— Я думаю, что лучше хорошо повкалывать днем; заставляешь время идти быстрее, — солгал я.
— Совершенно верно. Я допускаю, что иногда, особенно если погода ненастная, проблемой может стать скука. Ты любишь книги, Брайан?
— Да. Я довольно одержимый читатель.
— Это хорошо, Брайан. Тому, кто читает книги, никогда не скучно. Какого рода вещи ты читаешь?
— В основном биографии.
— Отлично. Некоторые люди забивают себе головы политическими и социальными теориями: это может только вызвать возмущение и недовольство своей долей, — задумчиво проговорил он. — В любом случае, это к делу не относится. Я допускаю, что эта работа может быть лучше. Но обслуживание ухудшается. Мы даже не можем заменить старые автофургоны и оборудование внутренней телефонной связи. Разумеется, я обвиняю в этом наших политических хозяев в Комитете по Отдыху и Развлечениям. Гранты для коллективов матерей-одиночек, черных, лесбиянок, устраивающих экспериментальные театральные постановки, у них всегда находятся.
— Я не могу с вами не согласиться, мистер Гарланд. Это преступно, это своего рода злоупотребление деньгами налогоплательщиков.
Я помню этот глубокомысленный, благодарный кивок Гарланда. Он, казалось, говорил: «Парень, я вижу у тебя все необходимые задатки, чтобы стать образцовым Парковым Служащим». Самое оно для старого козла.
Перед тем, как появился мобиль, я принял быстрый душ. Я едва успел вовремя; только насухо вытерся и оделся, как услышал, что у дежурки останавливается фургон Паркового Проверяющего, одетого в форму чувака. Эти ублюдки находятся на той же ступени, что и мы, только они мобильные. Технически им вменялось в обязанность проверять более маленькие парки, не находившиеся под наблюдением Парковых Служащих. Неофициально, это уже совсем другое дело. Что они делали в действительности, так это осуществляли над нами своего рода мобильный полицейский надзор; а мы, в свою очередь, как я полагаю, должны противоположным образом называться неподвижными Парковыми Служащими. Они были обязаны убедиться, что мы на работе, на наших официальных рабочих участках, а не сидим в каких-нибудь пабах. Они застукали одного парня, Пита Уоллса, буквально на рабочем месте в Гилмертоне на прошлой неделе. Он трахал в дежурке школьницу. Они временно отстранили его, с вычетом зарплаты, в ожидании расследования. В муниципалитете действительно знают, как повредить тебе; дают проверяющим официальное разрешение делать то, что любой парки старается делать неофициально: не находиться на месте, но получать за это плату.
Я вытряхнул несколько окурков из пепельницы в мусорное ведро, наблюдая, как мобильный Парковый Проверяющий Алек Бойл выходит из машины. Бойл носил кепку, надвигая ее на свои темные очки с зеркальными стеклами. Рукава его рубашки были закатаны, и он обычно высовывался из окна машины, когда она стояла на светофорах. И еще он, должно быть, истратил целое состояние на жевательную резинку. Все, чего ему не хватало, так это Бруклинского акцента. Какого рода дерьмо царило в голове этого мудака можно было только догадываться. Маленького роста, на несколько дюймов ниже среднего, и с клетками мозга еще меньшими, чем даже у полицейского. Каким же уебищем он был!
— Что там насчет долбанного душа? — спросил он.
— Только не говори мне снова об этих уродах, Алек. Я целый день возился с этим ублюдочным душем. Вроде того, что контрольная лампочка продолжала гаснуть, понимаешь? Сейчас я все уже наладил; но вода была недостаточно горячей для этих футболистов, понимаешь? Они совсем обезумели, качая права.
— Я это понимаю. Только что этот долбоеб Акула говорил со мной по радио. Он чертовски рассвирепел.
Акула. Дивизионный Парковый Суперинтендант Берт Рутерфорд. Он сегодня дежурит. Вот все, чего нам так охуенно не хватало.
— Ну, мы должны вызвать сюда инженера.
— Он уже был здесь, твою мать, но не смог найти никаких неполадок.
— Как так всегда получается, что все это происходит в мою смену? — блеял я в жалостливой к самому себе манере, как всегда делали чуваки с нашей работы. — Я думаю, меня сглазили, черт побери.
Парковый Проверяющий Бойл сочувственно мне кивнул. Затем его черты исказила рептилеобразная улыбка.
— Твой дружок, Пит Уоллс, он оказался каким-то развратником, что, не так?
Я бы на самом деле не классифицировал Уоллси как дружка, а просто как нормального парня, с которым я часто принимал ставки на гольфе, зашибая чаевые. Я считал его хорошим приятелем, каким только можно обзавестись, работая в парках. Вот, где в парках делаются настоящие деньги; на гольфе. И каждый козел хочет поучаствовать в этом действии.
— Да, Уоллси поймали со спущенными штанами, я слышал, — кивнул я.
— Взяли прямо за яйца, — поморщился Бойл, лениво протирая свои очки носовым платком. Этот глупый мудак не въезжал, что он размазывал по стеклам сопли, а когда врубился, то на мгновение замер, застыв в нерешительности.
Я вывел его из оцепенения.
— Я слышал, что девушке было шестнадцать, и она его подружка. Помолвлены, типа, и все такое. Он просто зашла к нему с какими-то бутербродами и, скажем так, немного распоясалась.
— Я слышал все это дерьмо. Это ни черта ничего не значит. Чувака выставят. Немедленно вытурят с работы, мать ее.
Вот в этом я точно не был так уверен.
— Нет, ставлю пятерку, что он из этого выпутается.
Мне лично так казалось. Муниципалитет — очень асексуальная организация. Если ситуация становилась стремной, они просто прятали голову в бутылку. Сексуальный скандал — это потенциальный ящик Пандоры, который они, должно быть, не захотят открывать. Ча МакИнтош в профсоюзе найдет подход. Я думал, что у Уоллси довольно неплохие шансы выйти сухим из воды. Ну, это стоит пятерки.
— Отстань, — ухмыльнулся Бойл.
— Нет, давай же. Ставлю голубенькую.
— Ладно, договорились, — сказал Бойл, и когда я пожал его жирную лапу, он напустил на себя заговорщеский вид и прошептал, хотя мы были одни в пустом павильоне посреди пустынного парка. — Опасайся долбанной Акулы. Он следит за тобой. Думает, что ты какой-то подозрительный. Подошел ко мне: «Как там этот парень в Инверлейфе?» А я и говорю: «В порядке. Хороший парень, типа». А он сказал: «По-моему, он, похоже, какой-то умник».
На моем лице появилось выражение наигранной искренности.
— Спасибо. Благодарен тебе за предупреждение.
И навешал лапшу на уши этому маленькому козлу. Акула может заняться моим делом и, опять же, может и не заняться. Мне абсолютно плевать. Эти мобильные чуваки-проверяющие всегда играют в игры, чтобы держать тебя в напряжении, и выставлять самих себя в самом лучшем свете. Им тоже наскучила эта работа, как и нам; они нуждаются в генерировании интриг, чтобы поддерживать интерес хотя бы на прежнем уровне.
Он уехал, со скрежетом тронувшись по гравийной дорожке. А я отправился в местный паб, хлопнул водки и сыграл в пул с чуваком с нервным тиком на лице. После этого я вернулся, подрочил и прочитал еще одну главу в биографии Питера Сатклиффа. Бойл вернулся забрать связку ключей, и моя смена была закончена. Я покинул парк, но вернулся опять, когда Бойл убрался, и открыл дверь в павильон.
