В следующем окне он узрел нечто, больше всего походившее на огромную, нависавшую над миром стену из прозрачного, как стекло, льда, верхняя грань которой находилась так высоко, что скрывалась из вида, словно протягивалась до самого неба. То ли одна стена была такой длинной, то ли их было несколько, неотличимых друг от друга, — некоторые окна наблюдали за ней с других точек, одни, например, с травянистых равнин, другие — из-за деревьев, третьи — с полей, покрытых лишь песком и гравием. Перед некоторыми отсеками стояли огромные серые статуи с круглыми лицами, лишенными черт. Высотой они могли поспорить со зданиями.
Эти видения были столь четкими, что Кейсу показалось: шагнешь в окно — и окажешься в нужном тебе месте. То и дело один из наблюдателей прикасался к плитке коричнево-рыжего камня — такие стояли на столах перед каждым из них, — и вид в окне смещался влево, вправо или начинал вращаться по кругу. Затем они внимательно наблюдали за изменениями и снова делали какие-то пометки в свитках.
Окна тянулись по всему длинному залу, насколько хватало глаз. Кейс даже не стал приглядываться к большинству — все показывали приблизительно одно и то же, то есть виды на выбранные наугад места. Он спокойно шел себе мимо до тех пор, пока не увидел окно, выходящее на широкую дорогу, по которой сновали бесчисленные машины. Машины? Грузовики? И их очертания отнюдь не были незнакомыми — вон проехал «форд»! Это обычный город, настоящий город!
В следующем окне открывался схожий вид. То же самое место или другой город? Здесь оказался мост, который выглядел смутно знакомым, видимо, какая-то достопримечательность, хотя Кейс никак не мог вспомнить, где он находится. Все эти окна выходили на реальные места в реальном мире. Наблюдатели этих окон казались взволнованными, словно каждый пейзаж представлял собой большую редкость, и они толпились перед каждым таким стеклом по трое-четверо.
Старый пьяница испытал почти непреодолимое искушение снова снять ожерелье — просто чтобы спросить у этих людей, какого дьявола они творят. У него возникло ощущение, словно он обнаружил человека, тайком забравшегося в его сад и подсматривающего из-за угла. «Получается, они знают о нашем существовании, — подумал Кейс, — хотя мы не имеем ни малейшего понятия о них. Это нехорошо…»
А еще он заметил, что пейзаж, открывавшийся в этих последних окнах, был размытым, иногда на мгновение угасал, погружаясь во тьму, словно кто-то закрывал глаза. Через минуту или около того все стекла, показывающие Землю, неожиданно погасли. Писцы, казалось, ничуть не были удивлены этим, только разочарованно вздохнули, отложили карандаши и приготовились ждать возобновления связи.
Что-то привлекло взгляд Кейса — странная женщина, стоявшая прямо посреди зала, широко расправив крылья, совершенно нагая, если не считать бус, похожих на его собственные, висящие на шее. Она выглядела точно так же, как отражение Кейса в зеркале плачущей девушки — лишь контуры, по большей части прозрачные внутри. Больше никто не смотрел в ее сторону, и двое зомби, обряженных в бесформенные балахоны, прошли совсем рядом с ней.
Выражение прекрасного лица не изменилось ни на йоту — женщина наблюдала. Она взмахнула рукой, безмолвно говоря: «Сюда». Наконец-то нашелся хоть кто-то способный помочь ему! Однако в следующее мгновение женщина исчезла.
Когда он миновал то место, где она стояла, раздался тихий голос:
— Ничего не говори. Ты слишком долго копаешься! Иди вдоль стены по правую руку. Там есть огромные покои, на двери скрещенные шпаги. Проникни внутрь. Больше не снимай амулет. Постарайся вообще до него не дотрагиваться. Больше я помочь ничем не могу. Сюда идет маг. Мне пора бежать.
Мимо него пронесся порыв воздуха, словно что-то промчалось рядом. Несколько человек, сидящих у окон, встревоженно обернулись, затем вернулись к своим заметкам. А потом в зал вышло создание из самых жутких кошмаров.
У боевого мага были рога — и у этого существа тоже, однако у него они оказались толще, длиннее и вились к самым плечам. В остальном же он был ничуть не похож на ту тварь, что встретилась Кейсу в самом начале. Непропорционально большая по сравнению с телом голова клонилась вперед — вес ее для тощей шеи был слишком велик. Одна сторона лица выглядела совершенно ужасно, словно ее когда-то расплавили, а потом кто-то грубо скалывал остывший воск. В пустую глазницу был вставлен квадратный сверкающий драгоценный камень, который свободно вращался по мере того, как тварь обозревала зал.
Если это и впрямь был человек, то было трудно представить себе более безобразного типа — по крайней мере, Кейсу не удалось. Даже если изуродовать «нормальную» половину его лица, вряд ли общий вид станет намного хуже. В одной руке существо сжимало длинный посох, оканчивающийся трезубцем. Другая — с той же стороны, что и расплавленная половина лица — казалась неспособной функционировать. Как и нога, она была почерневшей и съежившейся, усохшей до тонкой клешни, беспрерывно подергивающейся и дрожащей. Казалось чудом, что узловатая кость вообще выдерживала вес чудовища, хромавшего по залу.
Оно прошло совсем рядом с Кейсом, постаравшимся расплющиться о стену. Клац-клац-клац — именно такие звуки издавал серебряный трезубец, постукивающий о пол. Маг опирался на него, щадя изуродованную, обожженную ногу. Длинная копна не волос, а перьев свисала с затылка, развеваясь в воздухе не хуже плаща.
Голова чудовища поворачивалась то в одну сторону, то в другую по мере того, как оно проходило мимо окон. Его глаз, не обращая ни малейшего внимания на череду людей, одетых в балахоны, безразлично скользнул по дверному проему и на мгновение — или же Кейсу просто померещилось — замер на том месте, где стоял незваный гость. Для такого монстра раздавшийся голос прозвучал слишком мягко, вежливо и спокойно, словно говорил образованный, мудрый человек:
— Скажите-ка мне, кто из вас носит амулет?
Наблюдатели за окнами мгновенно оторвались от своих свитков и как один повернулись к магу.
— Не я, Архимаг.
— И не я.
— Не я, Архимаг.
Каждый отрицал. Губы Архимага дернулись на более-менее здоровой стороне его лица. Он терпеливо ждал, пока каждый наблюдатель отчитается, на что потребовалось несколько минут, а затем произнес:
— Неужели никто? Никто из присутствующих здесь не носит амулета?
Ответа не последовало. Наблюдатели вернулись к своей работе. Драгоценный камень, заменявший магу второй глаз, блеснул под лучами света и завертелся в глазнице, заставив плоть вокруг сморщиться, и огромная голова чудища стала медленно поворачиваться, словно сканируя зал.
— Не имеет значения, — наконец произнес он, побарабанив пальцами по тяжелому посоху. — У таких вещей есть множество функций. И использовать их можно по-разному.
Было нелегко интерпретировать выражение изуродованного лица, однако Кейсу показалось, что Архимаг погрузился в глубокие раздумья, словно что-то его очень обеспокоило. Он резко развернулся и похромал прочь, куда поспешнее, нежели на пути сюда, и уже не обращая внимания на окна.
