— И впрямь немного, — произнес он. — Большая удача, если тут окажется чешуйка или даже две. А может, вообще ничего не найдем. Ты точно спятил. Сейчас нечасто доводится грабить вагоны с породой.
Шарфи расковыривал комки ножом. Киоун, сердито бродивший туда-сюда по тропе, вернулся, не в силах устоять перед любопытством — ему очень хотелось узнать, какова будет доля Эрика. Шарфи выковырял нечто, весьма смахивавшее на створки ракушек, похороненные в породе.
— Одна, две… четыре, в этом крошечном комке?! Ха! Все ты и твоя удача… — Он плюнул на тряпку и отполировал их по очереди. Три из них ярко сияли — две красные, одна синяя. Одна же осталась тусклой.
Киоун издал придушенный писк:
— Ему досталась черная чешуйка!
— Да нет, эта просто еще грязная, — отмахнулся Шарфи, с удвоенной энергией протирая упрямую находку тряпкой. Однако чешуйка ярче не стала. — Постойте-ка, она и впрямь черная! Жаль, что твоя удача не распространяется на других…
Киоун издал странный звук, словно его сейчас вырвет. Он посмотрел на Эрика обвиняющим взглядом, с трудом веря собственным глазам.
— Ты знаешь, сколько черных чешуек я видел в своей жизни? — заорал он. — Одну! Вот эту!!!
Эрик про себя решил, что ему сейчас очень хочется как следует треснуть Киоуна, чтобы он не размахивал в воздухе руками, обвиняюще тыча в него пальцами.
— Это едва ли не единственное мое богатство в этом мире, больше у меня ничего нет, — напомнил он. — От этого тебе легче? И кто-нибудь расскажет мне, наконец, что это вообще такое?
— Чешуйки! — пояснил Шарфи. Его глаза странно разгорелись. — Драконьи чешуйки!
Эрик присмотрелся к одной из них. Она мерцала красивым, загадочным, глубоким красным цветом.
— Что, с того самого Дракона?
— Да нет, эти с могущественных богоцыплят, которые могут своими зубами прихватывать Само Время, — с отвращением произнес Киоун и помчался прочь, гневно всплескивая руками.
— Не обращай на него внимания, — посоветовал Шарфи. — Целая куча чешуек лежит глубоко в земле, далеко отсюда, в Конце Света. — С этими словами он разложил перед ними небольшую карту, на которой был изображен овальный мир, а затем указал на линию, бегущую сверху вниз в самом центре. — Вот это Конец Света. Эта линия — Стена, она разделяет мир на две части. Чешуйки находят рядом с ней, больше всего в середине, очень глубоко в земле. Те, что лежали ближе к поверхности, выкопали давным-давно, когда их только начали использовать в торговле. Они вызвали тогда настоящую лихорадку. Теперь же единственный способ отыскать новые — лезть в шахты и доставать породу из самых недр.
— А почему их так много именно в этом месте?
Шарфи только отмахнулся от этого очевидно нелепого вопроса; Эрик уже вычислил, что воин поступает так в тех случаях, когда не имеет ни малейшего представления о правильном ответе.
— Профессор Шарфи! — издевательски воскликнул Киоун, появившийся выше по тропе. — Скажите кое-что, профессор! Почему некоторые мужчины маленького роста, да еще и уродливые?
— Как твой глазик, драгоценный? — отозвался Шарфи. — О, я вижу, ты ударился!
— Хватит уже скандалить попусту! — заорал старый мужчина, сидевший без рубашки возле одного из костров. И пробурчал себе под нос: — Мы слишком засиделись на этом холме, я ведь говорил ему. Теперь уже нигде нельзя чувствовать себя в безопасности. Забились в щели, да…
— И на него тоже не обращай внимания, — тихо пробормотал Шарфи.
— А что именно делает эти штуковины такими ценными? — спросил Эрик, убирая чешуйки в карманы.
— Они редкие и красивые. К тому же их можно раздавить, если хочешь увидеть видения. Но так поступают немногие. Я тебе покажу сейчас почему. — Шарфи взял черную чешуйку, положил ее на каменистый пол и попытался разбить, несколько раз с силой ударив ее рукоятью ножа. Однако добыча даже не треснула. Зато на рукоятке появилось несколько глубоких царапин. — Видишь? В них есть магия. Трудно растолочь — поэтому почти никто не знает про видения. Это и к лучшему. Видения иногда открывают слишком многое.
В этот миг Эрик твердо решил в ближайшее время узнать, что такое эти видения.
— А как можно ее раздавить, если я захочу?
— Тише ты… — Выпученные глаза Шарфи наполнились тревогой. — Это нарушение правил Анфена. Он таких фокусов не потерпит, пока мы в пути. Но если приспичит, разговаривать надо с ним. — Шарфи ткнул пальцем в сторону отвратительного старика, который теперь лежал на спине и громко храпел.
— Какого черта? Кто это и почему он такой особенный?
— Он-то? Это Луп. Наш волшебник.
Обсуждаемый волшебник громко испортил воздух, и люди, сидящие у разных костров, раскиданных по всему плато, повернулись на звук.
— М-да, это, конечно, не Мерлин, — пробормотал Эрик. — Да и до Гендальфа далековато… Век живи — век учись.
С верхней платформы донесся голос Анфена:
— Свернуть лагерь. Скоро выезжаем.
Глава 21
Женщины переодевались, совершенно не скрываясь и не переживая о том, что их кто-то может увидеть голыми. Точно так же вели себя мужчины. Эрик поймал себя на том, что невольно ищет взглядом девушку, которая стреляла в поезд из лука той ночью, — он надеялся, что сможет хоть краем глаза увидеть обнаженное тело. Однако когда Эрик действительно сумел разглядеть ее, то обнаружил, что она сама пристально смотрит на него.
Женщина поднялась и направилась к Эрику, длинные толстые косы опускались вдоль кожаной туники, плотно обхватывавшей фигуру и в то же время почти полностью скрывавшей ее. Лучница остановилась рядом с Эриком, шоколадно-темная кожа контрастировала с красивыми светлыми глазами. Ее язычок легонько пробежал по нижней губе, и позже, оглядываясь в прошлое, Эрик решит, что именно этот момент стал решающим, словно зароненное в землю семя или запущенный часовой механизм бомбы.
— Пойдем со мной, — не улыбаясь, сказала она.
Эрик вопросительно посмотрел на Шарфи, который, как оказалось, был полностью поглощен извлечением соломинки из рукава и ничем не смог помочь приятелю. Несколько человек обернулись, глядя вслед Эрику, когда тот послушно зашагал по извивающейся тропинке за женщиной. Его сердце учащенно забилось. Он знал, что сейчас может случиться лишь одно из двух. Изогнутый нож, которым она в свое время вскрыла его портфель, по-прежнему висел у нее на поясе, и было нетрудно представить, как он скользит по его коже, с той же легкостью разрезая ее и являя миру то, что скрывалось под ней. Лук тоже никуда не делся. Рука Эрика невольно потянулась к пистолету.
Они дошли до поворота каменистой дороги, за которым лагерь не был виден; никакие звуки тоже до них не доносились. Здесь лучница остановилась и сделала несколько шагов в сторону. Справа Эрик приметил крутой обрыв, откуда открывался вид на дорогу, змеящуюся внизу. Вдали она пряталась за холмами.
