— Вася, ну хоть ты скажи!
«Нельзя. У них должна быть цель».
— Лизать мои сапоги?
«Этого достаточно. Иначе — плохо. Придется потерпеть».
Еще один тяжелый вздох. Поскорее бы уж все закончилось, вернулись папа с Андреем… вот они пусть и командуют этой «дикой дивизией». У них и опыта побольше, и вообще… терпения тоже. Наверное. А еще у старшего брата сорок шестой размер сапог — ему облизывание нужнее.
— Кыш отсюда, сволочь! — Подбирающийся твареныш получил по морде. — Строиться!
Васька грозно рыкнул, переводя команду, и зверье бестолково заметалось, пытаясь изобразить что-то похожее на строй в две шеренги. Хорошо еще, что глубокий овраг, в котором они собрались, был закрыт от посторонних глаз — вот бы опозорились! Наконец более-менее выровнялись.
— Так, бойцы, слушайте задачу и не говорите, что не слышали! Она простая — идем к городу и берем «языка». «Язык» — это не то, чем чистят мою обувь. Если кому что непонятно, спрашивайте сейчас. Вася. Переведи.
Неровный строй заметно оживился, а правофланговый твареныш, одноглазый и корноухий, робко поднял правую переднюю лапу.
— Ну?
«Спрашивает, будут ли кормить», — пояснил Васька.
— Это обязательно?
«Если противника нельзя кушать, то боец должен идти в бой сытым».
— Почему заранее не предупредил?
«Я сам только что вспомнил. Раньше как-то не приходилось ставить такие гуманные задачи. Послать проглотов на фиг?»
— Наверное, не нужно. Лучше скажу им речь.
Девушка прокашлялась, нахмурила брови, придавая лицу суровое выражение, и подняла сжатый кулак:
— Солдаты! Тысячи веков смотрели когда-то на вас с вершин пирамид…
Звери в строю начали неуверенно переглядываться, а Васька прокомментировал:
«Чего ты несешь? Какие солдаты, какие пирамиды?»
«Заткнись! — ответила так же мысленно. — Должны же быть на вашей планете хоть самые завалящие пирамиды? И потом, как-то их надо называть, не ублюдками же?»
«Логично».
«Вот и не мешай!»
Лена перевела дыхание:
— Солдаты! Перед вами город, в котором полно всяческих вкусностей! Повторяю — вкусностей, а не людей. Их как раз есть нельзя! Жрите все, война должна сама себя кормить, но люди там абсолютно несъедобные. Это приказ! Нарушение будет караться по всей строгости революционных законов! Утоплю, как слепых котят! Шкуру с живых спущу и натяну на барабаны! Всем понятно?
По мере перевода строй становился все ровнее и ровнее, и если бы не падающие в обморок особо впечатлительные твареныши… Ну да, идеальный порядок, хоть сейчас на парад выпускай.
Санек одобрительно заметил:
— Хорошую речугу задвинула, Лен. Мощную. Сама придумала?
— Нет, блин, в журнале «Мурзилка» за восьмидесятый год подсмотрела. Книжки нужно правильные читать, деревня!
— Ага, почитаешь, как же… Их же папка почти все в печку бросает. Вот скажи, чем ему Корчмович с Темновым не понравились?
— Дурак ты, Саня, ей-богу. Чему может научить книга, если читатель чувствует себя гораздо умнее автора? Пожалуй, только завышенной самооценке умственных способностей. Нет, дорогой мой, папа в этом вопросе абсолютно прав.
— А сама Кирпичева читала! — не удержался младший брат от подколки.
— Молодая была и глупая.
Санька промолчал, но, скорее всего, остался при своем мнении. И на лице читалось непонимание — ну как же эта дылда может ругать такие клевые книжки? Наверное, завидует авторам.
«Товарищи командиры, — деликатно напомнил Васька. — Мы не слишком отвлеклись? Армия ждет дальнейших распоряжений».
— Точно, — согласилась Лена и отвесила брату подзатыльник. — И не говори больше под руку.
— А чего я-то? Вот их лупи! — Саня ткнул пальцем в сторону мгновенно напрягшихся тваренышей.
— Если заслужат — отлуплю! — Строй затаил дыхание. — Все, хватит болтать, всем отправляться в разведку!
— Всем-то зачем?
— Представления не имею! Но папа говорил, что разведка — это глаза и уши любой армии. Хочешь поспорить?
Через полчаса в низинке уютно потрескивал бездымный костерок, на очищенных от коры ивовых прутьях жарились чуть подсоленные подберезовики — война войной, а обед начальника по распорядку. То и дело прибегавшие с докладом звери завистливо косились на Ваську, раздували ноздри, пытаясь как можно глубже внюхаться в приятные запахи, но ни один еще не принес интересующие командиров новости. Одноглазый, правда, отличился — притащил метрового ужа. И теперь крутился поодаль, надеясь на поощрение.
— Слезай с дерева, змея уже уползла! — крикнул Санек, задрав голову.
— Я ее не боюсь! — ответила Лена, сидевшая на верхушке тонкой березы.
— Тогда спускайся побыстрее, а то подчиненные стали как-то странно посматривать. Как бы, того, не взбунтовались.
«Нет, — не согласился Васька. — Они, наоборот, еще больше уважать станут. Думают, что ты дубину потолще выбираешь».
— Зачем?
«Наказывать».
— Нет, я не про это. Думают зачем? Что, больше заняться нечем?
«А вот слезай и спрашивай».
— Змея точно уползла?
Василий, ковыряющий когтем в зубах, сыто рыгнул и подтвердил:
«Точнее не бывает. Она больше не вернется. Если только завтра выйдет».
Лена осторожно спустилась и тут же отпихнула ногой бросившегося с докладом твареныша:
— Кыш, проклятый!
— Погоди. — Санек остановил полет зверька. — Так какой, говоришь, там подземный ход? Что? Да ладно врать-то…
«Они врать не умеют — опция отключена, — пояснил Васька. — А подземный ход из города есть».
— И что мы с этого имеем?
Зверь-разведчик состроил умильную рожу и выдал яркую и четкую мысленную картинку — из дырки в земле один за другим выплывают молочные поросята на подносах, хорошо пропеченные, у каждого в пасти яблоко, а в боку — здоровенный нож. И все это укропчиком сверху… В овраге явственно потянуло ароматом жареного мяса.
— Фу, какая мерзость! — скривился Саня.
— Да ты что? — удивилась старшая сестра. — Поросята не мерзость!
— Это твой мозг перерабатывает в привычные образы, а я напрямую принимаю.
— И что там?
Брат с трудом сдержал тошноту и ответил коротко:
— Для нас это несъедобно.
— Вот же скотина! — И этот зверь отхватил заслуженное, улетев в бурьян. Картинка пропала. — Знаешь, нужно самим посмотреть, а не то эти озабоченные желудки такого натворят… Веди, Сусанин, нас скорее в бой!
