Гэррети повернул голову. Это был невысокого роста
темноволосый парень с номером пять на куртке. Гэррети не помнил его фамилии.
— Внимание?
— Ну да. Майор говорил, что для участников Длинного пути очень
важно сконцентрироваться с самого начала, — он почесал свой острый нос большим
пальцем. На носу багровел солидных размеров прыщ. — И я с ним согласен. Люди,
телевидение — все это очень отвлекает. А нам нужно сосредоточиться, — он
посмотрел на Гэррети маленькими карими глазками и повторил. — Сосредоточиться!
— Все, на чем я сосредоточен — это поднимать и опускать
ноги, — заметил Олсон. Номер пять поморщился.
— Так не пойдет. Нужно сосредоточиться на себе, на своем
плане.
Кстати, я Гэри Баркович из Вашингтона, округ Колумбия.
— А я — Джон Картер из Барсума, Марс, — сказал Олсон.
Баркович недовольно скривился и отстал.
— Да, в любых часах сидит своя кукушка, — заметил Олсон, но
Гэррети этот Баркович показался не таким уж глупым — во всяком случае, пока
один из солдат не крикнул пять минут спустя: "Предупреждение!
Предупреждение пятому!”
— Мне попал камень в ботинок! — крикнул в ответ Баркович.
Солдат не ответил. Он спрыгнул с вездехода и остановился на
обочине напротив Барковича, глядя на такой же стальной хронометр, как у Майора.
Баркович совсем остановился, сдернул с ноги ботинок и потряс
его. Его смуглое лицо блестело от пота, и он не обратил внимания, когда солдат
сделал ему второе предупреждение. Он заботливо подтягивал носок.
— Ого, — сказал Олсон. Они все разом обернулись и шли теперь
задом наперед, следя за развитием событий.
Стеббинс прошел мимо Барковича, не взглянув на него. Теперь
Баркович остался один посреди дороги. Он уже надевал ботинок.
— Третье предупреждение пятому! Последнее предупреждение.
Что-то зашевелилось в желудке Гэррети, как комок липкой
слизи. Он не хотел смотреть и знал, что ходьба задом наперед не способствует
сбережению энергии, но не мог ничего поделать. Он физически ощущал, как
последние секунды Барковича падают куда-то в пустоту.
— О Господи, — сказал Олсон. — Сейчас этот болван получит
свой отпуск.
Но тут Баркович пошел. Он задержался на секунду, чтобы
отряхнуть грязь с коленей, и скоро догнал впереди идущих. Обогнав Стеббинса,
который по-прежнему не глядел на него, он приблизился к Олсону. Он ухмыльнулся,
карие глаза блестели.
— Видел? Я сумел отдохнуть. Это входит в мой план.
— Можешь так думать, — ответил Олсон чуть громче, чем
обычно. — Я вижу только то, что ты получил три предупреждения. За паршивую
минуту тебе придется идти три гребаных часа. И зачем тебе отдых? Мы же только
начали.
Баркович сверкнул глазами.
— Еще посмотрим, кто раньше получит пропуск, ты или я, —
огрызнулся он. — Это тоже мой план.
— Твой план что-то очень похож на то, что выходит из моей
задницы, — заметил Олсон, и Бейкер прыснул. Баркович фыркнул и ушел вперед.
— Смотри не споткнись, парень, — бросил ему вслед Олсон. —
Больше они не станут с тобой разговаривать.
Баркович шел, не оглядываясь.
В 9.13 по часам Гэррети (он так и не перевел их на минуту
назад) сзади появился джип Майора. Подъехав к ним, Майор высунулся из машины и
поднес ко рту громкоговоритель.
— Рад сообщить ребята, что вы одолели первую милю пути.
Напоминаю, что самой длинной дистанцией, которую участники когда-либо одолели в
полном составе, было семь и три четверти мили. Надеюсь, что вы улучшите этот
результат.
Джип уехал вперед. Олсон смотрел ему вслед неподвижным,
испуганным взглядом. «Даже до восьми миль не дотянули», — подумал Гэррети. Он
думал раньше, что никто, даже Стеббинс, не получит пропуск по крайней мере до
конца дня. Тот же Баркович — ему ведь нужно было всего лишь идти три часа, не
снижая скорости.
— Рэй! — это был Арт Бейкер. Он снял куртку и перекинул ее
через руку.
— А почему ты решил участвовать в Длинном пути?
Гэррети достал фляжку и отхлебнул глоток воды. Она была
холодная и вкусная. На губах остались капли, и он слизнул их.
— Сам не знаю, — честно признался он.
— Я тоже, — Бейкер на миг задумался. — Может, тебя обижали в
школе или еще где-нибудь?
— Нет.
— Меня тоже. Но сейчас это, наверное, не имеет значения.
— Наверное, — согласился Гэррети.
Разговор заглох сам собой. Они миновали деревеньку с
магазином и бензоколонкой. У бензоколонки сидели на садовых стульях два старика
и глядели на них стариковскими ящеричьими глазами. Молодая женщина на
ступеньках магазина подняла своего маленького сына, чтобы он мог видеть их.
Рядом стояли двое ребят постарше, кто-то заговорил о том, с
какой скоростью они идут. Один утверждал, что семь миль в час, другой — что
десять. Кто-то авторитетно заметил, что парень впереди получил уже три порции.
Гэррети подумал, что будь это правдой, он бы уже не был
впереди.
Олсон доел плитку шоколада, начатую на старте, и запил ее
водой.
Другие тоже ели, но Гэррети решил подождать, пока не
проголодается по-настоящему. Он слышал, что эти концентраты хорошо утоляют
голод, когда-то их ели космонавты.
Вскоре после десяти они миновали указатель «Лайм-стоун 10
мл».
Гэррети вспомнил единственный ДЛИННЫЙ ПУТЬ —, который он
видел вместе с отцом. Тогда они поехали во Фрипорт и смотрели, как участники
проходили по улице — усталые, с пустыми глазами, не обращая внимания на
приветствия и аплодисменты, которыми их награждала толпа. Отец сказал потом,
что люди стояли вдоль дороги до самого Бангора. Выше дорога была окружена
кордоном — должно быть, чтобы участники могли сконцентрироваться, как говорил
Баркович. Но с тех пор, похоже, интерес к Длинному пути немного упал.
К тому времени, когда участники достигли Фрипорта, они
находились в дороге уже 72 часа. Гэррети было десять лет, но он хорошо помнил
все. Когда участники были еще в шести милях от города, Майор обратился к
собравшимся с речью — начал с Духа Состязания, продолжил Патриотизмом и
закончил каким-то Валовым Национальным Продуктом. Гэррети тогда рассмеялся —
слово "валовый” показалось ему чем-то противным, вроде тараканов. Он съел
шесть хот-догов и к моменту встречи участников намочил штаны.
Один из них кричал — это было самое яркое воспоминание.
Каждый раз, поднимая и опуская ноги, он кричал: «Не могу! Не могу! Не
могу-у-у!!!» Но он все равно шел, и все они шли, и скоро скрылись за зданием
универмага.
