Таким образом, вследствие этого богатого морского улова около девяти тысяч французских пленных находилось в Англии.
Статс-секретарем иностранных дел в Лондоне был в то время Генрих Фоке, сделавшийся впоследствии лордом Голландом; это был личный враг Франции, сын которого Карл Фоке сделался еще злейшим и в особенности еще опаснейшим ее врагом.
Когда Версальский кабинет, опровергнув все его доказательства, спрашивал, как могли во время мира совершаться деяния, подобные тем, которые мы привели выше, Генрих Фоке на то отвечал, «что военное состояние между нациями не всегда бывает следствием действительных сражений, но следствием некоторых мер, показывающих враждебное расположение; что вооружение Франции было всем известно; что она приготовляла большие эскадры и беспрестанно перевозила свои войска в Канаду; что при таких обстоятельствах английское правительство должно было заботиться только о собственных своих выгодах и сильно действовать для того, чтобы сохранить достоинство нации».
За этим гордым ответом последовала нота, дышавшая еще более невыносимой гордостью: в ней Фоке требовал, чтобы французский флот был немедленно обезоружен, чтоб дюнкирхенские укрепления были срыты, и что после этого он даст объяснения насчет канадских дел и вообще насчет дел Северной Америки.
Г. де Руйллье отвечал от имени короля, «что случившееся было не что иное, как система морского разбойничества в большом размере, недостойного цивилизованного народа; что Англия захватила не только корабли французского короля, но и корабли купеческие, на сумму более тридцати миллионов, и что Версальский кабинет требует немедленного вознаграждения за этот враждебный поступок».
После отказа, сделанного английским правительством, де Мирпуа, французский посланник в Англии, потребовал свои паспорты: война была объявлена.
Вскоре замыслы Англии не замедлили обнаружиться. Через месяц после морского сражения, в котором «Альцид» и «Лилия» были побеждены многочисленностью неприятеля, на Огайо, близ крепости Дюкен, последовало столкновение между французами и англичанами, находившимися под предводительством генерала Браддока. Разбив англичан совершенно, умертвив их офицеров, овладев их магазинами и провизией, французы нашли инструкцию, данную генералу от Лондонского кабинета; эта инструкция, судя по времени, когда она была дана, доказывала, что среди совершенного мира английское правительство сделало все приготовления, чтоб перейти границы Акадии и завладеть большей частью французских колоний в Америке. Главный план состоял в том, чтоб послать сильные эскадры, которые бы преградили французам вход в реку Св. Лаврентия, между тем как четыре армии напали бы на французские колонии с тыла. Частное поручение генералу Браддоку в этом плане состояло в том, чтобы взять крепость Дюкен и идти вверх по реке Огайо для соединения чрез озеро Эри с г. Ширлеем, ожидавшим его в Шоажане с пятью тысячами человек войска, с вооруженными судами и одним осадным орудием. Соединившись, они бы должны были действовать вместе, взять Ниагару и Фронтенак. В продолжение этого времени полковник Джонсон мог бы овладеть фортом Фредерик, озером Шамплен, рекой Ришелье и взять, таким образом, весною город Монреаль; между тем как другая английская армия проникла бы по реке Св. Иоанна до Квебека.
По счастью, этот обширный план, попав в руки французов, не удался: эскадра генерала Дюбуа де ла Мотта, лишившаяся двух своих кораблей – «Лилии» и «Альцида», – состояла еще из семи кораблей. Она высадила на берег генерала Диескау с десантным войском. Французы были в состоянии защищаться: дикие туземцы, ненавидевшие англичан, обещали им, со своей стороны, подать сильную помощь.
К несчастью, генерал Диескау, прибыв на место, хотя и разбил немедленно близ озера Георга корпус англичан, состоявший из 1500 человек, и прогнал его до самых ретраншементов генерала Джаксона, но был ранен и взят в плен.
Англичане, которых не выпускали из виду, принуждены были не только отказаться от противодействия обширному плану, задуманному французами, но и держаться еще в оборонительном положении. Притом же для командования французскими войсками ждали нового начальника.
Этим новым начальником был Людовик-Иосиф де Сен-Веран, маркиз Монкальм, один из храбрейших генералов французской армии. В жилах его текла кровь Гозонов. Карьера его будет кратковременна, но блистательна, славна и быстра, как полет ядра, вырывшего для него могилу.
Между тем в продолжение этого времени англичанам готовилось в Европе нечаянное нападение, подобное тому, какое они хотели сделать в Америке. Англичане имеют в Средиземном море станцию для своих кораблей, которой они дорожат столько же, как Гибралтаром, которую они даже, может быть, ему предпочитают. Филипп V во время своих несчастий выпустил из рук эту жемчужину; англичане подняли ее и сделали украшением своей короны.
Этот укрепленный пункт – остров Минорка.
Взяв Минорку, французы могли бы пресечь англичанам сообщение с сардинским королем, их союзником; они бы затруднили навигацию их на Восток и в Италию. Магонская гавань, одна из прекраснейших в Европе, дает верное убежище их кораблям, блуждающим в Средиземном море, этом огромном озере, вход в которое находится в их руках.
В случае неудачной войны возвращение Магона облегчит много трудностей для восстановления мира: в противном случае, если Магон сделается собственностью Франции, то о нем можно будет завести переговоры с Испанией, и она даст Франции в обмен все, чего она только пожелает в Мексиканском заливе.
Правда, что крепость Св. Филиппа считается неприступной; ну что же, французы готовы послать туда Ришелье – генерала, который любит внезапные атаки и отчаянные нападения. Фонтенуаская колонна не считалась ли также непобедимой? Но кто же разбил ее, как не Ришелье?
Ришелье получает неограниченное начальство над сухопутными и морскими войсками; ему отпускают пятьдесят тысяч луидоров, ему дают флот под командой генерала Галисоньера, состоящий из двенадцати линейных кораблей; к ним присоединяют восемнадцать транспортных судов. Эта великолепная эскадра поднимает паруса. Но куда же она направляется? Это узнают, когда будет взята крепость Св. Филиппа.
Море – союзник англичан. На другой день после отправления флота поднимается буря, которая разрывает порядок следования флота; три дня корабли блуждают рассеянно по морю;
19 апреля они соединяются в виду Минорки.
23 апреля маршал едет осмотреть место для своего лагеря и в то же время бросает взгляд на крепость Св. Филиппа.
Это со всех сторон гладкая скала, окруженная рвами глубиной в тридцать футов, высеченными в граните. Отрыть траншею было невозможно; скала непроницаема даже для пушки: это – цитадель, которую надобно брать приступом. Все дело будет состоять в том, чтоб найти достаточно длинные лестницы.
Между тем Ришелье делает приветствия миноркским дамам, посылает им плоды, лакомства и разузнает, какие произведения Франции могли бы доставить им удовольствие.
Так как он боялся, чтоб его солдаты не набросились на доброе испанское вино, которым наполнены были погреба в городе, он сказал им:
