Прежде всего, они решили вопрос о паломничестве. Поскольку отправку паломника в Мекку и возложение даров на могилу пророка в Медине можно оплачивать лишь праведно нажитыми деньгами или за счет праведно нажитого имущества, брат с сестрой внимательно пересмотрели все достояние семьи. После долгих безуспешных поисков они, казалось, нашли то, что нужно небольшое имение, приносившее около полутора тысяч франков годового дохода и доставшееся им от деда, основателя тепеленской династии. Но, разобравшись, откуда взялось это имение, они обнаружили, что дед отнял его у одного христианина. Так и пришлось им отказаться от затеи с паломничеством к святым местам и покаянными дарами. Тогда, коль скоро искупить грехи оказалось невозможно, они замыслили невероятное, грандиозное мщение и поклялись неустанно преследовать и безжалостно истреблять всех врагов семьи.
Али понимал, что сумеет наилучшим образом исполнить этот страшный зарок, воплотив давние мечты о могуществе. Ему удалось получить от Порты фирман, жалующий ему Янину в качестве почетного арпалыка, то есть как добычу. В этом древнем обычае османов отразился их воинственный дух: области и города, бунтовавшие против Великого Владыки, отдавались тому, кто сумеет их покорить. Населявшие эти края албанцы славились горячей любовью к анархии, которую торжественно величали свободой. Они считали себя независимыми, потому что учиняли много шума. Каждый жил сам по себе, как в горах, и выбирался из дому только на сходки, чтобы защищать на них свой клан. Назначенных к ним в область пашей они отправляли в старый Озерный замок, а потом и вовсе отстраняли от дел.
Поэтому, прослышав о назначении Али, тысячи людей возмущенно загомонили и единодушно приняли решение не впускать в город этого могущественного и опасного интригана. Тем временем паша, не желая тратить силы и время на открытую борьбу с воинственными жителями Янины и предпочитая действовать по принципу "тише едешь - дальше будешь", принялся грабить деревни и имения, принадлежавшие наиболее влиятельным его недругам. Тактика эта оказалась весьма удачной. Те, кто громче всех кляли злодея, ублюдка, сукина сына и кричали, что скорее умрут, чем покорятся тирану, увидев, как солдатня день за днем растаскивает их добро, и опасаясь полного разорения, если военные действия не прекратятся в самое ближайшее время, вскоре пришли к единому мнению: войну пора кончать. К Али для секретных переговоров были посланы эмиссары, которым было поручено предложить ему ключи от города в обмен на обещание охранять жизнь и достояние новоявленных союзников. Наобещав им с три короба, ночью он вошел в город, после чего перво-наперво отправился в суд к кади, которого заставил зарегистрировать и обнародовать его фирманы о вступлении в должность.
В тот же год, когда наш герой добился, наконец, положения, к которому неуклонно стремился всю жизнь, умер султан Абдул-Хамид, а сыновья его Мустафа и Махмуд были заточены в Старом серале. Но Али ничуть не пострадал от этой смены власти: миролюбивый Селим, вырвавшись из тюрьмы, куда тут же бросили его племянников, сыновей покойного султана, дабы он вновь мог занять трон, подтвердил титулы, обязанности и привилегии янинского паши.
Утвердившись в должности вторично, Али приложил все усилия, чтобы окончательно закрепить ее за собой. Ему было в ту пору пятьдесят лет, и он достиг расцвета своих способностей и талантов; опыт служил ему учителем, и не было такого события, из которого он не извлек бы урока. При всем своем невежестве и недостатке образования паша обладал ясным и проницательным умом и потому понимал события, анализировал их причины, предвидел результаты, а поскольку в его расчеты не вмешивалось никакое нежное чувство и сердце никогда не вторгалось в суровую работу разума, то, делая верные выводы, он сумел выработать несгибаемую систему поведения. Этот человек, не знавший ни европейской истории и философии, ни самих европейцев, благодаря своей кипучей и практичной натуре сумел повторить и воплотить в жизнь принципы Макиавелли. Мы еще увидим, как это происходило по мере роста его величия и могущества. Это был настоящий Чезаре Борджа в мусульманском обличье: в Бога он не верил, людей презирал, любил лишь себя, заботился только о себе, опасался подвоха со стороны всех и каждого, вынашивал отважные замыслы, был непоколебим в своих решениях, непреклонен в их исполнении и неумолим в мести; он умел быть - по обстоятельствам - то наглым, то смиренным, гибким, многоликим, всегда и несмотря ни на что следуя логике эгоизма; в нем воплотился идеал флорентийского политика - это был Государь, управлявший сатрапией.
К тому же, с возрастом он ничего не утратил - ни сил, ни кипучей энергии, и ничто не мешало ему пользоваться преимуществами своего положения. Владея несметными богатствами, он неустанно их приумножал; в его распоряжении было сильное войско, составленное из закаленных и преданных воинов; он был двухбунчужным пашой Янины, топархом
[22]
Фессалии и главным смотрителем дорог; могущество его зиждилось на непревзойденной ловкости, военной мощи и губернаторской власти, а рычагами этого могущества были сыновья Мухтар и Вели, рожденные супругой его Эмине. Оба они уже вошли в возраст и были воспитаны в правилах отца.
Первой же заботой паши после того, как он обосновался в Янине, стало замирение беев из местной знати, о ненависти которых он был осведомлен и чьих происков опасался. Всех их он безжалостно разорил, пустил по миру, многих отправил в изгнание, а иных казнил. Добро их Али-паша раздавал служившим ему албанским горцам, именуемым шкипетарами: он прекрасно понимал, что, расправляясь с врагами, следует завоевывать себе и друзей. Шкипетарам он и доверил большинство должностей. Но паша был слишком осторожен, чтобы отдать всю власть в руки одной касты, пусть она и была чужой в его столице. Поэтому в нарушение всех традиций и обычаев он присоединил к этой когорте греков-католиков, людей ловких, но презираемых, талантами которых он мог пользоваться, не опасаясь их влияния. Стремясь, с одной стороны, ослабить врагов, лишая их должностей и обирая до нитки, а, с другой стороны, укрепляя собственное положение, он старался править достойно, не пренебрегая ни единой возможностью приумножить свою личную популярность. С мусульманами-фанатиками он оборачивался ревностным последователем Магомета; с бекташами
[23]
, исповедовавшими примитивный пантеизм, делался материалистом; с греками пил во здравие Богородицы и прикидывался христианином. Повсюду вербуя себе сторонников, он поощрял любые верования и воззрения и льстил им. Но, если, стремясь привязать к себе низших, Али без конца менял личины и убеждения, то по отношению к вышестоящим он выработал для себя незыблемые правила поведения. Раболепствуя при всякой возможности перед Блистательной Портой, если только она не покушалась на его личную власть, он выплачивал подати в казну не только в срок, но часто даже вперед и не забывал подкупать всех влиятельных людей в правительстве. Он избегал враждовать с теми, кто мог ему повредить, и знал, что при деспотизме никакие убеждения не устоят против золота.
Уничтожив самых сильных своих противников, обманув толпу притворными речами и усыпив подозрительность дивана, Али решил обратить свой меч против Хормово. В годы юности ему довелось вкусить горечь поражения у подножия этой твердыни; тридцать долгих дней и ночей Камко и Хайница подвергались ужасам насильственной проституции в объятиях воинов этой крепости. Причин для ненависти было целых две, и паше было вдвойне необходимо утолить жажду мщения.
