Буквально через полминуты в дверь деликатно постучали, и
появилась горничная в классическом черном платьице с кружевным передничком,
белоснежным, как полярные снега, с вышколенно-бесстрастным кукольным личиком.
Взглянула вопросительно. Марина подошла к ней вплотную, достала из кармана
десять долларов и развернула бумажку, держа за углы.
– Знаешь, что это такое?
– Десять долларов, – сказала горничная.
– Обрати внимание, синие доллары, – Марина сложила
бумажку вчетверо и опустила ее в карман белоснежного фартучка. – Чем они
отличаются от желтых?
– Синие обращаются только на территории США, –
незамедлительно ответила девушка. – Желтые – внешние, для остального мира.
И курс синих по отношению к желтым довольно высок...
– Милая, да ты зарываешь талант в землю! – улыбнулась
Марина. – Тебе бы в финансисты податься! Все правильно, золото мое. Именно
так. Короче, мне нужна девочка. Прямо сейчас. Маленькая прихоть. Ты меня
выручишь?
Куколка в черном хлопнула длиннющими ресницами.
– У нас приличное заведение, госпожа...
– Понятно, – сказала Марина, улыбаясь еще
доброжелательнее. – Другими словами, в приличном заведении все стоит
несколько дороже. Это логично и жизненно. Намек поняла.
И опустила в кармашек пятидесятидолларовую бумажку,
предварительно продемонстрировав ее в развернутом виде.
Горничная опустила глаза, на ее умело накрашенных губках
появилась задумчивая улыбка.
– Может быть, мы сумеем подружиться?
– Вот теперь я вижу, что у вас действительно приличное
заведение, – сказала Марина, мимолетно погладив куколку по щеке. –
Сервис на должном уровне. Извини, заинька, но у меня есть свои глупые привычки,
а поскольку я готова их оплачивать в полной мере, они не такие уж глупые, а?
Мне нужен кто-нибудь помоложе.
– Совсем? – деловито спросила горничная.
– Ну, нет, – сказала Марина энергично. – Без
всякого дрейфа в сторону откровенной и неприкрытой педофилии. Не сопливая
малолетка, а нечто среднее, этакий сформировавшийся тинейджер... Улавливаешь
мою мысль?
– Разумеется, – сказала горничная столь же деловито.
Она достала из кармашка небольшой блокнотик, вынула из него
маленькую дискету и прошла к компьютеру. Умело его включила, проделала
необходимые манипуляции. Оглянулась.
– Можете выбрать, госпожа...
На экране одна за другой появлялись девочки-подростки, и в
самом деле вполне сформировавшиеся, в соответствующих позах, в соответствующем
минимуме одежды, а то и без нее – обширный, грамотно оформленный каталог,
за который где-нибудь за рубежом и владелец отеля, и эта шустрая куколка
схлопотали бы как минимум лет двадцать. Да здравствуют патриархальные
варварские земли, подумала Марина, внимательно разглядывая улыбчивые мордашки.
Подняла руку.
– Верни-ка вот эту рыженькую... Ага… Вот ее я и жду в самом
скором времени.
– У вас хороший вкус, – дежурно улыбнулась горничная.
– А то! – сказала Марина. – У меня масса
достоинств, в том числе и хороший вкус... Ну, ступай!
– Простите, не уточните ли ваши... привычки? Это должна быть
откровенная вульгарность или наоборот?
– Скорее наоборот.
– Понятно. Желаете что-то заказать?
– Обычный набор, – сказала Марина. –
Винцо-фрукты-сладости... Только не старайся особенно меня выставлять, я не
вчера родилась.
– О, что вы... Временны2е рамки?
– Пока мне не надоест.
Горничная бесшумно улетучилась. Марина плюхнулась в кресло,
блаженно расслабилась, с удовольствием ощущая привычный охотничий азарт.
События наконец-то сдвинулись с мертвой точки, начиналась работа. Игра была
верная. Восемнадцать девочек, определенно постоянные кадры, не персонально к ее
приходу сюда внедренные, она выбирала сама, понадобилось бы чересчур уж
невероятное стечение обстоятельств, чтобы...
В дверях возник официант, по ее знаку опустил поднос на
столик, получил желтый доллар и испарился. А буквально через пару минут
появилась заказанная юная особа, аккуратно притворила за собой дверь, прошла в
комнату, заложив руки за спину, прислонилась к стене, поглядывая выжидательно,
с легонькой отработанной улыбкой. Вульгарности, и точно, не наблюдалось –
желтое платьице, открытое, но строгое, маленькие золотые сережки в ушах, рыжие
волосы до плеч, невинные серые глаза. Шла себе мимо девочка из хорошей семьи,
направляясь из консерватории в картинную галерею, заглянула мимоходом...
Марина встала, подошла вплотную и принялась пытливо
разглядывать новую знакомую. Та, не отводя взгляда, стояла смирнехонько. Потом
нейтральным тоном поинтересовалась:
– Мне идти в ванную?
Усмехнувшись, Марина двумя пальцами приподняла ей
подбородок, поцеловала в губы, встретив умелый ответный поцелуй, вернулась в
кресло и похлопала по широкому мягкому подлокотнику:
– Иди сюда.
Юная особа уселась на подлокотник. От нее веяло хорошими
духами – отнюдь не вульгарно-резко. Она уверенно протянула руку, мягким
движением расстегнула верхнюю пуговицу Марининой блузки, погладила по шее
кончиками пальцев, тихо спросила:
– Так?
Марина легонько отвела ее руку. Покосилась на дисплей
мобильника – нет, микрофон пока что не работал.
– Не спеши, прелестное дитя, – сказала она, задумчиво
водя пальцем по загорелой круглой коленке. – Побеседуем.
– Ага, с разговорами... Понятно.
– Ни черта тебе пока что непонятно, малолетняя
развратница, – сказала Марина, дружелюбно улыбаясь. – И как же нас
зовут?
– Аня.
– Псевдоним постоянный или выбран на сегодня, ради
монархического колорита?
– На сегодня.
– Вот видишь, какая я догадливая... А как тебя зовут
по-настоящему?
– В душу лезть будете?
– Ты против?
– Ну, почему? За отдельную плату.
– И часто лезут?
– Случается. Иногда заявляются журналистки. Репортаж из
глухих краев о тяжелой судьбе бедненькой дикарки...
– Тебе это не нравится?
– Какая разница? Если платят...
– А сама работа устраивает?
Девчонка сделала мимолетную гримаску.
– Бывают занятия и похуже. Тут, по крайней мере, приличное
заведение.
– Понятно, – сказала Марина. – И сколько тебе
остается, когда свою долю забирают хозяин, эта сучка в передничке и прочие
захребетнички?
