– Где уж мне... – пробурчала Марина.
– Ты участвовала в пяти операциях. В двух – в качестве
стажера, в двух – в качестве подчиненного полевого агента. И только
одно-единственное дело крутила самостоятельно, да и то в Западной Европе. Если
вдуматься, не особенное сокровище, а?
– Может быть, может быть… Я и не выдаю себя за бесценный
бриллиант короны! Но я ведь во всех случаях справилась неплохо, верно?
– Вот поэтому я тебя и терплю. Пока есть реальные шансы
сделать из тебя что-то ценное. Потому я закрываю глаза на все твои эпатажные
выходки. А мне ведь жалуются. И частенько. Ты можешь хотя бы не лезть к
Белоснежке?
– Ого! – восхитилась Марина. – У тебя в глазах
появилось нечто человеческое! Это ревность? А что, если у меня к ней поистине
глубокие и пылкие чувства? – она рассмеялась. – Да, твоя злость и
ревность так и полыхают, и ты не в силах их скрыть...
– Ты можешь изменить стиль поведения?
– Не могу! – отрезала Марина. – Я его слишком
долго культивировала, это уже часть моей неповторимой личности. Ладно, ладно, я
готова идти на уступки. К Белоснежке я, так и быть, приставать не буду, щадя
твои ущемленные неоэтикой чувства собственника. Но насчет всего остального –
обещания давать поостерегусь.
– Устал я от тебя...
– Верю, – сказала Марина. – Вот сейчас ты не
играешь. Говоришь вполне искренне. У нас с тобой и в самом деле есть некая
несовместимость, это понемногу выплывает наружу. Ну, почему бы тебе и в самом
деле не спихнуть меня куда-нибудь в смежный отдел? Столько было таких
возможностей... Тебе станет несказанно легче жить. Ну, а Старику ты всегда
можешь подсунуть какую-нибудь чертовски убедительную версию. Мне, в самом деле,
интересно – почему ты от меня до сих пор не избавился? Я ведь, будем
откровенны, тебе чертовски досаждаю.
– Хочешь откровенно?
– Еще бы!
– У хорошего мастера всегда должно быть в сумке много
инструментов. Самых разных. Могут возникнуть ситуации, когда именно ты мне
пригодишься. Чистейшей воды прагматизм... Это понятно?
– Ага.
– Собственно, ситуация уже возникла...
– Так-так-так, – сказала Марина уже совсем другим
тоном. – То-то и Белоснежка о чем-то таком проговорилась... Не
осчастливишь деталями и подробностями?
– Если тебе надоело лицедействовать, и ты готова настроиться
на деловой лад...
– Уже настроилась.
Она говорила совершенно серьезно, в мгновение ока забыв о
своих обычных шутовских номерах. Начиналось что-то интересное и многообещающее,
судя по обеспокоенности шефа, пусть и хорошо скрытой за тренированным
бесстрастием. Учитывая, что в последний раз она показала себя неплохо (пусть и
в чистенькой, благополучной и скучной Западной Европе), речь могла пойти о
самостоятельном задании. И тут уж исключительно от самой Марины зависело, чтобы
откатать его с блеском. Что, в свою очередь, послужило бы отличным поводом для
самоутверждения и гордости.
Она не особенно шутила, то и дело именуя себя варваркой и
дикаркой. Она и в самом деле была такой со всей вытекающей отсюда специфической
психологией, жизненными задачами и стремлениями. Варвар украшал себя скальпами
и блестящими побрякушками, ну, а ей, с поправкой на эпоху, служили для той же
цели успешно выполненные задания. Она должна была побеждать любой ценой – не из
хренова служебного долга, а по внутренней потребности.
– Так вот... – сказал Денис, уже не пряча
озабоченность. – Несколько дней назад пропал Тимофей Сабашников. А это
неправильно. Он не должен был исчезать из поля зрения. Если он сгинул – дело
плохо. Может быть, совсем скверно... Почему я выбрал именно тебя? Да потому,
что ты уже работала с ним в одном городе...
– Ну да. В Екатеринбурге, – и тут до нее дошло. –
А он что, где-то там и ухнул в небытие?
– Угадала, – Денис коснулся кнопки, и перед ней,
возникнув из воздуха, вспыхнул экран монитора-«призрака». – Вот здесь.
Она всмотрелась.
– Сибирь… Насколько я помню, она так и осталась глухой и
таинственной стороной, как Азия при любых переменах остается Азией...
– Какая разница? – терпеливо спросил Дэнни. – Не
стоит играть терминами... В общем, он пропал в этом городе. Столица одной из
тамошних суверенных держав. Помнишь название?
– По-моему, я его вообще не знала, – сказала
Марина. – Этих суверенов там нынче, словно блох на бродячем коте. К тому
же я родилась гораздо западнее, в тех самых местах, чьи названия ты произносишь
с пятой попытки. Совершенно незнакомые места. Во всех смыслах. У тебя что, нет
спецов по этому именно региону?
– Есть. Но мне больше подходишь ты. Пусть даже не живешь там
одиннадцать лет...
– Двенадцать. Меня в десять лет оттуда увезли.
– Ну, все равно... Тебе будет чуточку легче. Или не
испытываешь особенного энтузиазма?
– Да ты что! – воскликнула Марина. – Энтузиазма у
меня хоть отбавляй! Скоро из ушей потечет, а то и... Не надо поджимать губы, я
вполне серьезна. Значит, ты предполагаешь самое плохое...
Денис с вымученной улыбкой уточнил:
– Я бы предпочел пока употреблять эпитет «скверно». О самом
плохом говорить не хочется. Нужно его просто-напросто не исключать.
– Изумительная отточенность формулировок, – задумчиво
протянула Марина. – Сразу видно выходца из семьи потомственных юристов. Ну
ладно, ты прав. Формулировке следует быть именно такой. Будем надеяться, Тимоша
лежит в каком-нибудь грязном подвале, связанный, с кляпом во рту, его стерегут
два зверообразных аборигена, и мне удастся... Серьезно, мне бы не хотелось
предполагать самого скверного. Он хороший парень, мне с ним отлично работалось.
Что он там делал? На чем погорел?
– Понимаешь... – сказал Денис удрученно. – Мы,
собственно, понятия не имеем.
– А точнее? Не мог же он оказаться в центре Азии просто так,
по собственному хотению! Вмиг куда-то потерялась твоя юридически отточенная
точность формулировок, а это тебе не свойственно.
– Какая ты у меня умная и проницательная, украшение
отдела... Мы действительно не знаем. Классическая ситуация «неизвестного
маршрута». Требовалось проследить связи одного местного политика – из
«плантаторов». Ну, ты сама прекрасно знаешь: политики в этакой суверенной глуши
четко делятся на две категории – либо прекраснодушные идеалисты с пустым
карманом, с которыми никто не считается, либо «плантаторы» с долей в местном
бизнесе и личной подпольной гвардией. Тимофей как раз и должен был посмотреть
за одним таким живчиком, о котором пришла информация, что он собирается играть
свою партию с китайцами, совершенно противоречащую общему курсу тамошнего
президента.
