– Я.
– Один?
– Да.
– «Маячок» я давным-давно сняла. А вы все равно ухитряетесь
возникать у меня за спиной так, что это попахивает мистикой. Но в нее я не
верю. Тогда в чем секрет? Ну?
– Радиоактивные изотопы, – сказал он нехотя. –
Вдобавок к «маячку». Я вам нанес состав на оба задних колеса. Датчик у меня в
машине. Отличная модель, с оптическим преобразователем. Выглядит так, словно
ваша машина оставляет за собой красивый, синий, искрящийся след, отчетливо
различимый. Изображение проецируется на лобовое стекло автомобиля, я еду, как
по ниточке...
– Ну вот, и никаких чудес, – удовлетворенно сказала
Марина. – Вам подсунул это чудо техники Бородин?
– Да.
– Давно на него работаете?
– Год.
– Любопытные вещи, должно быть, можете
порассказать... – задумчиво протянула Марина. – Ладно, меня
интересует сейчас только то, что имеет прямое отношение к моим делам... Вы
следили за Тимофеем Сабашниковым?
– Да.
– И выяснили, что он знаком с Женей и Сергеем...
– Да.
– Где он?
– Откуда я знаю? Я его проследил до аэропорта. А потом он,
если верить Сергею, улетел на этом хреновом самолете. На почтовой птичке.
Самолет пропал. Бородин сказал, что на поиски Тимофея пришлют человека. И
показал вашу фотографию. Рассказал, где вы остановитесь. Что вы обязательно
выйдете на Женю. И она должна вам впарить дискеты. В этом и смысл игры,
объяснил Бородин – чтобы вы получили дискеты, решили, что выполнили задание и
убрались с ними к чертовой матери. Только вы что-то такое просекли, это мне
быстро стало ясно. Не купились. Начали копать дальше. Заявились сюда...
– Вот кстати… Вы успели сообщить Бородину, где я? Ну-ну, не
врите!
– Нет, – угрюмо сказал капитан. – Он категорически
требовал, чтобы я ему не звонил. Мы встречались раз в день, поздно вечером, и я
докладывал...
– Это вы ему помогали устроить логово в Снежинске?
– Да.
– Отличный послужной список...
– Поймите меня правильно! – заторопился капитан. –
Я вовсе не собирался что-то предпринимать против Северного правительства, я
вам, собственно говоря, не причинил никакого вреда...
– А кто за мной таскался по пятам? – ухмыльнулась
Марина.
– Но это же не преступление! Я имею в виду, что ничего
против вас не делал. Если Бородин что-то замышляет, я готов дать показания... Я
и так все уже вам рассказал, больше ничего не знаю, клянусь! Вам же непременно
потребуется надежный свидетель...
Марина, словно в задумчивости, подняла левую руку, коснулась
пальцами воротника белой блузки. Крохотный кружочек, прикрепленный к нему с
изнанки, чуть заметно пульсировал – микрофон исправно писал, как и в предыдущих
случаях.
– Другими словами, вы полностью созрели для вербовки?
– Готов! – воскликнул капитан.
– Ну, хорошо, – задумчиво произнесла Марина. –
Уговорили. Сейчас вы мне напишете бумажку по всей форме. Я не настолько глупа и
неопытна, чтобы полагаться на ваше честное слово. Но если вы что-то утаили...
– Я вам рассказал все, что знал!
– Приятно слышать, – сказала Марина. – Самое
смешное, что я вам верю.
Она даже не смотрела на капитана, когда нажимала на спуск –
заранее просчитала траекторию пули. Капитан, издав ни на что не похожий звук,
наклонился вперед, медленно завалился лицом вниз, его тело конвульсивно
дернулось несколько раз и вытянулось неподвижно.
Марина, сдвинув брови, смотрела на мертвеца без всяких
эмоций. Не было никаких сожалений, она считала, что поступила правильно.
Чересчур рискованно было бы держать его на привязи в виде собственноручно
написанного согласия на вербовку. В любой момент он мог, справившись с первыми
страхами, продать ее Бородину – с непредсказуемыми последствиями. При нынешнем
раскладе все не в пример выгоднее: капитан попросту испарился, растаял в
воздухе. А вот магнитофонная запись осталась. Этого вполне достаточно.
Она прихватила из движимого имущества покойного только
полицейскую бляху – вдруг пригодится! Тщательно вытерла свои отпечатки везде,
где они могли остаться, спустилась вниз, на площадку последнего этажа, кое-как
привела себя в порядок и побежала вниз по лестнице.
Издали было слышно, что компания торчит на прежнем месте.
При ее появлении все настороженно замолкли. Они не боялись, просто Марина
оставалась им решительно непонятной, не вписываясь в привычную картину жизни.
– Маугли, можно тебя на минутку? – вежливо попросила
она, поднимаясь этажом выше.
Главарь молодых волчат проворно взбежал к ней.
– С этим вашим капитаном вышла маленькая
неприятность, – сказала Марина тихонько. – Совершеннейший пустячок.
Он взял да и помер...
– Чего?! Как так?
– Да ему пуля попала в лоб! Ничего удивительного, я именно
туда целилась... В общем, он валяется на чердаке. Выстрела, конечно, никто не
слышал, у вас тут музыка орет чуть ли не в каждой квартире. Моих пальчиков там
нет.
Маугли покрутил головой.
– Ну, удружила... В моем доме...
– Да ладно тебе, – сказала Марина с очаровательной
улыбкой. – Жалко, что ли?
– При чем тут?.. Жмурик у меня теперь на шее, мой район...
– Ну, извини, – сказала Марина. – Так получилось.
Живой он мне был решительно ни к чему. Ты уж, пожалуйста, приберись там со
своими ребятами. При нем, если рассудить хозяйственно, куча добра – пушка,
деньги, ксивы, еще всякие безделушки... И машина имеется, вон она стоит,
сиротинушка... Все в выигрыше! Кроме капитана. Но и он, если разобраться, обрел,
наконец, душевный покой, которого у него давненько не имелось, точно тебе
говорю...
– Слушай, ты кто такая? – тоскливо спросил Маугли.
Марина усмехнулась, подняла руку и кончиками пальцев
погладила его по шее.
– Ты не поверишь, Маугли, но я такая же, как ты, –
пробормотала она тихо. – Долго объяснять, честное слово... Вот тебе
оставшиеся «бабки». Мы в расчете?
– Ты еще, по-моему, обещала...
– Обещала – значит, выполню, – сказала Марина, не
убирая руку. – Дай срок. Если только поклянешься в меня не влюбляться, а
то кто тебя знает...
Он вскинул голову, сверкнул глазами.
– Какого хрена мне в тебя влюбляться!
– Завопила его крутая, дерзкая, битая-перебитая жизнью
душа, – заметила Марина. – Маугли, ты никогда не слышал, что мы все
когда-то жили в море? Нет, серьезно! Потом в море как-то само по себе
образовалось разведывательное управление, на сушу послали агентов, и те
донесли, что там вполне можно жить. Ну, наши далекие предки и вылезли на сушу,
прижились, расплодились...
