Вот, кстати... Она выщелкнула магазин, все равно время у нее
есть, один за другим выбросила на колени патроны, пересчитывая. Набралось аж
восемнадцать, и еще один в стволе. Проворно снарядила магазин, вставила.
В руках у нее был сущий антиквариат – автомат Калашникова, судя по
надписям и дате, выпущенный еще в забытой ныне стране под названием СССР, для
Марины столь же загадочной и неизвестной, как Атлантида. Воронение на стволе и
деталях затвора давным-давно стерлось, металл матово белел, но оружие выглядело
вполне ухоженным. Что ж, при надлежащем уходе такой вот раритет вполне способен
прослужить уйму лет и действовать надежно – в чем несколько минут назад
убедились незадачливые пленители...
Марина прислушалась. Раздалось еще несколько длинных, глупых
очередей, определенно на том же месте. Ну конечно, они не полезут в чащобу, где
весьма проблематично отыскать невеликими силами одинокого беглеца, который, как
показали недавние события, мало напоминает хрупкое оранжерейное растение.
Рациональнее будет на полной скорости убраться в свое неизвестное логово. Сами
говорили, что до него еще долго ехать...
Точно. Едва различимый шум моторов быстро затихал,
становился этаким комариным жужжанием, все отдаляясь, а потом утих совершенно.
Как ни напрягала Марина слух, не слышала идущих по лесу людей. И не видела
никого. Лес понемногу возвращался к нормальной жизни. Донеслось птичье
щебетание, какой-то зверек высунул из-за ствола мохнатую мордочку, солнечные
лучи красиво светили сквозь кроны сосен...
– Романтика, блядь, – тихонько сказала Марина себе под
нос. – Усраться можно...
Вокруг стояла безмятежная тишина, пели птицы, шмыгало мелкое
зверье, незнакомое по названиям, светило солнце, в воздухе стояли свежие,
странные для городского человека запахи дикой природы. Марина начинала
подозревать, что точно так все выглядело и во времена ее первобытных предков.
Она не чувствовала ни страха, ни растерянности. У нее был в руках автомат с
девятнадцатью патронами – сущее богатство, если стрелять одиночными. На ней не
осталось ни малейшей царапины, за ней даже никто не гнался. Единственный
удручающий факт – она представления не имела, где в данный момент находится,
как далеко ее увезли от железной дороги и куда идти.
Но это еще не смерть. На тренировках по выживанию их
выбрасывали и не в такие дебри, причем, что характерно, без всяких автоматов и
ножей. И тамошние джунгли были гораздо более негостеприимными, и всяких поганых
насекомых вкупе с прочими недоброжелательными тварями имелось гораздо больше, и
под ногами хлюпало грязное вонючее болото, да вдобавок по пятам шлепали
изображающие противника опытные рейнджеры, не склонные делать экзаменуемым ни
малейших поблажек. И ничего, справилась...
Марина в два счета сориентировалась по солнцу. Несомненно,
машины террористов поехали куда-то на север от железной дороги. Следовательно,
двигаться нужно к югу. Все время к югу. «Железка» тянется на тысячи километров
вправо и влево – реликт полузабытой эпохи, когда от Польши до Китая
простиралась одна-единственная страна, та самая, чье сокращенное название
красовалось на старом автомате в ее руках. Промахнуться невозможно –
когда-нибудь да упрешься в рельсовый путь. А там уж следует шагать на восток, в
сторону Снежинска, до которого гораздо ближе, нежели до столицы. Как ни
безлюдны эти места, какие-то деревни в окрестностях все же имеются, она помнила
карту. Правда, есть опасения, что народ там и вовсе примитивный по сравнению
даже с городскими туземцами, но все же, стоит надеяться, умеет говорить
членораздельно, слышал хоть краешком уха, что есть на свете такие вещи, как
города, полиция, власть...
Высмотрев подходящее дерево, Марина спрятала автомат в
кустарник, подпрыгнула, ухватилась за нижнюю ветку, раскачалась и ловко
взметнула туда тело. Полезла выше и выше, вскоре оказалась над зеленым морем
хвои, но карабкалась дальше, пока ствол не стал совсем тонким и угрожающе
качнулся.
Осмотрелась. Отсюда, с верхушки высоченной сосны, вид
открывался на многие километры. Железной дороги она так и не увидела – на
юге сплошной стеной поднимались поросшие лесом невысокие округлые горы. Марина
смутно помнила из прошлой жизни, что у этих гор есть какое-то особое название,
но оно никак не всплывало в памяти. И черт с ним!
Итак, дорога где-то там, за горами. На юг, на север, на
запад, на восток, куда ни глянь – сплошной зеленый ковер, синеватые вершины
гор, дикое безлюдье. В этой необозримой дикости было что-то, крайне
раздражавшее Марину и даже злившее. Она и прежде, до того, как ее мирная жизнь
безвозвратно разлетелась вдребезги, почти не бывала в тайге, хотя в родных
краях Марины ее хватало. Сугубо городской ребенок. Так что эти девственные,
первобытные, изначальные пространства вызывали у нее одно-единственное желание:
побыстрее выбраться в места, обладающие самыми минимальными признаками
цивилизации – какая-нибудь убогая хижина, пара-другая человеческих существ,
одним словом, искусственная среда обитания...
И тут она увидела дымки. На юго-востоке – не менее
дюжины. На лесной пожар это не походило нисколько. Дымки тянулись к небу
отдельно друг от друга и все время, пока она за ними наблюдала, не расширились
и не распространились. Была в них некая регулярность, свойственная той самой
искусственной среде, в которую она прямо-таки жаждала попасть. Каждый привязан
к определенному месту, тянется в небо, не меняя внешнего вида, объема...
Конечно, это мог оказаться и лагерь террористов. Но дымы все
же поднимались в противоположной стороне, в направлении, где пролегала железная
дорога. Придется рискнуть...
Она слезла с дерева – вся в смоле и пыли, грязная, как черт.
Подобрала автомат, поставила его на предохранитель, повесила на плечо и
решительно углубилась в чащобу, взяв направление туда, где видела дымы.
По ее расчетам, до них было километров десять. Примерно так
и оказалось. Часа через два пути – ее часы работали даже после всех прыжков,
курбетов и пируэтов – она услышала размеренное железное бряканье. Дернув
плечом, сбросила в руки автомат, перевела предохранитель на одиночную стрельбу,
присела за колючий куст.
Черно-белые невысокие животные бродили меж деревьев, именно
от них и исходило бряканье. На шее у каждого висела ржавая металлическая
коробочка. Марина не сразу вспомнила, что это коровы. Травоядные млекопитающие.
От них каким-то образом получают молоко. При них вроде бы должен ошиваться
этот, как его... ага, пастух.
Но, как она ни присматривалась, человек так и не появился.
Экзотические коровы бродили совершенно самостоятельно, хватая мордой траву,
брякая коробочками. Марину они видели, но не обращали на нее никакого внимания.
Рога у них были жуткие, однако держались эти твари мирно. И Марина тоже
перестала сосредоточиваться на них и пошла в прежнем направлении. Скоро
послышались те самые, долгожданные в данных условиях, техногенные звуки: лязг
железа, человеческие голоса, ленивый собачий лай. Стук лошадиных копыт и
странный ритмичный грохот, словно сплетенные воедино...
Она увидела источник этих звуков. Невысокая лошаденка тащила
грубый деревянный экипаж прямоугольной формы на шатких, скрипучих колесах –
чисто деревянных, без покрышек и камер. Экипаж на подобных колесах должно было
немилосердно трясти, но управлявший им бородатый человек в какой-то странной
одежде явно не испытывал ни малейших неудобств. Он развалился на устилавшем дно
экипажа слое сухой травы и мурлыкал нечто, напоминавшее ритмом песенку.
