– О чем вы говорите? – пожала она плечами.
– О грузе. О небольшом контейнере, напоминающем небольшой
цилиндр с ручкой, чтобы удобнее было носить...
– Первый раз слышу, – сказала Марина.
Гуань наклонилась над ней, погладила по щеке и сказала почти
бесстрастно:
– Если ты мне будешь врать, маленькая белая шлюха, я тебе
устрою для начала классическую «шахматную доску». Кожу с тебя будут сдирать
аккуратными квадратами, оставляя нетронутые участки, так что ты очень скоро
будешь и в самом деле похожа на шахматную доску. Орать ты при этом не
будешь – голосовые связки в два счета можно перерезать.
С неграмотными такое не рекомендуется, но ты ведь грамотная, и сможешь все
написать, до рук мы дойдем в последнюю очередь. Я не шучу. У меня есть суровое
и строгое начальство, недвусмысленный приказ, полдюжины привыкших ко всему
подручных… У меня нет только двух вещей: гуманизма и времени. Ясно? Так что не
придуривайся, очень тебя прошу. Сообрази, наконец: я могу с тобой сделать все,
что угодно, и никто никогда не найдет того, что от тебя останется, если мы
начнем... Так вот, мне нужен контейнер. Мне совершенно неинтересно, что за игры
вы ведете. Главное в другом. Я знаю, что вы с Бородиным перехватили фельдъегерский
самолет вашего правительства, перебили сопровождающих и взяли контейнер, где
находятся два десятка дискет. Секретные коды связи для ваших посольств и ваших
военных баз в Азии. Их должны были заменить согласно практике – регулярная
замена, ничего нового, все так делают... – она коротко рассмеялась: –
А личико у тебя враз изменилось... Не думала, что мы в курсе?
Вполне возможно, лицо у Марины и впрямь изменилось. Но по
другому поводу. Значит, вот в чем дело. Секретнейшие коды связи для двух
десятков посольств и военных баз... Черт побери, что же затеял Бородин и его
компания? Действительно, никак не похоже на стандартный, примитивный
переворот...
– Судя по твоему личику, я все рассказываю правильно, –
рассмеялась Гуань. – Слушай, я не собираюсь отбирать у тебя контейнер
насовсем. Мы же не дураки, милая! Если станет известно, что коды украдены или
просто пропали безвозвратно, их на всякий случай заменят. Вы это тоже прекрасно
знаете. И вы тоже не собирались, конечно, красть их насовсем – это бессмысленно.
Разумеется, вы их хотите попросту скопировать в столице, только там есть
оборудование и специалисты, способные взломать защиту дискет... Дорогая, мы
хотим того же! Мы скопируем все и отдадим контейнер тебе. Вы, я так прикидываю,
намереваетесь представить дело так, будто в тайге произошла обычная авария,
контейнер, найденный в разбитом самолете, вернули в столицу в целости и
сохранности... Верно?
– Допустим, – сказала Марина.
– Ну, какое там «допустим»! Это чистая правда. Единственно
возможный вариант – иначе коды сменят... Ну, ты все поняла? Мы с тобой вместе
подумаем, как сделать, чтобы контейнер на какое-то время попал к нам, а потом
отдадим тебе его в целости и сохранности. Выбора у тебя все равно нет. Вряд ли
тебе хочется умирать, да вдобавок долго и мучительно. Мы, крошка, азиаты.
Научились кое-чему за тысячи лет. Умеем сделать так, что самые жуткие пытки
растягиваются на неделю, на месяц, а человек при этом остается жив... –
она ослепительно улыбнулась. – Впрочем, в данном случае у меня нет ни месяца,
ни недели, ни даже пары суток. Бородин вот-вот может уехать в столицу, так что
нужно получить от тебя согласие на сотрудничество в кратчайшие сроки. А это
подразумевает, что я тебя начну обрабатывать по полной, не теряя драгоценного
времени...
– Вы знаете, где Бородин? – спросила Марина, решив, как
и в случае с капитаном, получить полезную информацию.
– Знаем. Только добраться до него не можем. Потому ты нам и
нужна.
– И где же он?
– А ты любопытная, я смотрю, – сказала Гуань,
улыбаясь. – Где он – это сейчас не твое дело. Все равно он ни разу не
попытался тебя отыскать. Он ведет себя так, словно нисколечко не встревожен
твоим отсутствием. Отсюда я делаю простой вывод: он вообще не знает, что ты
здесь. Следовательно, мы все правильно просчитали, и ты за ним присматриваешь
без его ведома. Остальное мы обсудим – то, что ты должна будешь сделать. Выбора
у тебя никакого. Ты не просто в подвале – дом стоит посреди китайского
квартала, где не принято интересоваться делами соседей, особенно
нашими... – Гуань присела на краешек топчана, сказала доверительно: –
Словом, у меня есть достаточно возможностей, чтобы сбить с тебя спесь и
объяснить, что отныне ты живешь, как марионетка, которую я дергаю за ниточки.
Можно и в самом деле сделать из тебя «шахматную доску»...
– Вряд ли, – сказала Марина, стараясь, чтобы ее голос
звучал ровно, без лишней заносчивости, но и без панического страха. –
Я уже кое-что поняла. Ты хочешь как-то подвести меня к Бородину, чтобы я
забрала у него контейнер. Но в этом случае мне нужно сохранять товарный вид,
правда? Как я выйду на улицу с ободранной кожей?
Гуань улыбнулась, поиграла изогнутыми черными бровями.
– Вообще-то верно. Но это вовсе не значит, что тебе никто не
сделает больно. Есть ведь способы, не оставляющие следов. Что бы мне для тебя
придумать? Можно, конечно, позвать моих ребят, чтобы они с тобой всем скопом
позабавились в качестве прелюдии... Успокойся, не буду. Исключительно потому,
что люблю работать в одиночку. Я как-никак опаснее всех, кто сейчас в доме...
– Да ну? – Марина улыбнулась почти спокойно.
И получила оглушительную пощечину. Гуань склонилась над ней,
приблизила лицо, ее узкие черные глаза стали щелочками, розовые губы кривились
в злой усмешке.
– Я тебя вижу насквозь, маленькая белая шлюшка, –
сказала она холодно. – Не так уж трудно, высчитывать таких, как ты.
Сопливая карьеристка из престижного университета, паршивка из хорошей семьи,
которую устроили на теплое, высокооплачиваемое местечко. От тебя за километр
шибает двадцатью поколениями благородных предков, папиными миллионами, лакеями
в белых перчатках... Вот только тебе никто не объяснил вовремя, что эти игры
могут стать опасными. Это не экзотические приключения из очередного романа в
мягкой обложке, а серьезная работа...
Прекрасно, подумала Марина. Просто прекрасно. В таких
случаях нет смысла опровергать насквозь ошибочную характеристику, данную тебе
противником. Пусть укрепляется в своих заблуждениях, ничего не имею против. К
тому же это не стандартная перевербовка, они хотят, чтобы я добыла контейнер...
Но я сама хочу того же. Так что есть смысл сломаться. Только следует
побрыкаться самую чуточку, и, получив пару раз по морде, соглашаться...
– Чистенькая, умненькая, сытенькая девочка из богатой
семьи... – протянула Гуань уже с нешуточной ненавистью, не имевшей ничего
общего с игрой. – Родиться бы тебе в простом крестьянском доме, где детей
больше, чем горсточек риса... Ничего, я тебе объясню суровую прозу жизни...
Она быстрым движением рванула платье на груди Марины,
разорвала его до пояса, а когда та возмущенно приподнялась, повертела перед
глазами неизвестно откуда взявшимся кривым блестящим кинжальчиком.
