А когда он закончит свой рассказ, выложит все как на духу,
мир, этот мир, изменится, потому что в нем появится еще один человек, знающий
полную версию случившегося с ним. Джек даже представить себе не может, какое
облегчение он испытает, когда рухнет стена одиночества, отделяющая его от
остального мира, даже мысль об этом наполняет душу радостью.
Теперь… это странно… Генри не включил свет, дом выглядит
темным и пустым. Должно быть, он заснул.
Улыбаясь, Джек выключает двигатель, вылезает из кабины
пикапа. Опыт говорит ему, что Генри проснется, как только он войдет в гостиную,
да еще будет утверждать, что вовсе и не спал.
Однажды, когда Джек также застал его в темноте, он заявил:
«Просто я давал отдых глазам». Но что происходит сегодня?
Он вроде бы собирался готовить передачу ко дням рождения
Лестера Янга и Чарли Паркера. Решил, что темнота позволит лучше
сосредоточиться? Он хотел поджарить на ужин рыбу.
Пришел к выводу, что рыба, поджаренная в темноте, лучше на
вкус? Впрочем, он, Джек, готов съесть любую рыбу. И возможно, они отпраздную
новый договор Генри с ESPN!
— Генри? — Джек стучит в дверь, открывает, заглядывает
внутрь. — Генри, притворщик, ты спишь?
Генри не отвечает и вопрос Джека растворяется в царящей в
доме темноте. Он ничего не видит. Комната — двухмерное черное полотно.
— Эй, Генри, я уже здесь. И хочу рассказать тебе потрясающую
историю!
В ответ — мертвая тишина.
— Эй, — говорит Джек, переступает порог. Мгновенно инстинкт
самосохранения поднимает тревогу: «Уходи, беги, сматывайся!» Но почему у него
возникло такое чувство? Это же дом Генри, он бывал в нем сотни раз, он знает,
что Генри или заснул на софе, или решил прогуляться к дому, его дому. Джек
склоняется к мысли, что так оно и есть. Генри получил фантастическое
предложение от представителя ESPN, не смог усидеть на месте (такое может
случиться даже с Генри Лайденом, пусть для этого требуется нечто большее, чем
для обычных людей) и отправился к Джеку, чтобы поделиться с ним своей радостью.
А поскольку Джек не вернулся ни к пяти, ни к шести часам,
решил его подождать. И сейчас, должно быть, спит на софе Джека, а не на
собственной.
Все это вполне вероятно, но никак не согласуется с
сигналами, которые посылают ему нервные окончания: «Уходи! Скорее! Нечего тебе
здесь делать!»
Он снова зовет Генри, но ответ тот же — молчание.
Прекрасное настроение, в котором он въехал в Норвэй-Вэлли,
исчезает бесследно, но Джек об этом даже не думает, в голове совсем другие
мысли. Будь он детективом отдела расследования убийств, это тот самый момент,
когда надо доставать оружие. Джек входит в гостиную. Два сильных запаха ударяют
в нос. Один — аромат духов, второй…
Он знает, что это за запах. Его присутствие означает, что
Генри мертв. Часть Джека, не коповская, спорит, что запах крови не обязательно
свидетельство смерти. Генри ранили в схватке, и Рыбак утащил его в другой мир,
как Тайлера Маршалла. И Генри сейчас спрятан где-нибудь в Долинах, с тем, чтобы
куда-нибудь заманить Джека или сделать более сговорчивым. Возможно, он и Тай
сидят в одном месте, ожидая спасения.
Джек знает, что это фантазия. Генри мертв, и убил его Рыбак.
Так что сейчас он должен найти тело. Он — копписмен, следовательно, пора
приниматься за работу. Меньше всего на свете ему хочется смотреть на труп
Генри, но это решительно ничего не меняет. Печаль бывает разная, но та, что
формируется в Джеке Сойере, похожа на гранитную скалу. Она замедляет шаг Джека,
сжимает его челюсти. Когда он тянется к выключателю, печаль направляет его руку
в нужное место, словно это рука Генри.
Он смотрит на стену, когда вспыхивает свет, так что комнату
видит лишь периферийным зрением. Разгрома, как он опасался, вроде бы нет.
Торшер лежит на полу, повален стул. Но, когда Джек поворачивает голову, в глаза
бросаются два более серьезных изменения. Первое — красная надпись на
противоположной, кремового цвета стене. Второе — количество крови на полу.
Кровавые пятна определяют маршрут Генри, сначала в гостиную, потом — из нее.
Кровавый след начинается в холле и ведет за софу, где скопилась целая лужа.
Вторая лужа — под длинным столом, где Генри держал переносной проигрыватель для
лазерных дисков и те си-ди, которые хотел прослушать вечером. Из-под стола
новый след ведет обратно в холл. Джеку ясно, что когда Генри выполз из-под
стола, он практически истек кровью. Если, конечно, он выполз оттуда сам,
посчитав, что опасность миновала.
Пока Генри лежал мертвый или умирал, Рыбак использовал часть
своей одежды (рубашку? носовой платок?) вместо кисти.
Макал ее в кровь за софой и писал на стене буквы, забрызгав
ее красными каплями. Повторял и повторял процесс, пока на стене не появилась
надпись:
ПРИВЕТ ГОЛЛИВУД ПОПРОБУЙ ДОСТАТЬ МЕНЯ
АК АК АК АК
Но Алый Король не мог сам написать свои инициалы, как не мог
написать их и Чарльз Бернсайд. Их оставил на стене хозяин тела Рыбака, чье имя
для наших ушей звучит как мистер Маншан.
«Не волнуйся, скоро я приду за тобой», — думает Джек.
В этот момент никто бы не стал осуждать его, выйди он за
дверь, где воздух не пропитан духами и запахом крови, и набери по сотовому
телефону номер полицейского участка на Самнер-стрит. Может, сегодня дежурит
Бобби Дюлак. Может, даже Дейл еще не уехал домой. Чтобы выполнить свой
гражданский долг, ему достаточно произнести восемь или девять слов. А потом
останется только положить сотовый в карман, сесть на крыльцо и дожидаться
появления на подъездной дорожке слуг закона. Приедет их много, на четырех или
пяти машинах. Дейлу придется позвонить детективам из управления полиции
Висконсина, Браун и Блэк сочтут необходимым поставить в известность агента ФБР.
Через сорок пять минут гостиную Генри заполнят люди, которые будут что-то
замерять, что-то записывать, что-то фотографировать. Здесь будут судебный медик
и технические эксперты. А когда все они закончат работу, двое санитаров в белых
халатах вынесут носилки через переднюю дверь и загрузят их вместе с содержимым
в кузов автомобиля, на котором приехали.
Обо всем этом Джек думает не больше пары секунд. Он хочет
увидеть, что Рыбак и мистер Маншан сделали с Генри, должен увидеть, выбора у
него нет. Печаль этого требует, а если он не повинуется желанию печали, то
никогда более не станет самим собой.
Печаль, которая, как стальной сейф, упрятала внутрь себя
любовь к Генри Лайдену, ведет его в глубь гостиной. Джек движется медленно,
выбирая места, куда поставить ногу, словно человек, переправляющийся через
речку по торчащим из воды камням. Выискивает чистые участки пола. Со стены
большие, длиной восемь дюймов, красные буквы насмешливо наблюдают за его
успехами:
