Они смотрят на него, все трое, на лицах все тот же
благоговейный трепет. Почти страх. От этого взгляда наваливается усталость,
хотя он понимает, что по-другому, наверное, и быть не может. В свое время точно
так же смотрел на него и его давний друг Ричард Слоут.
— Пошли, — говорит Джек. — Все в машину. Доведем дело до
конца. — Да, они должны поторопиться, потому что некий одноглазый господин тоже
стремится добраться до Тая. Мистер Маншан. «Глаз короля, — думает Джек. — Глаз
аббала. Вот что имела в виду Джуди… Мистер Маншан. Кем бы или чем бы он в
действительности ни был».
— Не хотелось бы оставлять байки на обочине, — говорит
Нюхач. — Кто-нибудь может подойти и…
— Никто их не увидит, — заверяет его Джек. — Три или четыре
автомобиля проехали мимо, пока мы стоим на обочине, но ни один человек даже не
взглянул в нашу сторону. И вы знаете почему.
— Мы уже начали переход, не так ли? — спрашивает Док. — Это
рубеж. Граница.
— Опопанакс, — отвечает Джек. Слово самопроизвольно слетает
с губ.
— Что?
Джек берет биту, присланную Таю Ричи Секссоном, и садится на
пассажирское сиденье патрульной машины.
— Это значит пора. Давайте поскорее покончим с этим делом.
И вот банда Сойера выступает в последний поход — по
проложенному в лесу проселку-просеке, ведущей к «Черному дому».
Яркий полуденный солнечный свет быстро тускнеет до сумрака
ноябрьского вечера. Среди подступающих к проселку деревьев ползают, бегают и
даже летают черные тени. Джек полагает, что бояться их нечего. Это всего лишь
фантомы.
— Ты собираешься перезарядить «ругер»? — спрашивает с
заднего сиденья Нюхач.
— Нет. — Джек смотрит на револьвер безо всякого интереса. —
Думаю, больше он мне не потребуется.
— А к чему нам готовиться? — нервно спрашивает Дейл.
— Ко всему, — отвечает Джек. Одаривает Дейла безрадостной
улыбкой. Появившийся перед ними дом не обретает форму, а, наоборот,
расплывается, колеблется перед глазами, что не радует. Размерами он то не
превышает обычный фермерский дом, то становится необъятным, как небоскреб. Еще
кажется, что он уходит в лес на многие мили. И он издает низкий гул, похожий на
голоса.
— Будьте готовы ко всему.
Глава 28
Поначалу ничего не происходит.
Вчетвером они вылезают из патрульной машины Дейла и встают
перед ней, словно позируя для групповой фотографии, призванной украсить чей-то
кабинет. Только фотограф должен стоять на крыльце «Черного дома», потому что
они смотрят на него, а оно пустует, если не считать привалившегося столба со
щитом, на котором вновь написано: «ПОСТОРОННИМ ВХОД ВОСПРЕЩЕН». На этом щите
кто-то нарисовал череп маркером «Мэджик». А может, фломастером. Берни? Какой-то
подросток, решившийся подойти к дому? Дейл много чего творил в семнадцать лет,
не раз рисковал жизнью, сжимая в руке баллончик с краской, но он сомневается,
что череп — произведение подростка.
Воздух тяжелый, застывший, как перед грозой. И дурно пахнет.
Но мед, похоже, отсекает основную вонь. Из леса доносится утробный звук, каких
Дейлу слышать не доводилось. «Гроо-о-о-о».
— Что это? — спрашивает он Джека.
— Не знаю, — отвечает Джек.
— Я слышал лягушек-быков, — говорит Док. — Они издают такие
звуки, когда хотят спариваться.
— Здесь не Эверглейдс.
[128]
Док сухо улыбается:
— Но и не Висконсин, Тото. Если вы этого еще не заметили.
Дейл заметил многое. И что дом не удерживается в фокусе и
что иногда кажется огромным, словно слившимся из множества домов. Город,
размером с Лондон, под единой крышей. А ведь есть еще деревья. Старые дубы и
сосны, березы, напоминающие костлявых призраков, клены, все они — не редкость в
здешних местах, но ими список не ограничивается. Между ними встречаются
какие-то диковины, отдаленно напоминающие баньяны. Они способны перемещаться?
Господи, Дейл надеется, что нет. Но в любом случае они что-то шепчут. Он в этом
уверен. Слышит, как слова пробиваются сквозь гудение в голове, и это неприятные
слова. Слова, от которых мурашки бегут по коже.
Убейих… сьешьих… ненавидьих…
— Где собака? — спрашивает Нюхач. В руке он уже держит
кольт. — Эй, песик! У меня есть кое-что для тебя! Иди сюда, получи!
Пес не приходит, а вот из леса доносится рычание, и рычащий
зверь уже ближе: «ГРО-О-О-О-О-О». Деревья продолжают шептать. Дейл смотрит на
дом, который вдруг выбросил этажи в небо, ставшее белым и холодным, и голова у
него идет кругом.
Вроде бы Джек хватает его за локоть, чтобы поддержать. Но
этой помощи недостаточно. Начальник полиции Френч-Лэндинга отворачивается от
Джека, сгибается пополам и блюет.
— Хорошо, — слышит он голос Джека. — Все правильно. Избавься
от лишнего. Как ты, Док? Нюхач?
Громобойная двойка заверяет его, что они в порядке. Пока это
правда, но Нюхач не знает, сколь долго его слова будут соответствовать
действительности. Желудок все сильнее дает о себе знать. «Ну похвалюсь я
харчишками, что с того? — думает он. — Если верить Джеку, Бернсайд мертв,
следовательно, возражать не будет».
Джек ведет их к крыльцу, ногой отбрасывает щит с надписью:
«ПОСТОРОННИМ ВХОД ВОСПРЕЩЕН». Щит падает в сорняки, надписью и черепом вниз.
Дейл вспоминает, как Джек плюнул в ворона. Его друг изменился, помолодел, у
него явно прибавилось сил.
— А вот мы собираемся войти, — говорит Джек. — И войдем всем
чертям назло.
Поначалу, однако, кажется, что ничего у них не выйдет.
Дверь в «Черный дом» не просто закрыта. Между нею и дверной
коробкой нет и щелочки. Более того, вблизи создается впечатление, что дверь
просто нарисована.
За их спинами, в лесу, зарождается крик. Дейл подпрыгивает.
Крик становится все пронзительнее, рассыпается маниакальным хохотом. И вновь
воцаряется тишина.
— Туземцы нервничают, — комментирует Док.
— Может, через окно? — предлагает Джеку Нюхач.
— Нет. Мы войдем через дверь.
Произнося эти слова, Джек уже поднял биту Ричи Секссона.
Теперь опускает ее. Издалека доносится жужжание, которое усиливается с каждой
секундой. Дневной свет, и без того слабый в этом странном лесу, меркнет еще
больше.
