«А вдруг не обратилась? Тогда в пыль превратят меня, в
случае, если мальчик достанется им, — думает мистер Малшан. — Я должен…»
Его единственный глаз так и притягивает темное облако,
висящее за людьми из Тера. Оно мерно, сонно жужжит. Пчелы? Пчелы с жалами?
Пчелы с жалами между ним и Стейшн-хауз-роуд?
Ладно, он ими займется позже. После того, как разберется с
этими назойливыми людьми.
— Добрый день, господа, — здоровается лорд Малшан
наиприятнейшим голосом. Немецкий акцент исчезает бесследно. Говорит английский
аристократ из комедии, поставленной в одном из театров Вест-Энда в середине
пятидесятых годов прошлого столетия. — Как прекрасно, что вы решили нанести мне
визит, забравшись в такую даль, действительно прекрасно, учитывая, что день
выдался таким пасмурным.
Однако, боюсь, здесь все дни такие пасмурные, в Динах
Конечного мира солнца практически не бывает, так уж исторически сложилось,
знаете ли, но, самое ужасное, я не могу остаться с вами, должен бежать. К
сожалению, меня ждут в другом месте. Вместе с ним.
Лорд Малшан поднимает Тая и трясет. Хотя глаза мальчика
открыты и он, безусловно, воспринимает происходящее, его руки и ноги болтаются,
как у тряпичной куклы.
— Поставь его на землю, Маншан, — говорит тот, что с палкой,
и лорд Малшан вдруг понимает, что у него могут возникнуть проблемы. Действительно
могут. Но улыбка его становится шире, обнажая большие острые, чуть загнутые
внутрь зубы.
Если они во что-то вцепятся, кубок обязательно останется в
костяной ловушке.
— Маншан? Маншан? Здесь таких нет. И Мистера Понедельника,
между прочим, тоже. Все ушли, а-ля, у-лю. А насчет того, чтобы поставить
мальчика на землю, не могу, дорогой мой, просто не могу. Я дал слово, знаете
ли. И потом, вы должны почитать себя счастливчиками. В вашем городе больше не
правит ужас! Ура! Рыбак мертв… этот мальчик лично с ним разделался, этот
удивительный мальчик. — Он вновь трясет Тая, следя за тем, чтобы голова
находилась выше тела. Нельзя допустить, чтобы шапка свалилась с головы.
Пчелы его тревожат.
«Кто послал пчел?»
— Мать мальчика в сумасшедшем доме, — говорит мужчина с
палкой. Палка светится все ярче, с нарастающим страхом осознает лорд Малшан.
Сейчас он очень боится, но вместе со страхом приходит и злость. Неужели они
действительно могут отнять его? Действительно могут отнять мальчика? — Она в
сумасшедшем доме и хочет, чтобы сын вернулся к ней.
Если так, то их старания будут вознаграждены трупом. Но свой
страх лорд Малшан скрывает за широкой улыбкой.
Поднимает обмякшее тело Тая ко рту, щелкает зубами менее чем
в дюйме от его шеи.
— Предложите ее мужу вставить в нее свою палку и сделать еще
одного мальчика. Я уверен, что ему это по силам. В конце концов, они живут в
Терта. В Терта женщине, чтобы забеременеть, иной раз достаточно перейти улицу.
— Ей нужен этот, — возражает один из бородачей, — Но мне он
тоже нужен, дорогой мой, тоже нужен. — На этот раз лорд Малшан легонько кусает
шею Тая, показывается кровь, как при порезе при бритье. За спиной Малшана
Большая Комбинация гремит по-прежнему, но крики прекратились.
Словно дети, которые приводили в движение все сооружение,
поняли: что-то изменилось или может измениться, мир пришел в состояние
неустойчивого равновесия.
Мужчина со светящейся палкой делает шаг вперед. Лорд Малшан
против воли отступает на шаг. Выказывать слабость и страх — ошибка, он это
знает, но ничего не может с собой поделать. Ибо перед ним не обычный та. Он из
породы стрелков, воинов Верхнего мира.
— Еще шаг, и я разорву ему горло, дорогой мой. Мне не
хочется этого делать, очень не хочется, но, можете не сомневаться, я это
сделаю.
— Ты умрешь двумя секундами позже, — отвечает мужчина с
палкой. Страха в нем нет совершенно, ни за себя, ни за Тая. — Ты этого хочешь?
На самом деле, выбирая между смертью и возвращением к Алому
Королю с пустыми руками, лорд Малшан выбрал бы смерть. Но возможно, до этого не
дойдет. Успокаивающее слово сработало с мальчиком и сработает как минимум с
остальной троицей, обыкновенными людьми. А когда они будут стоять как истуканы
с открытыми глазами, не чувствуя ни рук ни ног, лорд Малшан сможет заняться
четвертым. Это, разумеется, Сойер. Такая у него фамилия. Что же касается пчел,
то у него достаточно защитных слов, чтобы целым и невредимым добраться по
Стейшн-хауз-роуд до моно. А если его и ужалят несколько раз, что с того?
— Ты этого хочешь? — повторяет вопрос Сойер.
Лорд Малшан улыбается.
— Пнанг! — восклицает он, и за спиной Джека Сойера Дейл,
Нюхач и Док застывают.
Лорд Малшан улыбается во весь рот.
— И что вы теперь будете делать, мой дорогой друг? Что вам
теперь делать, когда ваши друзья более ничем не могут вам…
Но Арманд «Нюхач» Сен-Пьер направляется к Джеку. Первый шаг
дается ему с огромным трудом, каждый последующий — гораздо легче. Теперь уже
его улыбка обнажает зубы.
— Вина за смерть моей дочери лежит на тебе, — говорит он. —
Может, ты сам ее не убивал, но Бернсайд действовал по твоей указке. Так? Я — ее
отец, говнюк. Ты думаешь, меня можно остановить одним сраным словом?
Док присоединяется к своему другу.
— Ты испоганил мой город, — рычит Дейл Гилбертсон. И идет за
остальными.
Лорд Малшан не верит своим глазам. Черное наречие их не
остановило. Ни одного. Они загораживают ему дорогу, они посмели загородить ему
дорогу к прогрессу!
— Я его убью! — рычит лорд Малшан. — Я его убью. И что ты на
это скажешь, Солнечный мальчик? Как сможешь мне помешать?
***
Вопрос поставлен ребром: кто кого? Мы не можем наблюдать за
схваткой сверху, увы, поскольку ворона, которую мы использовали для передвижения
(заверяем вас, Горг не имел об этом ни малейшего представления), мертва, но
даже со стороны видно, что это типичная сцена десяти тысяч фильмов, как минимум
в дюжине из которых снялась Лили Кевинью.
Джек наклоняет биту, в которой даже Нюхач узнал Уандербоя.
Рукояткой упирается в плечо, нацеливает в голову лорда Малшана.
— Опусти его на землю, — говорит он. — Даю тебе последний
шанс.
Лорд Малшан поднимает мальчика выше.
— Давай! — кричит он. — Стрельни в меня энергетическим
разрядом! Я знаю, ты это можешь! Ты попадешь и в мальчика! Ты попадешь в
мальчика и…
Из оконечности биты Ричи Секссона вырывается ослепительно
яркий луч, тонкий, как острие карандаша. Он попадает в единственный глаз лорда
Малшана и выжигает его. Демон вопит, наклоняется вперед, раскрывает челюсти,
чтобы укусить и в смерти.
