— Но… но… что, если…
— Закрой пасть, — обрывает его Эбби. Он знает, что собрался
сказать Ти-Джи, и не хочет этого слышать. Его отец говорит, что бросать шапку
на кровать — кликать беду, и Эбби никогда этого не делает. Если уж беду можно
накликать брошенной на кровать шапкой, то к чему может привести упоминание
психау-бийцы?
Но тут этот идиот Ронни Мецгер все равно поминает его… пусть
и по-своему:
— Но, Эбби, а вдруг это Бырак? Что, если Тайлера схватил…
— Заткнись, твою мать! — кричит Эбби и поднимает кулак,
чтобы ударить недоумка.
В этот момент тряпкоголовый, продавец в тюрбане, выскакивает
из магазина, как чертик из шкатулки.
— Ругаться идите в другое место! А не то я вызову полицию!
Эбби медленно выезжает со стоянки, поворачивает в сторону,
противоположную Гомик-стрит (бормочет себе под нос: «Паршивый ниггер», — тоже
словечки отца, хотя продавец выходец из Азии), оба мальчика следуют за ним.
Миновав квартал, Эбби останавливается и поворачивается к ним. Лицо каменеет,
плечи расправляются.
— Он уехал один полчаса тому назад, — отчеканивает он.
— Что? — спрашивает Ти-Джи.
— Кто уехал? — спрашивает Ронни.
— Тай Маршалл. Если кто-нибудь спросит, он уехал полчаса
назад. Когда мы были… м-м-м… — Эбби пытается вспомнить недалекое прошлое, для
него это сложно, сказывается отсутствие практики. В обычной ситуации Эбби
Уэкслер обходится исключительно настоящим.
— Когда мы разглядывали витрины «Универмага»? — спрашивает
Ти-Джи, в надежде, что удастся избежать индейского ожога Эбби.
Эбби в упор смотрит на него, потом улыбается. У Ти-Джи сразу
улучшается настроение. В недоумении только Ронни Мецгер. С бейсбольной битой в
руках или на коньках Ронни — король. В остальное время соображает не очень.
— Совершенно верно, — кивает Эбби. — Мы разглядывали витрину
«Шмитта», мимо проехал этот пикап, из кабины которого доносилась дерьмовая
панковская музыка, а потом Тай сказал, что он уезжает.
— И куда он хотел поехать? — спрашивает Ти-Джи.
Эбби неумен, но хитер и осторожен. Он интуитивно чувствует,
что лучшая история — короткая, меньше шансов, что тебя поймают на
противоречиях.
— Он нам не говорил. Просто сказал, что уезжает.
— Он никуда не хотел ехать, — говорит Ронни. — Просто
отстал, потому что он… — Замолкает, чтобы правильно выстроить слоги в слове, и
на этот раз ему это удается:
— Копуша.
— Вот этого не надо, — качает головой Эбби. — Что, если…
что, если этот парень добрался до него, кретин? Ты хочешь, чтобы люди говорили,
будто все произошло, потому что он не смог ехать с одной скоростью с нами? Что
он погиб, потому что мы оставили его одного? Ты хочешь, чтобы люди говорили,
что мы виноваты?
— Да ладно, — отмахивается Ронни. — Ты же не думаешь, что
Бырак… Рыбак схватил Тая, не так ли?
— Я не знаю, и мне без разницы. Даже хорошо, что его нет.
Он мне уже порядком надоел.
— Ага, — вроде бы Ронни такое объяснение устроило. «Какой же
кретин, — думает Эбби. — Полнейший, законченный кретин».
Если вы в это не верите, подумайте, с чего это Ронни,
который силен, как лошадь, терпит индейские ожоги Эбби. Конечно, придет день,
когда Ронни больше не станет терпеть и от души вмажет Эбби, но последнего это
не волнует. С попытками заглянуть в будущее у него дело обстоит еще хуже, чем с
прошлым.
— Ронни, — продолжает Эбби.
— Что?
— Где мы были, когда Тайлер уехал?
— Э… У витрины «Универмага Шмитта»?
— Точно. И куда он поехал?
— Он не сказал.
Эбби видит, что эта версия уже стала для Ронни истиной, и
поворачивается к Ти-Джи:
— Ты понял?
— Понял.
— Тогда поехали.
Они едут. Кретин чуть обгоняет Эбби и Ти-Джи, когда они
сворачивают на обсаженную деревьями улицу, и Эбби этому не мешает. Подъезжает
чуть ближе к Ти-Джи и спрашивает:
— Что ты там еще видел? Кого-нибудь? Человека?
Ти-Джи мотает головой.
— Только его велосипед и кроссовку. — Он замолкает,
вспоминая. — Еще там валялись листья. С зеленой изгороди. И вроде бы перо.
Воронье перо.
Эбби его не слушает. Он ищет ответ на другой вопрос: неужели
Рыбак в это утро так близко подобрался к нему? Настолько близко, что утащил
одного из его друзей. Кровожадной его части мысль эта нравится, приятно
представить себе, как монстр убивает Тая Маршалла, который в последнее время
все больше раздражал его, и готовит из него ленч. Но другая его часть детская,
в ужасе (эта часть обычно берет верх поздним вечером, когда он лежит без сна в
кровати, глядя на тени, обретающие страшные формы и надвигающиеся). Есть в нем
и еще одна часть — взрослого, которая интуитивно и незамедлительно принимает
меры, дабы избежать внимания властей, на случай, если исчезновение Тайлера
поставит на уши весь город.
Но самое главное, как и Дейл Гилбертсон, и отец Тая, Фред,
Эбби Уэкслер не верит, что такое может случиться. Просто не может заставить
себя поверить, что Тайлера больше нет. Даже после Эми Сен-Пьер и Джонни
Иркенхэма, которого порезали на куски, развесив их в старом курятнике. То дети,
о которых Эбби слышал в вечерних новостях, выдумки из Телеландии. Он не знал
Эми или Джонни, поэтому они могли умереть, как всегда умирают люди в кино или
на телевидении. Тай — другое дело. Тай только что был рядом. Он говорил с Эбби.
Эбби говорил с ним. По разумению Эбби, сие равносильно бессмертию. Если Рыбак
смог добраться до Тая, он может добраться до кого угодно. Включая его самого. А
вот в это, как Дейл и Фред, он поверить просто не может. В глубине сердца он
свято верит, что на планете Эбби все прекрасно, нет там ни Рыбака, ни его злодеяний.
— Эбби, ты думаешь… — подает голос Ти-Джи.
— Нет, — уверенно отвечает Эбби. — Он появится. Поехали в
парк. Бутылками займемся позже.
***
Фред Маршалл оставил пиджак спортивного покроя и галстук в
кабинете, закатал рукава и помогает Роду Тисбюри распаковать новенькую
почвофрезу компании «Хилер». В ряду моделей компании — это новинка, и смотрится
почвофреза прекрасно.
— Я ждал такую машину двадцать лет, — говорит Род. Ловко
подсовывает лом под крышку большого ящика, и одна из стенок падает на бетонный
пол ангара предпродажной подготовки и технического обслуживания. Род — главный
механик «Гольца», и в этом ангаре он — король. — Она подойдет и фермеру с
небольшим участком земли, и городскому садовнику. Если к осени ты не сможешь
продать дюжину этих красоток, значит, ты плохо работаешь.
