Книга Чёрный дом, страница 52. Автор книги Стивен Кинг

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Чёрный дом»

Cтраница 52

Время — деньги, оно конечно, но и деньги — это деньги, так что пора начинать шоу. Первая волна, говорил ей Генри… так это же и есть первая волна, не так ли? Она смотрит на своего гостя, думает, как спросить, и уже получает ответ, потому что Генри дает ей отмашку: пора.

Ребекка включает розовый прожектор, и голоса практически всех находящихся в актовом зале, даже тех, кто давно уже ни на что не реагирует, сливаются в едином: «А-а-а-х». Костюм, рубашка, гетры Генри Лайдена сверкают в световом конусе, а он сам подплывает к микрофону с вращающейся на ладони правой руки двенадцатидюймовой пластинкой. Его зубы блестят, так же как и густые серебряные волосы, сапфиры в оправе черных очков хитро подмигивают. Генри словно уже танцует… только он и не Генри вовсе; ни в коем разе, Рене, как нравится кричать Джорджу Рэтбану. Костюм, гетры, зачесанные назад волосы, очки, даже дивный конус розового света — всего лишь сценические декорации. Самая удивительная трансформация происходит с Генри, фантастически многоликим человеком. Перевоплощаясь в Джорджа Рэтбана, он становится Джорджем на все сто процентов. То же можно сказать и о Висконсинской крысе, и о Генри Шейке. Прошло восемнадцать месяцев с тех пор, как он доставал Симфонического Стэна из шкафа, тогда он поразил всех на музыкальном фестивале в Мэдисоне, но костюм по-прежнему сидит на нем как влитой, он создан для этого костюма. Они являют собой единое целое, и кажется, вместе перенеслись в настоящее из уже достаточно далекого прошлого.

Вращающаяся на его ладони пластинка напоминает береговой сигнальный шар.

Любую свою программу Симфонический Стэн начинает одной и той же пластинкой — «В настроении». И хоть он не презирает Гленна Миллера, как некоторые фанаты джаза, за долгие годы мелодия эта ему изрядно поднадоела. Но она всегда выполняет порученное ей дело. Даже если у слушающих нет выбора, кроме как танцевать одной ногой в могиле, а другой на банановой кожуре, они танцуют. Кроме того, он знает, что Гленн Миллер, после того как его призвали в армию, рассказал аранжировщику Билли Мэю о своих планах «вернуться с этой войны героем», и ведь сдержал слово, не правда ли?

Генри наклоняется к микрофону, небрежным жестом ставит вращающуюся пластинку на проигрыватель. Аплодисменты толпы сливаются с восторженным: «О-о-ох».

— Добро пожаловать, добро пожаловать, достопочтенные поклонники и поклонницы джаза, — приветствует собравшихся Генри. Его слова вырываются из динамиков бархатным голосом радиокомментатора 1938 или 1939 годов, голосом ведущих программы в дансингах и ночных клубах от Бостона до Каталины. Такого голоса нынче уже не услышать. — Скажите мне, дамы и господа, как, по-вашему, можно ли представить себе лучшую затравку, чем музыка Гленна Миллера? Смелее, братья и сестры, я хочу услышать ваше: «Не-е-е-ет».

Из резидентов «Макстона» (некоторые уже на танцплощадке, другие — вокруг на инвалидных креслах) исторгается коллективный шепот, не крик, конечно, скорее шелест осеннего ветра в голых ветвях. Симфонический Стэн хищно скалит зубы, вскидывает руки, а потом вдруг взмывает в воздух и делает полный оборот, словно танцор, вдохновленный Чиком Уэббом.

Фалды распростерты, как крылья, сверкающие ноги взлетают и приземляются и взлетают вновь. На ладонях у него уже две пластинки, одна таинственно исчезает, вторая ложится на проигрыватель, где ее ждет игла.

— А теперь, дорогие мои поклонники и поклонницы джаза, прошу любить и жаловать Сентиментального джентльмена, мистера Томми Дорси. Давайте послушаем, как Дик Хаймс, краса и гордость Буэнос-Айреса, задает музыкальный вопрос: «Как мне узнать тебя». Фрэнк Синатра еще пешком ходит под стол, братья и сестры, но жизнь все равно хороша, как выдержанное вино.

Ребекка Вайлес не может поверить тому, что видит. Этот парень вытащил на танцплощадку практически всех, даже сидящих в инвалидных креслах, они тоже танцуют, пусть и не вставая с кресел. Облаченный в экзотический наряд, Симфонический Стэн, Генри Лайден, напоминает она себе, великолепен, второго, как он, просто нет. Он… словно пользуется машиной времени и создает вокруг себя подлинную атмосферу далекого прошлого. Он говорит и показывает старикам то, что они хотят слышать и видеть. Он вернул их к жизни, вытряхнул из них те остатки юности, о существовании которых они, возможно, и не подозревали. Что же касается Симфонического Стэна, то выглядит он как элегантный дервиш, на ум Ребекке приходят определения: обходительный, изысканный, учтивый, сексуальный, изящный, которые одновременно, возможно, применимы только к нему. А что он вытворяет с пластинками! Как ему это удается?

Она не осознает, что отбивает туфелькой ритм и раскачивается в такт музыке, пока Генри не ставит пластинку Арти Шоу «Начало начал». Тут она просто начинает танцевать. Никогда раньше актовый зал не видел столько скользящих в танце стариков. Элис Уитерс сияет в объятиях обычно мрачного Торвальда Торвальдсона. Ада Мейерхофф и «Том-Том» Ботчер кружат вокруг друг друга на инвалидных креслах, наслаждаясь божественным звучанием кларнета Арти Шоу. Ребекка растрогана до слез, улыбается, поднимает руки, кружится, и тут ее подхватывает и умело ведет в танце брат-близнец Том-Тома, восьмидесятишестилетний Херми Ботчер, бывший учитель географии и К17, ранее считавшийся сухарем. В фокстроте вытаскивает ее на середину танцплощадки.

— Не могу допустить, чтобы такая красавица танцевала одна, — говорит Херми.

— Херми, я готова пойти за вами куда угодно, — отвечает она.

— Давайте подойдем поближе к сцене. Я хочу получше разглядеть этого парня в его модном наряде. Говорят, он слеп, как летучая мышь, но я в это не верю.

Его рука крепко охватывает ее талию, бедра четко следуют ритму Арти Шоу, они приближаются к возвышению, на котором Симфонический Стэн вращает на ладони очередную пластинку в ожидании окончания этой. Ребекка может поклясться, что Стэн/Генри не только чувствует ее присутствие, но даже подмигивает ей! Но такого не может быть… не так ли?

Симфонический Стэн элегантным движением убирает пластинку Шоу, укладывает новую на проигрыватель.

— А теперь, когда мы как следует поразмялись, давайте попрыгаем с Буди Эрманом и «Диким корнем». Эта мелодия посвящается дамам, в особенности даме, благоухающей «Калуксом».

Ребекка смеется:

— О дорогой!

Генри/Стэн унюхал и узнал аромат ее духов!

Не испугавшись темпа, заданного «Диким корнем», Херми Ботчер отступает на шаг, поднимает руку, закручивает Ребекку. Потом ловит в объятия и кружит в другую сторону. В танце они приближаются к другому краю эстрады, где, глядя на Симфонического Стэна, стоят Элис Уитерс и мистер Торвальдсон.

— Должно быть, он имел в виду вас, — говорит Херми, потому что духи у вас потрясающие.

— Где вы так научились танцевать? — спрашивает Ребекка.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация