— Ричи, я надеюсь, ты не несешь пургу, — рычит Сен-Пьер. Ты
говоришь, он сам позвонил?.. Разговаривал с этих говнюком, который учит детей
не баловаться с наркотиками, Бешеным Мадьяром?.. И где находится тело?.. Твою
мать, туда же сбежится весь город. Спасибо, Ричи, большое тебе спасибо. Я у
тебя в долгу. — Прежде чем трубка ложится на рычаг, Ричи слышит отборную
ругань.
В маленьком доме на Нейлхауз-роуд Нюхач Сен-Пьер смахивает
слезы в бороду, осторожно отодвигает телефон на несколько дюймов и
поворачивается к Медведице, своей постоянной подруге, матери Эми, которую зовут
Сюзан Осгуд. Она смотрит на него из-под шапки густых светлых волос, ногтем
отметив в книге строку, которую читала.
— Ирма Френо, — говорит он. — Я должен идти.
— Иди, — кивает Медведица. — Возьми сотовый и позвони мне,
как только сможешь.
— Да. — Он снимает сотовый телефон с зарядного устройства и
засовывает в передний карман джинсов. Вместо того чтобы идти к двери, загребает
в кулак темно-русую бороду и рассеянно проходится по ней пальцами. Застывает,
как монумент, туман заволакивает глаза. — Рыбак позвонил по линии 911. Можно
себе такое представить? Сами они найти девочку не смогли, им потребовалась его
помощь.
— Послушай меня. — Медведица поднимается и, в мгновение ока
преодолев разделяющее их расстояние, прижимается компактным телом к его
массивному животу, и Нюхач вдыхает идущие от нее свежие, успокаивающие ароматы
мыла и свежего хлеба. — Когда ты и парни приедете туда, тебе придется
контролировать их. Значит, ты должен держать себя в руках, Нюхач. Как бы ты ни
злился, ты не должен выйти из себя и драться.
— Полагаю, ты думаешь, что мне не следует ехать.
— Ты должен. Я только не хочу, чтобы ты попал в тюрьму.
— Эй, я — пивовар, не драчун.
— Помни о том, что я тебе сказала. — Она похлопывает его по
спине. — Ты им позвонишь?
— С улицы. — Нюхач идет к двери, наклоняется, чтобы поднять
шлем, выходит. Капли пота стекают по лбу и скрываются в бороде. Два широких
шага, и он уже у мотоцикла. Одну руку кладет на седло, другой вытирает пот и
ревет: «ГРЕБАНЫЙ РЫБАК СКАЗАЛ ГРЕБАНОМУ КОПУ-МУДЬЯРУ, ГДЕ НАЙТИ ТЕЛО ИРМЫ
ФРЕНО. КТО ЕДЕТ СО МНОЙ?»
С обеих сторон Нейлхауз-роуд из окон высовываются волосатые,
бородатые головы, раздаются громкие крики: «Подожди! Срань господня! Без меня
не уезжай!» Несколько секунд, и из четырех дверей выскакивают четверо мужчин в
кожаных куртках, джинсах и сапогах. Нюхач просто не может не улыбнуться: он
любит этих парней, но иногда они напоминают ему персонажей комиксов. Еще до
того, как они подбегают к нему, рассказывает о Ричи Бамстиде и звонке по линии
911, а когда заканчивает, Мышонок, Док, Сонни и Кайзер Билл сидят на байках и
ждут сигнала.
— Но есть условия, — продолжает Нюхач. — Два. Мы едем туда
ради Эми, Ирмы Френо и Джонни Иркенхэма, не ради себя. Мы хотим, чтобы все было
справедливо, мы никому не будем разбивать головы, если только они этого не
попросят. Ясно?
Остальные что-то бурчат, четыре косматых бороды опускаются и
поднимаются, показывая, что Нюхача поняли.
— И второе. Если мы разобьем чью-то голову, это должна быть
голова Рыбака. Потому что нас слишком долго кормили дерьмом, и я чертовски
уверен, что пришла наша очередь выследить этого гребаного мерзавца, который
убил мою малышку… — У Нюхача перехватывает дыхание, и он поднимает кулак,
прежде чем продолжить. — И бросил тело другой малышки в развалюхе на шоссе №
35. Потому что я сделаю все, чтобы его гребаная голова попала мне в руки, а вот
после головы я займусь его ГРЕБАНОЙ задницей.
Его парни, его команда, его самые близкие друзья вскидывают
руки и согласно ревут. Пять мотоциклов оживают.
— Мы глянем на эти развалины с шоссе, а потом подъедем туда
по дороге, начинающейся от «Гольца», — кричит Нюхач.
Его мотоцикл срывается с места и мчится к Чейз-стрит.
Остальные — за ним.
Без единой остановки они проскакивают центр города: Нюхач
впереди, Мышонок и Сонни у него на хвосте, Док и Кайзер чуть позади и правее.
От рева моторов дрожат витрины в «Универмаге Шмитта», трепещут постеры на щитах
у кинотеатра «Энджинкорт». Нависая над рулем своего «харлея», Нюхач напоминает
Кинг-Конга, собравшегося разнести только что открывшийся в джунглях спортивный
зал. Как только они оставляют позади магазин «С семи до одиннадцати», Кайзер и
Док подтягиваются к Сонни и Мышонку, и четверка занимает всю ширину дороги.
Водители, едущие по шоссе № 35 на запад, увидев несущиеся на них мотоциклы,
сворачивают на обочину. Так же поступают и те, кто видит их в зеркала заднего
обзора. Да еще машут им.
Около Сентралии Нюхач обгоняет уже вдвое больше автомобилей,
чем обычно встречается на этом шоссе утром выходного дня. Ситуация даже хуже,
чем он предполагал: Дейлу Гилбертсону придется поставить не меньше двух копов,
чтобы не допустить съезда автомобилей с шоссе № 35, но два копа смогут сдержать
не больше десяти или двенадцати человек, жаждущих поглазеть, именно поглазеть
на злодейства Рыбака. Всей полиции Френч-Лэндинга не хватит, чтобы остановить
любопытных, которые будут рваться к полуразрушенной закусочной.
Нюхач ругается, живо представив себе, как он теряет контроль
над собой, превращая зевак Френч-Лэндинга в стадо овец. А он не может позволить
себе потерять контроль над собой, если рассчитывает на содействие Дейла
Гилбертсона и его подчиненных.
Нюхач ведет своих орлов на обгон старой, потрепанной
дорогами красной «тойоты», когда его вдруг осеняет столь великолепная идея, что
он даже забывает вселить ужас в водителя колымаги, посмотрев ему в глаза и
гаркнув: «Я варю „Кингслендский эль“, лучшее пиво в мире, тупой недоносок».
За утро он проделывал это дважды. Водители, заслужившие
такое обращение, или не обладали должными навыками вождения, или сидели за
рулем автомобиля, место которому на свалке, а не на дороге. Каждый изо всей
силы жал на педаль газа и застывал, не в силах пошевельнуться, доставляя Нюхачу
безмерное удовольствие. Идея, благодаря которой водителю красной «тойоты»
несказанно повезло, поражала своей простотой.
Лучший способ добиться содействия — предложить свое. Теперь
Нюхач знает, как завоевать расположение Дейла Гилбертсона: надо помочь ему
разобраться с зеваками.
Идея правильная, но Нюхач не подозревает, что помешать ее
реализации может мужчина, сидящий за рулем красной «тойоты», которую только что
обогнал он сам и его команда. Уэнделл Грин заработал вселяющий ужас окрик
Нюхача по двум пунктам. Его маленький автомобиль выглядел очень даже ничего,
когда сошел с конвейера, но теперь на нем уже столько вмятин и царапин, что
действительно впору на свалку. И ездит Грин нагло, полагая сие «крутизной».
Проскакивает на желтый свет, внезапно меняет полосы движения, пугает едущего
впереди водителя, опасно сближаясь с ним. И разумеется, по поводу и без оного
жмет на клаксон. Уэнделл — серьезная угроза на дороге. В такой манере вождения
в полной мере проявляется его характер: наплевательское отношение к другим,
бездумность, завышенная самооценка. Сейчас он едет даже хуже, чем обычно,
потому что, хоть и пытается обогнать всех, кто движется в том же направлении,
его внимание сосредоточено главным образом на карманном кассетном диктофоне,
который он держит у рта, и золотых словах, которые его золотой голос переносит
на магнитный носитель (Уэнделл часто сожалеет о близорукости руководства
местных радиостанций, отдающих эфирное время таким дуракам, как Джордж Рэтбан и
Генри Шейк, тогда как им следовало выйти на новый уровень вещания, организовав
ему ежедневную часовую передачу для обзора текущих событий). Ах, уникальная
комбинация слов и голоса Уэнделла: такие красноречие и убедительность и не
снились Эдуарду Р. Марроу
[66]
даже в его лучшие дни.
