Док грозно смотрит на обоих:
— Вы друг друга знаете?
— Преподобный Ховдал, это Док, — представляет мужчин Дэнни.
— Док, это преподобный Ховдал, пастор лютеранской церкви «Гора Хеврон».
— Святая бабочка. — Док тут же начинает приглаживать лацканы
и одергивать полы пиджака священника. — Прошу меня извинить, святой отец,
надеюсь, я не причинил вам вреда.
Детективам из полицейского управления и Бешеному Мадьяру
удается выбраться из толпы. Да и шум заметно снижается: друзья Дока «загасили»
самых крикливых.
— К счастью, окно шире, чем я, — говорит пастор.
— Скажите, могу я как-нибудь прийти к вам? — спрашивает Док.
— В последнее время я много читал о первом столетии христианства. Деятельность
апостолов, оставшихся без Учителя, распространение новой религии, вы понимаете.
Хотелось бы обменяться мнениями.
Ховдал не успевает ответить, потому что внезапный взрыв шума
доносится с другого конца проселка. Какая-то женщина вопит как баньши, и от
этого нечеловеческого воя волосы на затылке Дэнни встают дыбом. Ему
представляется, что около полуразрушенной закусочной внезапно появились психи,
куда более страшные, чем Громобойная пятерка. Что же там такое творится?
***
— Привет, мальчики. — Не в силах сдержать негодование, Бобби
Дюлак поворачивается к Дейлу, потом к Джеку. Повышает голос:
— Неужели такое возможно? Привет, мальчики.
Дейл откашливается в кулак, пожимает плечами.
— Он же хотел, чтоб мы ее нашли.
— Естественно, — кивает Джек. — Он направил нас сюда.
— Но почему он это сделал? — спрашивает Дюлак.
— Он гордится своей работой. — Из глубин памяти всплывает
отвратительный голос: «Держись в стороне. Перейдешь мне дорогу, и я развешу
твои внутренности от Расина до Ла Ривьеры». Чей это был голос? Джек прекрасно
понимает, что, опознав голос, сможет найти Рыбака. Но с опознанием не
вытанцовывается. Зато Джек Сойер вспоминает запах, еще более вонючий, чем тот,
что наполняет сейчас полуразрушенную закусочную, — мерзопакостный запах,
накатывающий с юго-запада другого мира. Там тоже есть свой Рыбак или его
аналог.
И тут же в голове возникает мысль, достойная звезды отдела
расследования убийств УПЛА.
— Дейл, я думаю, Генри должен прослушать запись этого
разговора по линии 911.
— Не понимаю тебя. А зачем?
— Генри слышит даже то, что недоступно летучим мышам.
Если он и не узнает голос, то почерпнет из этого разговора в
сто раз больше информации, чем мы.
— Дядя Генри никогда не забывает услышанный голос, это
правда. Ладно, пошли отсюда. Медицинский и технические эксперты должны
подъехать с минуты на минуту.
Следуя за двумя мужчинами, Джек думает о бейсболке Тайлера
Маршалла и месте, где он ее нашел, — мире, существование которого отрицал
большую часть своей жизни и возвращение в который этим утром потрясло его до
глубины души. Рыбак оставил бейсболку в Долинах, реальности, о которой он
впервые услышал, когда был шестилетним Джеки… когда Джеки было шесть лет, а
папа играл на трубе. Все это возвращается к нему, все его невероятное
путешествие, и не потому, что он этого хочет. Просто иного не дано. Внешние
силы подхватили его за воротник и тащат вперед. Вперед к собственному прошлому!
Рыбак гордится своей работой, Рыбак сознательно дразнит их, истина эта столь
очевидна, что трое мужчин не считают нужным об этом говорить. Но в
действительности Рыбак подманивает только Джека Сойера, единственного, кто
видел Долины. А если это так, по-другому и быть не может, тогда…
…тогда Долины и тамошний мир каким-то образом вовлечены в
эти ужасные преступления и он вовлечен в события, значение которых столь
велико, что предсказать последствия просто не под силу. Башня. Балка. Он видел
все это в двух строках, написанных почерком матери, что-то насчет падающей
Башни и рушащихся балок: это тоже элементы картинки-головоломки. Что бы они ни
означали, Джек нутром чует, что Тайлер Маршалл еще жив, спрятанный в укромном
уголке другой реальности. От осознания, что он никому не сможет об этом
рассказать, даже Генри Лайдену, чувство одиночества становится особенно острым.
Мысли Джека прерывают жуткие крики, которые вдруг раздаются
за полуразрушенными стенами. Ощущение, что они вдруг перенеслись в фильм про
индейцев, аккурат в тот момент, когда последние с воплями и гиканьем атакуют
ковбоев. Крики перемежаются топотом ног, отчаянный визг женщины перекрывает вой
полицейской сирены, который Джек уловил несколькими секундами раньше.
— Черт, — бормочет Дейл и бежит к дверному проему. Дюлак и
Джек не отстают.
Снаружи то ли пять, то ли шесть безумцев носятся перед
фасадом «Закусим у Эда». Дит Джесперсон и Нюхач, пораженные их внезапным
появлением, лишь следят за хаотичным перемещением вновь прибывших. Шума от
безумцев — выше крыши. Один мужчина кричит: «УБИТЬ РЫБАКА! УБИТЬ ГРЯЗНОГО
МЕРЗАВЦА!» Второй орет: «ЗАКОН, ПОРЯДОК И БЕСПЛАТНОЕ ПИВО!» Костлявая личность
в широких штанах с нагрудником подхватывает: «БЕСПЛАТНОЕ ПИВО! БЕСПЛАТНОЕ
ПИВО!» Гарпия, слишком старая для игривого топика и джинсов, просто носится,
размахивает руками и истошно вопит. Ухмылки на физиономиях показывают, что их
действия подчинены какому-то идиотскому плану. И при этом они отменно
оттягиваются.
В конце проселка появляется автомобиль полицейского
управления штата, за ним следует «понтиак» Бешеного Мадьяра с надписью «ПРОСТО
СКАЖИ НЕТ». Стоящий посреди хаоса Генри Лайден наклоняет голову и чему-то
улыбается.
Видя, как чиф бросается за одним из этих придурков, толстый
Дит Джесперсон выходит из ступора и замечает Дудлс Сангер, на которую затаил
обиду с тех пор, как однажды вечером в отеле «Нельсон» она высмеяла его. Узнает
он и Тедди Ранкелмана, высокого и тощего, со сломанным носом, которого
преследует Дейл. Знает и Фредди Сакнессама, но Фредди для него слишком быстрый,
и потом, Дит опасается, что сляжет с какой-нибудь тяжелой болезнью через восемь
часов после того, как прикоснется к Фредди. За костлявой личностью уже гонится Бобби
Дюлак, так что цель Дита Дудлс, и он предвкушает то мгновение, когда завалит ее
на траву и заставит заплатить за унижение, испытанное шесть лет назад в грязном
баре отеля «Нельсон» (в присутствии десятка завсегдатаев Дудлс сравнила его с
тогдашним старым вонючим псом чифа Табби).
Дит ловит ее взгляд, она на мгновение останавливается, потом
протягивает к нему руки и подзывает движениями пальчиков. Конечно же, он
прыгает на нее, но пока добирается до того места, где она стояла, Дудлс
успевает переместиться на шесть футов вправо и теперь переминается с ноги на
ногу, словно баскетболистка. «Табби-Табби, — подзывает она его. — Скорее,
Таб-Таб, я же тебя жду». В ярости Дит снова пытается ее схватить,
промахивается, чуть не падает. А Дудлс по-прежнему «танцует» рядом, смеется,
дразнит, обзывая собачьей кличкой. Дит никак не может понять, почему Дудлс не
убегает. Она словно хочет, чтобы он ее поймал, но не сразу, а погонявшись,
затратив немало времени и усилий.
