— Где Джуди Маршалл?
— На той стороне, спиной к нам, на дальней скамье. Вы видите
ее, мистер Маршалл?
— Я увидел ее сразу. С утра никаких изменений?
— Насколько мне известно, нет. Ее лечащий врач, доктор
Спайглман, придет через полчаса, и вы сможете получить у него более точную
информацию. Вы хотите, чтобы я отвела вас и мистера Сойера к вашей жене или предпочитаете
подойти сами?
— Мы подойдем сами, — отвечает Фред Маршалл. — Сколько у нас
времени?
— Я даю вам пятнадцать минут, максимум двадцать. Состояние у
Джуди еще нестабильное, хотелось бы обойтись без стрессов. Сейчас она выглядит
довольно спокойной, но при этом в немалой степени утратила связь с реальностью
и, скажу откровенно, галлюцинирует. Поэтому меня не удивит новая истерика, а
ведь нам не хочется удлинять стабилизационный период переходом на новый
препарат, не так ли? Так что, пожалуйста, мистер Маршалл, в разговоре
старайтесь избегать тем, которые могут взволновать вашу жену, усилить ее
тревогу.
— Вы думаете, у нее галлюцинации?
В улыбке медсестры Бонд чувствуется жалость к собеседнику.
— Судя по всему, мистер Маршалл, галлюцинации у вашей жены
были многие годы. Но ей удавалось это скрывать, потому что такие, как у нее,
отклонения от нормы не возникают в один день. Они накапливаются год за годом, и
все это время человек вроде бы ведет себя нормально. А потом какое-то событие
становится спусковым механизмом, вызывает срыв. В данном случае, разумеется,
таким событием стало исчезновение вашего сына. И позвольте мне выразить вам
свое сочувствие. То, что произошло, ужасно.
— Да, да, конечно, — кивает Фред Маршалл. — Но странности в
поведении Джуди появились еще до того…
— Боюсь, это одно и то же. Она нуждается в утешении, и ее
галлюцинации, мир, который она в них видела, начали замещать действительность,
потому что там она находила столь нужное ей утешение. Вы понимаете, о чем я,
мистер Маршалл, не так ли? Вы же слышали, как утром она говорила о путешествиях
в другие миры.
— О путешествиях в другие миры? — переспрашивает Джек.
— Достаточно типичный шизофренический симптом, — объясняет
медсестра Бонд. — Такие фантазии свойственны половине тех, кого вы здесь
видите.
— Вы думаете, что моя жена — шизофреничка?
Медсестра Бонд смотрит мимо Фреда, оглядывая обитателей
своих владений.
— Я не психиатр, мистер Маршалл, но за моей спиной двадцать
лет общения с душевнобольными. Исходя из своего опыта, я должна вам сказать,
что, по-моему, у вашей жены все классические симптомы параноидальной
шизофрении. Мне бы хотелось сообщить вам более приятные вести. — Она вновь
смотрит на Фреда Маршалла. — Разумеется, окончательный диагноз может поставить
только доктор Спайглман, он также ответит на все ваши вопросы, расскажет о
лечении и так далее.
Улыбка, которой она одаривает Джека, исчезает, едва
появившись.
— Я всегда говорю нашим новым посетителям, что родственникам
тяжелее, чем больным. Некоторые из этих людей далеко-далеко от реальности.
Откровенно говоря, иной раз им можно только позавидовать.
— Разумеется, — кивает Джек. — Ясное дело.
— Тогда идите. — В ее голосе проскальзывает нотка
раздражительности. — Наслаждайтесь визитом.
Несколько голов поворачиваются, когда они идут по пыльному
полу к ближайшему ряду скамей; многие пары глаз следят за ними. С дальней
скамьи поднимается тощая седовласая женщина, ее глаза умоляюще смотрят на
Джека. Вскинутые руки трясутся. Джек заставляет себя не встречаться с ней
взглядом.
Когда они проходят мимо, она бормочет: «Мой утенок находился
за дверью, но я этого не знала, вот он и попал в воду».
— Джуди мне говорила, — поясняет Фред, — что ее ребенок
утонул в ванне.
Краем глаза Джек замечает, что к ним спешит мужчина в
больничном халате, с растрепанными волосами и широко раскрытым ртом. Когда они
с Фредом подходят к скамье, на которой сидит Джуди Маршалл, мужчина поднимает
палец, словно просит водителя автобуса остановиться. Джек следит за его
приближением. Что бы там ни говорила надзирательница Бонд, он не хочет, чтобы
какой-нибудь лунатик огрел его по голове. Поднятый палец находится уже в футе
от носа Джека, мутные глаза изучают его лицо. Потом взгляд отводится, рот
закрывается.
Мужчина разворачивается и бросается прочь, с развевающимися
полами халата, палец ищет новую цель.
«Что произошло? — гадает Джек. — Не тот номер автобуса?»
Джуди Маршалл не пошевельнулась. Она, должно быть, слышала,
как мужчина подбегал к ней, слышала его быстрое дыхание, торопливые шаги
обратно, однако сидит, как сидела, спиной к ним, уставившись в какую-то далекую
точку. На ней зеленый халат, отстраненность от окружающих реалий полная. Если
ей помыть и расчесать волосы, одеть в дорожный костюм и поставить рядом
чемодан, она бы сошла за женщину, сидящую на скамье на железнодорожной станции
и дожидающуюся прихода поезда.
Даже до того, как Джек видит лицо Джуди Маршалл, даже до
того, как в его присутствии она произносит первое слово, у него появляются те
самые ощущения, которые он всегда испытывал перед тем, как отправиться в
параллельный мир.
— Я скажу ей, что мы здесь, — шепчет Фред и обходит скамью,
чтобы опуститься на колено перед женой. Затылок Джуди чуть наклоняется вперед.
Навстречу душевной боли, любви и тревоге, которые читаются на симпатичном лице
ее мужа. Длинные золотистые волосы забраны в хвост.
— Как ты себя чувствуешь, сладенькая? — мягко спрашивает
Фред.
— Мне хорошо, — отвечает она. — Знаешь, милый, хочу побыть
здесь какое-то время. Старшая медсестра уверена, что я вдрызг сумасшедшая. Это
так кстати.
— Здесь Джек Сойер. Ты хотела бы увидеться с ним?
Джуди наклоняется, похлопывает по выставленному вперед
колену мужа.
— Попроси мистера Сойера подойти ко мне, а ты присядь рядом,
Фред.
Джек уже обходит скамью, его взгляд не отрывается от головы
Джуди Маршалл, которая вновь поднялась, но не поворачивается к нему.
По-прежнему стоя на одном колене, Фред берет руку Джуди в свои, словно
собирается ее поцеловать. Он напоминает влюбленного рыцаря, преклонившего
колено перед своей королевой. В поле зрения Джека попадает скула Джуди, часть
неулыбающегося рта, наконец, он видит ее профиль, резкий, как обломившийся лед
в первые дни весны. Идеальный профиль, место которому на камне или монете,
легкий изгиб губ, классический нос, плавная линия челюсти, само совершенство,
странным образом знакомое.
