Книга Чёрный дом, страница 97. Автор книги Стивен Кинг

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Чёрный дом»

Cтраница 97

Под основание попадает карандаш, бокал наклоняется, вино выплескивается на незаконченный рисунок Дэйва, пятно очень уж похоже на кровь. Дейл выходит за порог, и хотя собирался крикнуть, с губ срывается едва слышный шепот: «Дэвид?.. Дэйв?»

В первый момент, который длится вечность, ничего не слышит. Потом до него доносится мягкий топот ног, бегущих по влажной траве. Из сгущающегося тумана материализуются синие джинсы и свитер «регби» в красную полосу. А еще через секунду он видит улыбающееся лицо сына под копной соломенных волос.

— Папа! Папа! Я плавал в тумане! Все равно что попал в облако!

Дейл хватает сына. Вдруг возникает желание отвесить ему оплеуху, наказать за то, что испугал отца. Но желание это проходит так же быстро, как и появилось. Он целует Дэйва.

— Я знаю. Должно быть, это забавно, но теперь тебе пора домой.

— Почему, папочка?

— Потому что маленькие мальчики иногда теряются в тумане. — Он оглядывает затянутый белым двор. Едва различает силуэт стола, но не знает, разглядел бы его, если б раньше не видел тысячу раз. Вновь целует сына. — Иногда маленькие мальчики теряются, — повторяет он.

***

Теперь мы можем проверить, что поделывают наши знакомцы, как давние, так и новые. Джек и Фред Маршалл вернулись из Ардена (ни один не предложил перекусить в ресторанчике «Кухня Греты» в Сентралии, когда они проезжали мимо), оба сидят в одиночестве, каждый в своем доме. Всю дорогу из Ардена Фред не выпускал из рук бейсболку сына, держит он ее и сейчас, когда ест согретый в микроволновой печи «телеужин» и смотрит выпуск новостей «Пятого канала».

Разумеется, центральная тема выпуска — Ирма Френо. Фред берется за пульт дистанционного управления, как только они завершают показ развалин «Закусим у Эда» и дают в записи репортаж из трейлерного парка [75] «Холидей». Особое внимание уделено обшарпанному дому на колесах с крылечком, которое сооружено из трех досок, лежащих на двух бетонных блоках.

— Здесь, на окраине Френч-Лэндинга, скорбит в одиночестве мать Ирмы Френо, — сообщает в объектив камеры репортер. — Каждый может представить себе, какие чувства она сегодня испытывает. — Репортер симпатичнее Уэнделла Грина, но в глазах тот же нездоровый блеск.

Фред нажимает на кнопку «OFF» и рычит: «Почему они не могут оставить в покое бедную женщину?» Смотрит на недоеденный бифштекс, но аппетит как отрезало.

Очень медленно он поднимает бейсболку Тайлера, пытается надеть на голову. Размер не тот, и Фред думает, что надо бы увеличить его, переставив фиксатор на пару отверстий в пластиковой полоске. От этой мысли Фреда бросает в ужас. А вдруг этого хватит, чтобы убить его сына? Всего лишь перестановки фиксатора? Он полагает, что с такими мыслями он скоро чокнется, как его жена… или Сойер. Доверять Сойеру — такое же безумие, как и думать, что жизнь сына зависит от местоположения фиксатора… однако он доверяет Сойеру и верит, что фиксатор переставлять нельзя. Он берет вилку, снова принимается за еду в бейсболке Тая, сидящей на самой макушке.

Нюхач Сен-Пьер сидит на диване в нижнем белье, на коленях раскрытая книга (сборник стихов Уильяма Блейка), но он не читает. Медведица спит в другой комнате, а он борется с желанием смотаться в бар «Сэнд» и купить дозу крэнка, хотя он уже лет пять как с этим завязал. После смерти Эми он борется с этим желанием каждый день и побеждает, лишь напоминая себе, что наркотик помешает ему найти Рыбака и должным образом наказать его.

Генри Лайден в своей студии с гигантскими наушниками «Акай» на голове слушает Уоррена Ваше, Джона Банча и Фила Фленигэна, играющих «Я помню апрель». Он чует туман и сквозь стены, запахом он напоминает воздух у «Закусим у Эда».

Другими словами, пахнет плохой смертью. Он задается вопросом, как прошло посещение Джеком отделения Д Лютеранской больницы округа Френч. Думает о своей жене, которая (особенно после танцев в «Макстоне», пусть он этого и не осознает) вроде бы вновь вернулась в их дом. Потому что тревожится за него.

Да, конечно, всех знакомцев можно найти, но один словно выпал из нашего поля зрения. Чарльза Бернсайда нет ни в актовом зале «Макстона» (там по древнему цветному телевизору, подвешенному на кронштейнах у стены, показывают серию «Семейных уз»), ни в столовой, где уже расставили закуски к ужину, ни в его комнате (простыни, конечно, поменяли, но в воздухе стоит запах говна). А как насчет туалета? И тут неудача. Торвальд Торвальдсон заходил туда по малой нужде, потом помыл руки и вышел, так что мужской туалет пуст. Но вот что странно: в одной из кабинок боком лежит ворсистый шлепанец. Яркими черными и желтыми полосами он напоминает огромного сдохшего шмеля. И лежит он во второй кабинке, которую всегда предпочитает Берни.

Нужно ли нам поискать его? Пожалуй. Из-за того, что мы не знаем, где этот мерзавец, нам как-то не по себе. Давайте выскользнем в туман и, незаметные, как мышки, направимся в тот конец Чейз-стрит, что спускается к реке. Здесь расположен отель «Нельсон», первый этаж которого уже затянут туманом: темная полоса, отметка уровня, до которого поднялась вода в том страшном наводнении, едва просматривается. По одну сторону отеля — обувной магазин, который уже закрылся. По другую — таверна «Лакиз», перед которой пожилая кривоногая женщина (зовут ее Берта ван Дузен) стоит наклонившись вперед, уперев руки в огромные колени, и выблевывает в ливневую канаву «Кингслендское крепкое». Издаваемые при этом звуки напоминают скрежет коробки передач, которую мучает неумелый водитель. Из «Лакиз» доносится усталый голос ушедшего от нас Дика Керлисса, поющего о Хайнесвильских лесах, где каждую милю встречаешь могильный камень.

Собака лениво гавкает, когда мы проходим мимо и проскальзываем в холл отеля «Нельсон», где тронутые молью головы волка, медведя, лося и бизона с одним стеклянным глазом смотрят на пустые диваны, пустые кресла, лифт, который не работает с 1994 года, и пустую регистрационную стойку (портье, Морти Фаин, в своей каморке-кабинете, сидит, положив ноги на стол, читает «Пипл» и ковыряет в носу). В холле отеля «Нельсон» всегда пахнет рекой, этот запах впитался в стены и обивку мебели, но сегодня он особенно силен. Он наводит на мысли о неудачных идеях, потерянных инвестициях, поддельных чеках, ухудшающемся здоровье, украденных деньгах, невыплаченных алиментах, пустых обещаниях, раке кожи, [76] угасших надеждах. Сюда не приходят, если только не бывали здесь раньше, а куда-то еще вход запрещен. Это место для мужчин, бросивших свои семьи двадцать лет назад, которые теперь лежат на кроватях с матрасами, пованивающими мочой, кашляют и курят. Бар-ресторан отеля (где Гувер Далримпл едва ли не каждые пятницу и субботу затевал драку) решением городского совета закрыт с начала июня. Тогда Дейл Гилбертсон шокировал местную политическую элиту, показав им видеозапись трех гастролирующих стриптизерш, которые называли себя «Трио анального университета» и на маленькой сцене бара синхронно удовлетворяли себя огурцами (провел съемку штатный сотрудник ПУФЛ Том Лунд). Но постояльцы «Нельсона» особо не жалуются: пиво они могут купить и в расположенной по соседству таверне. Плату в «Нельсоне» берут сразу за неделю. В номере можно держать электроплитку, но только с разрешения управляющего и после проверки провода. А если кто соберется умереть в «Нельсоне», последним услышанным звуком будет скрип пружин кровати, в которой кто-то из стариков-неудачников гоняет шкурку.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация