Книга Паж герцога Савойского, страница 127. Автор книги Александр Дюма

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Паж герцога Савойского»

Cтраница 127

И когда во время конной схватки кто-либо нанесет удар коню, вместо того чтобы нанести удар всаднику, он будет лишен права дальнейшего участия в турнире, если король не решит иначе.

Дабы следить за всем происходящим на ристалище во время вышеперечисленных схваток, будут назначены четыре распорядителя турнира.

Тот из нападающих, кто будет наиболее умелым и удачливым, получит приз, ценность коего оставляется на усмотрение судей.

Точно так же, кто будет лучше сражаться на мечах и пиках, тоже получит приз по усмотрению помянутых судей.

Нападающим, равно как из этого королевства, так и иноземцам, предлагается дотронуться до одного из щитов, что будут вывешены на возвышении в конце ристалища, сообразно тому, с кем они хотят сразиться: они могут дотронуться до любого из щитов по своему выбору или до всех, если им это угодно, и там же они найдут распорядителя, а тот запишет их на поединок, согласно тем щитам, до каких они дотронулись.

Нападающие также обязаны принести сами или послать дворянина принести распорядителю турнира свой щит с гербом, чтобы этот щит висел на возвышении в течение трех дней до начала помянутого турнира.

А если в означенное время они не принесут или не пришлют свой щит, то к турниру допущены не будут, разве только иначе не решат его зачинщики.

В знак истинности сказанного мы, Генрих, Божьей милостью король Франции, подписали изложенное своей собственной рукой.

Подписано: Генрих».

Когда картель был прочитан, четыре герольда трижды прокричали:

— Да здравствует король Генрих и да дарует ему Господь долгую и славную жизнь!

Герольдмейстер, герольды, пажи и оруженосцы повторили тот же клич, и вся толпа отозвалась как один человек.

Затем кавалькада под звуки труб тронулась с места, переехала через реку, по Сите достигла паперти собора Парижской Богоматери, остановилась там и с теми же церемониями вторично зачитала картель, который и тут был принят с великой радостью и криками восторга.

Потом кавалькада по тому же мосту вернулась в город, доехала до улицы Сент-Оноре, затем остановилась на площади Лувра, где картель снова был зачитан и встречен все теми же криками и рукоплесканиями толпы, казалось понимавшей, что ей суждено видеть последнее зрелище такого рода.

Оттуда по внешним бульварам кавалькада вернулась во дворец Турнель, куда король перевел свой двор.

Дело в том, что за неделю до описанных событий короля известили о том, что герцог Альба, который должен был представлять короля Испании на церемонии бракосочетания и последующих праздниках, прибывает в Париж в сопровождении отряда из трехсот испанских дворян.

Король тут же переехал из Лувра в дворец Турнель, где рассчитывал оставаться со всем двором, пока длятся праздники, представив свой дворец герцогу Альбе и именитым гостям, что прибудут с ним.

Как только стало известно, что герцог Альба выступил, король выслал навстречу испанскому отряду коннетабля, приказав ему двигаться вперед, пока он не встретит герцога.

Коннетабль встретил представителя короля Филиппа II в Нуайоне и продолжал путь к Парижу вместе с ним.

В Сен-Дени коннетабля и герцога Альбу ждал маршал Вьейвиль, генеральный суперинтендант, посланный королем проследить, чтобы испанцев принимали с подобающей щедростью.

Через два часа, прекрасным утром последнего воскресенья мая, испанский отряд, отдохнув и приведя себя в порядок, въехал в Париж. Это было великолепное зрелище — ведь в отряде, считая принцев, сеньоров, дворян, а также пажей и оруженосцев, было более пятисот всадников.

Господин де Вьейвиль проехал с испанцами через весь Париж — от заставы Сен-Дени до заставы Сержантов; затем, как и было приказано, он разместил герцога и самых знатных испанских сеньоров в Лувре, а простых дворян — на улице Сент-Оноре.

Поэтому, когда читался картель, на площади Лувра в толпе было почти столько же испанцев, сколько французов, и, едва чтение было кончено, приветственные крики прозвучали на обоих языках.

Если читатель, следивший за перемещением процессии с королевским воззванием от замка Турнель до Ратушной площади, оттуда к паперти собора Парижской Богоматери и далее к площади Лувра, соблаговолит вернуться с ней в замок Турнель, откуда она вышла два часа назад, то он сможет вместе с нами осмотреть место грандиозных работ, развернутых по приказу короля для подготовки состязаний, объявленных картелем, который мы сочли нужным привести целиком, сколь бы он ни был длинен, во-первых, как подлинный и весьма любопытный документ и образчик нравов той эпохи, когда французское рыцарство испускало свой последний вздох, а во-вторых, поскольку законы этих состязаний помогут нам лучше понять события, что развернутся перед нашими глазами.

Все ристалище — поле и окружающие его строения — занимало пустырь, простиравшийся от дворца Турнель до Бастилии; в длину оно имело двести шагов и в ширину — сто пятьдесят.

Наружная стена ристалища была построена из досок и обтянута тканью из тех, что идут на навесы, но в яркую полосу, белую и лазурную, — цветов герба Франции.

По длинным сторонам ристалища были воздвигнуты подмостки для зрителей — дворян и придворных дам.

Со стороны замка были расположены трое ворот, по форме схожие с тремя воротами триумфальной арки, причем средние были выше других.

Средние ворота выступали на двенадцать — пятнадцать футов на поле и служили входом и выходом из бастиона, где в течение всего турнира должны были оставаться четверо его зачинщиков, готовые ответить на любой вызов. Перед бастионом была установлена подвижная перекладина, которую оруженосцы открывали при крике: «Съезжайтесь!»

Имена четырех зачинщиков нам уже известны — это были: король Франции Генрих II;

герцог Феррары Альфонс д'Эсте;

Франсуа Лотарингский, герцог де Гиз;

Жак Савойский, герцог Немурский.

На четырех мачтах с вымпелами были вывешены щиты с гербами четырех именитых бойцов; нападающие подъезжали с другой стороны поля, где для них была устроена большая зала, чтобы там они могли облачаться в доспехи и снимать их, и должны были дотронуться древком копья до щита того из зачинщиков, с кем они желали сразиться; этим обозначалось, что они просят простого поединка турнирным оружием в честь дам.

С этой стороны, так же как и со стороны замка, находилась подвижная перекладина: открывая ее, пропускали коня и всадника.

Иногда, несмотря на все эти предосторожности, происходило то, что часто бывает в подобных случаях: проявлялась внезапно застарелая ненависть, когда какой-либо неизвестный рыцарь просил у короля разрешения не на поединок турнирным оружием, а на настоящий бой — не на жизнь, а на смерть; в этом случае, получив разрешение Генриха II, у которого недостало бы сил отказать ему в этом, он должен был дотронуться до щита своего противника не древком копья, а его острием.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация