Джек держал трубку в руке. Ему хотелось повесить ее, сесть в
машину и уехать с матерью в другую гостиницу в другом штате. Но он не повесил
трубку. Он позвал:
— Мам, дядя Морган на проводе. Он говорит, что ты должна
поговорить с ним.
Она помолчала, и Джеку захотелось увидеть ее лицо. Наконец
она сказала:
— Я сейчас подойду, Джеки.
Джек уже знал, что нужно делать. Его мать прикрыла двери
спальни; он услышал, как она приблизилась к стоящему на туалетном столике
телефону и сняла трубку.
— Порядок, Джеки, — донеслось из-за двери.
— Порядок, — откликнулся он и зажал ладонью микрофон, чтобы
не было слышно его дыхания.
— Большие неприятности, Лили, — сказал дядя Морган. —
Ужасные. Если бы ты до сих пор снималась в картинах, мы бы избежали их. Ты не
думаешь, что давно пора вернуться к нормальной жизни?
— Как ты нашел меня? — спросила она.
— Думаешь, тебя тяжело найти? Погоди, Лили, я заберу тебя в
Нью-Йорк. Хватит тебе убегать.
— По-твоему, я убегаю?
— Твоя жизнь не бесконечна, Лили, и я не могу тратить все
свое время, разыскивая тебя. Эй, парень, повесь трубку! Твой сын никогда не
вешает трубку второго аппарата.
— Всегда он вешает.
Джек услыхал, как колотится его сердце.
— Повесь трубку, парень, — обратился к нему жесткий голос
Моргана Слоута.
— Не будь смешным, Слоут, — сказала мать.
— Я скажу тебе, что смешно! Смешно было забираться на этот
курорт, когда ты должна лежать в больнице, вот что смешно! Господи, ведь наше
дело стоит миллионы! Я позабочусь об образовании твоего сына, и видит Бог, я
это сделаю. Ты же этому только препятствуешь.
— Я не хочу больше разговаривать с тобой, — заявила Лили.
— Не хочешь, но будешь. Я приеду сюда и помещу тебя в
больницу силой. Мы занимаемся ангажементами, Лили. Ты владеешь половиной
компании, и Джек унаследует эту половину после тебя. Я хочу быть уверенным, что
о Джеке позаботятся. И если ты думаешь, что та дурость, которую ты делаешь в
этом чертовом Нью-Хэмпшире — это забота о Джеке, то ты еще серьезнее больна,
чем полагаешь.
— Чего ты хочешь, Слоут? — устало спросила Лили.
— Ты знаешь, чего я хочу. Я хочу заботиться о вас. Я хочу
заботиться о Джеке, Лили. Я дам ему ежегодно пять тысяч долларов — подумай об
этом, Лили. Я хочу, чтобы он поступил в хороший колледж. Ты ведь даже не
записала его в школу.
— Ты идиот, — проговорила мать.
— Это не ответ, Лили. Ты должна мне помочь.
— Какое тебе до нас дело, Слоут?
— Ты прекрасно это знаешь, черт побери! Я защищаю твои
интересы в компании «Сойер и Слоут». В понедельник я закончу разбираться с
бумагами, и потом позабочусь о тебе.
— Как ты уже позаботился о Томми Вудбайне? — спросила она. —
Иногда я думаю, что тебе и Филу слишком везло, Морган. Вспомни, ведь когда-то
вы были очень бедны, и клиентами у вас были только несколько третьеразрядных
комиков и актеров-неудачников, да парочка непризнанных сценаристов. Но жизнь
была гораздо лучше, чем сейчас!
— Боже, что ты мелешь? — заорал дядя Морган. — Ты не отдаешь
себе отчета! — Он взял себя в руки. — И при чем здесь Томми Вудбайн? Это
недостойно даже тебя, Лили.
— Я собираюсь повесить трубку, Слоут. Держись подальше от
меня. И держись подальше от Джека.
— Ты должна лечь в больницу, Лили! Вся эта беготня…
Его мать бросила трубку, не дослушав. Джек быстренько
проделал то же самое. Затем он сделал несколько шагов к окну, как будто и не
был около телефона. В спальне царила тишина.
— Мама! — позвал он.
— Да, Джеки? — он едва услышал ее голос.
— С тобой все в порядке?
— Со мной? Конечно, — ее шаги приблизились к двери, которая
с шумом распахнулась. Их взгляды встретились — две пары голубых глаз. Лили
придерживала рукой дверь. Взгляды столкнулись вновь, и от этого стало неуютно.
— Конечно, все в порядке. А что могло случиться?
Их разделяло знание чего-то, но чего? Джек удивился бы, если
бы она узнала, что он подслушивал разговор; но потом подумал, что их разделяет
ее болезнь.
— Ладно, — дипломатично сказал он. Болезнь матери, о которой
они никогда не говорили, вдруг выросла между ними. — Я не знаю. Мне показалось,
что дядя Морган… — он запнулся.
Лили молчала, и Джек сделал еще одно открытие. Она боялась
так же, как и он.
Мать достала сигарету и прикурила. В ее глазах промелькнуло
что-то новое.
— Не обращай внимания, Джек. Я не думаю, что на самом деле
похоже, будто я убегаю от него. Дядя Морган любит пугать меня. — Она выдохнула
сизый дым. — Я боюсь, что у меня пропал аппетит. Почему бы тебе не спуститься
вниз и не позавтракать одному?
— Пойдем со мной, — попросил он.
— Я хочу побыть одна, Джек. Постарайся это понять.
«Постарайся это понять.
Поверь мне».
Эти слова имели какой-то иной смысл.
— К твоему возвращению я приду в себя, — сказала она. —
Обещаю.
А на самом деле она говорила: «Я хочу закричать, я больше не
могу сдерживаться, уходи, уходи!»
— Принести тебе что-нибудь?
Она покачала головой, натянуто улыбаясь ему, и он вышел из
комнаты, хотя тоже не хотел завтракать. По коридору он дошел до лифта.
Оставалось только одно место, куда можно пойти, и он сразу же понял это.
Смотрителя Территорий не было в его «офисе». Его вообще
нигде не было видно. Джек беспомощно оглядел залитый солнцем парк. Ему стало не
по себе. Со Смотрителем что-нибудь случилось? Это, конечно, невероятно, но что,
если дядя Морган узнал о Смотрителе (что узнал?) и… Джек мысленно увидел фургон
«ДИКОЕ ДИТЯ», выезжающий из-за угла и набирающий скорость.
Он размышлял куда пойти. Мысленно он видел отраженного в
тысяче зеркал дядю Моргана, превращающегося в разлагающееся чудовище. Джек
бросился прочь от этого видения, он бежал в надежде на какое-то чудесное
спасение. Впереди показалось круглое строение из белого кирпича.
Оттуда доносились ритмичные звуки — топ, топ, топ. Мальчик
побежал на эти звуки. Он с трудом отыскал дверь и распахнул ее.
