Лошади, трава, свежий воздух кругом, и неожиданно — пыль и
запах сырого мяса.
Интермедия
Слоут в этом мире (I)
— Я знаю, что работаю слишком много, — говорил в этот вечер
Морган Слоут своему сыну Ричарду. Они беседовали по телефону: Ричард — стоя
возле общественного телефона в нижнем коридоре школьного общежития, его отец —
сидя за столом на верхнем этаже одного из самых респектабельных зданий на
Беверли-Хиллз, владельцем которого была компания «Сойер и Слоут».
— Но хочу сказать тебе, мой мальчик, что потребуется немало
времени для осуществления многих планов. Особенно если семья моего старого
партнера в беде. Я надеюсь, поездка будет недолгой. Во всяком случае, я не
собираюсь торчать в этом чертовом Нью-Хэмпшире больше недели! Когда все
закончится, я тебе позвоню. Возможно, тогда мы прокатимся в Калифорнию поездом,
как в старые добрые времена. Пожелай мне удачи!
Слоуту, любившему все делать самому, было особенно приятно
занимать это здание. После того, как он и Сойер арендовали это помещение на
краткий срок, а потом на более длительный, — они, наконец, смогли выкупить его
вплоть до последнего квадратного миллиметра. Лишь первый этаж арендовал
владелец маленького китайского ресторанчика.
Слоут долго спорил с китайцем, но когда тот сообразил, что
ему хотят увеличить арендную плату, то сразу перестал понимать английский язык.
Попытки Слоута продолжались несколько дней, пока ему неожиданно не помог
случай. Однажды он увидел, как из двери кухни служащий выносит бачок с
растопленным жиром, и, проследив за ним, выяснил, что тот вылил жир в
канализационный сток. Днем позже пришедший из департамента здравоохранения
инспектор наложил на владельца ресторана внушительный штраф. Теперь работникам
ресторана приходилось выносить все кухонные отходы через обеденный зал, что
резко сократило число посетителей; а возле задней двери кухни Слоут посадил на
цепь злющую собаку — для верности. Владелец ресторана был вынужден вспомнить
английский язык и согласиться удвоить, а потом и утроить сумму ежемесячной
платы.
Да, он добился этого… но если бы он не сумел настоять на
своем, то не был бы Морганом Слоутом. В тот же вечер он подъехал к ресторану и,
выпив предварительно три порции мартини, перебил бейсбольной битой все окна.
На следующее утро китаец попросил о встрече и предложил
увеличить платежи в четыре раза.
— Вот теперь это мужской разговор, — усмехнулся Слоут. — И
вот что я вам скажу. Поскольку отныне мы играем в одной команде, расходы по
замене стекол мы также разделим пополам.
Через девять месяцев после того, как компания «Сойер и
Слоут» завладела зданием, арендная плата в городе резко подскочила до
немыслимых размеров. Морган Слоут был чрезвычайно горд своим удачным
приобретением. Прогуливаясь возле здания, он любил вспоминать, как много они
вложили в компанию «Сойер и Слоут» и как велики теперь их достижения.
Чувство особой гордости проснулось в нем во время разговора
с Ричардом. Прежде всего, Ричард является причиной того, что Морган
вознамерился отобрать часть компании, принадлежащую Филу Сойеру. Ричард — его
наследник. Слоут-младший должен учиться бизнесу в лучшей школе, затем получить
правовое образование — и после этого прийти работать в компанию; таким образом,
всесторонне вооруженный Ричард Слоут уверенной рукой поведет компанию «Сойер и
Слоут» — или просто «Слоут и сын» — в следующее столетие. Глупое желание
мальчика стать химиком вызывало у отца смех. Ричард достаточно умен и, в конце
концов, поймет, что отец предлагает ему нечто более интересное.
«Химико-исследовательские» порывы необходимо искоренить как можно скорее, и в
один прекрасный день мальчик прозреет. Ну, а если его волнует справедливость в
отношении Джека Сойера, то Ричард должен понять: пятьдесят тысяч в год и
гарантия получения образования в колледже — это не только справедливо, но и
чрезмерно щедро. Разве можно быть уверенным, что Джек захочет заниматься
бизнесом или что у него есть к этому хоть какие-нибудь способности?
К тому же — кто даст гарантию, что Джек доживет хотя бы до
двадцати лет? Мало ли…
— Пора, давно пора оформить все права на собственность и
подписать соответствующие бумаги! — втолковывал Слоут сыну. — Лили слишком
долго скрывается от меня. Жить ей осталось меньше года, и ее сознание быстро
тускнеет. Я должен увидеть ее, потому что так больше продолжаться не может, и
она должна передать мне все права на руководство фирмой. Но я не хочу посвящать
тебя в эти проблемы. Я только хочу сказать — на тот случай, если ты позвонишь —
что несколько дней буду отсутствовать. Можешь написать мне письмо. И помни о
поезде, хорошо? Мы обязательно сделаем это.
Мальчик обещал писать, много работать и не тревожиться за
отца, Лили Кэвэней или Джека.
Иногда Слоут думал, что когда его единственный сын поступит
в Стэнфордский или Йельский университет — он представит его в Территориях.
Ричарду будет тогда на шесть или семь лет меньше, чем было ему самому, когда
Фил Сойер в их первом маленьком офисе в Северном Голливуде сперва привел своего
партнера в замешательство, потом в ярость (Слоут был уверен, что Фил смеется
над ним), а потом весьма заинтриговал (Фил был слишком приземлен, чтобы просто
так излагать фантастическую теорию о другом мире). Когда Ричард увидит
Территории, может произойти то же самое, — замешательство, ярость, удивление —
если он не постарается изменить мышление сына раньше.
Слоут закинул руки за голову и слегка помассировал затылок.
Разговор с сыном привел его в доброе расположение духа: когда Ричард с ним, все
идет превосходно. Была уже ночь — в Спрингфилде, Иллинойсе, в частной школе
Нельсона. Ричард Слоут идет сейчас по зеленому коридору назад, к учебникам,
думая о добрых старых временах, которые вскоре наступят вновь, и об игрушечной
железной дороге. Он уже будет спать, когда его отец откроет окно и сможет вволю
насладиться лунным светом и ночной прохладой.
Ему хотелось поскорее оказаться дома — дом был в тридцати
минутах езды от конторы, — переодеться, поесть и, возможно, немного выпить
перед тем, как отправиться в аэропорт. Но вместо этого он отправился на
свидание с капризным клиентом, которое нельзя было отложить. Слоут дал себе
слово, что как только удастся разобраться с Лили Кэвэней и ее сыном, он
сократит до минимума число подобных клиентов: ему хотелось поймать рыбку
побольше. Сейчас вокруг бегают сотни брокеров, и его доля акций должна
составлять не менее десяти процентов. Оглядываясь назад, Слоут недоумевал, как
он мог так долго терпеть Фила Сойера. Его партнер никогда не ставил на чистый
выигрыш, он был в плену сентиментальных принципов порядочности и честности.
Давно вынашивая свой план, Слоут всегда помнил, что Сойер в долгу у него; в
груди кипела ярость при одной мысли о размерах этого долга; и он сжал кулаки,
засунув их глубоко в карманы.
Фил Сойер недооценивал его, Моргана Слоута, и это все еще не
давало Слоуту покоя. Фил считал его хищником, которого можно выпускать только
под неусыпным наблюдением. Множество прихлебателей, носящих мятые ковбойские
шляпы, постоянно крутилось перед глазами. Один из них, Ди-Джель, был особенно
назойливым, и в Слоуте непрерывно росло раздражение, вылившееся однажды во
вспышку ярости — когда Ди-Джель особенно допек его разговором о том, что
автосервис работает плохо, день хуже ночи, а машина Слоута — дерьмо.
