Выкрики и смех становились все громче. В третий раз за вечер
вспыхнула драка. Смоки махнул рукой Джеку:
— Откати этот бочонок!
Джек покатил пустой бочонок к двери, оглядываясь в поисках
Рэндольфа Скотта. Он увидел его наблюдавшим за дракой, и немного расслабился.
В кладовой он поставил пустой бочонок рядом с другими — это
был уже шестой за сегодня. «Дело сделано», — подумал мальчик. На секунду его
сердце сильнее застучало в груди: в рюкзаке был волшебный напиток, в кармане
лежал значок Территорий, ставший в этом мире серебряным долларом. Он пошарил
рукой и нащупал бутылку Смотрителя через зеленый нейлон рюкзака. Сердце
успокоилось, но волнение оставалось; такое чувство всегда возникает перед
дальней дорогой.
В мужском туалете царил полный бардак. Если в начале вечера
Джек без особых усилий убирал его, то сейчас… Он набрал горячей воды и стал с
мылом оттирать загрязненный нечистотами пол. При этом Джек с волнением
вспоминал предыдущие несколько дней с того момента, как он впервые попал в
«Оутлийскую пробку»…
…В кабачке было темно и пусто, как в могиле, когда Джек
впервые открыл его дверь. Горела только лампа над стойкой, в темноте она больше
всего походила на НЛО.
Слегка улыбаясь, мальчик направился к стойке. Он почти
достиг цели, как вдруг хриплый голос позади него произнес:
— Это бар. Здесь не место несовершеннолетним. Понял, болван?
Пошел вон!
Джек чуть не подскочил от неожиданности. Он нащупал деньги в
кармане и почувствовал, что ноги его подкашиваются. Мальчику двенадцати лет
было рискованно просить принять его на работу без письменного разрешения
родителей, поэтому, скорее всего, ему назначат минимальную плату.
Неважно. Он оглянулся и увидел сидящего у стены мужчину.
Мужчина был худым, но под легкой белой рубашкой угадывалась крепкая
мускулатура. На нем красовался белый поварской колпак — бумажная шапочка,
одетая набекрень. Большая тяжелая голова, коротко стриженные седеющие волосы. В
огромных руках — калькулятор.
— Я увидел объявление о том, что вам требуется помощник, —
начал Джек без особой надежды. Мужчина явно не собирался нанимать его, и Джек
почти не верил, что здесь может найтись работа.
— Ты — работник? — ухмыльнулся мужчина. — Ты же должен учиться
читать в перерывах между игрой в хоккей.
— Ну… я не знал, что это бар, — сказал Джек, постепенно
отступая к двери. В давно немытые окна заглядывало солнце и длинными полосами
ложилось на пол. — То есть я думал, что… ну, вы понимаете… что это гриль. Что-нибудь
в этом роде. Я уже ухожу.
— Подойди сюда, — карие глаза внимательно разглядывали его.
— Нет-нет, все в порядке, — Джек нервничал. — Я…
— Иди сюда. Стой, — мужчина достал из ящичка сигару и
прикурил ее. С листа бумаги слетела муха и с жужжанием скрылась в темноте.
Глаза мужчины в упор сверлили Джека. — Я не собираюсь бить тебя.
Джек медленно приблизился к нему и присел на краешек стула. Через
шестьдесят часов, убирая мужской туалет, Джек подумал, нет, он знал, — что было
огромной глупостью принять это приглашение присесть. Он сам приговорил себя к
тому, чтобы водоворот закружил его и втащил в канализацию. Только в Оутли
канализационные люки были полны не дождевой водой, а пивом.
«Если бы он тогда убежал…»
Но он не убежал.
«Возможно, — подумал Джек, — здесь все же найдется для меня
какая-нибудь работенка».
Джек знал, что минимальная плата чернорабочему в Нью-Йорке —
три доллара и сорок центов в час. Столько платили пуэрториканцам, нелегально
живущим в стране и едва владевшим английским.
Подрабатывая в кофейне у миссис Бенберн, он зарабатывал в
час полтора доллара, и она всякий раз говорила, что если он недоволен, то может
убираться.
Сейчас, с неожиданным для себя цинизмом, он подумал, что
перед ним сидит миссис Бенберн в мужском облике.
— Ищешь работу, а? — мужчина положил сигару в пепельницу, и
Джек прочитал на ней надпись «КЭМЭЛ». Муха присела на лист бумаги и принялась
чистить крылышки.
— Да, сэр, но, как вы совершенно справедливо заметили, это
бар; и…
Глаза мужчины, коричневые с желтоватым ободком, беспокоили
мальчика. Они напоминали глаза старого кота, охотящегося за мышью.
— Да, я здесь хозяин, — сказал мужчина. — Смоки Апдайк.
Он протянул Джеку руку. Мальчик с удивлением пожал ее. Через
мгновение ему стало больно от ответного рукопожатия. Потом хватка ослабла… но
руку Джека Смоки не отпустил.
— Ну? — спросил он.
— Что ну? — Джек боялся, что выглядит смешным и глупым; он
чувствовал себя смешным и глупым. И он хотел, чтобы Апдайк отпустил его руку.
— Тебя не научили представляться, парень?
Это было настолько неожиданно, что Джек чуть было не сказал
свое настоящее имя вместо того имени, под которым он представлялся всем, кто
подвозил его — Левис Фаррен.
— Джек Сой-ой!.. Сойтель, — сказал он.
Апдайк задержал его руку еще на мгновение; он, не моргая,
смотрел на мальчика. Потом отпустил.
— Джек Сой-ой-Сойтель, — передразнил он. — Как ты думаешь,
найдется такое имя в телефонном справочнике?
Джек пожал плечами и проморгал.
— Слушай, цыпленок, — поинтересовался Апдайк. — Ты
полагаешь, что способен откатить девяностофунтовую бочку пива из кладовой в
зал?
— Думаю, что да, — ответил Джек, не зная на самом деле,
сможет ли. Ему казалось, что в подобном городишке не должно возникнуть слишком
много проблем. Да и бар совсем пуст…
Как будто читая его мысли, Апдайк сказал:
— Да, сейчас здесь нет никого, но мы работаем с четырех-пяти
часов. А в выходные кабачок всегда забит до отказа. Тогда приходится
потрудиться, Джек…
— А сколько вы платите?
— Доллар в час. Я мог бы платить и больше, но… — он умолк, и
его улыбка говорила: «Ты сам видишь, здесь в Оутли часы как будто остановились
в 1971 году, и с тех пор ничего не меняется».
Но глаза его не улыбались. Они жестоко, по-кошачьи изучали
мальчика.
— Не густо, — протянул Джек. Он говорил медленно, а мысли
метались в его голове с огромной скоростью.
«Оутлийская пробка» казалась заведением, куда не захаживали
даже старые бездомные алкоголики. В Оутли, очевидно, пили непосредственно в
автомобилях, которые при этом именовались клубами. Доллар и пятьдесят центов в
час — это слишком мало при серьезной работе; в местечке же, подобном этому,
заработать доллар в час, казалось, делом весьма несложным.
