Но раньше, чем мальчик осознал, как он устал после всего
случившегося, после бегства от экипажа Моргана в Территориях, и даже раньше,
чем он подумал об этом — он начал спускаться вниз, в городок под названием
Ангола. Он, двенадцатилетний мальчик в джинсах и ковбойке, высокий не по
возрасту, уже начинающий смахивать на беспризорника, с тревогой на осунувшимся
лице.
Пройдя почти половину пути, он понял, что снова думает
по-английски.
Спустя много дней мужчина по имени Бадди Паркинс, житель
Кембриджа, штат Огайо, подобрал на шоссе № 40 высокого мальчика,
представившегося Левисом Фарреном. Мальчик был чем-то очень встревожен.
«Улыбнись, сынок», — хотел сказать ему Бадди. Для
десятилетнего ребенка, как следовало из рассказа, у мальчика было слишком много
проблем. Мать больна, отец умер, его отослали к тете-учительнице в Баки Лейк…
Что-то в Левисе раздражало Бадди; мальчик выглядел человеком, который с
прошлого Рождества не видел пяти долларов одновременно, хотя… Бадди допускал,
что в чем-то этот парнишка Фаррен обманывает его.
Прежде всего, от новоявленного попутчика исходил не
городской, а деревенский запах. Бадди Паркинс с братьями владели тремя акрами
земли неподалеку от Аманды, в тридцати милях юго-восточнее Колумбии; и Бадди
знал, что не ошибается. От этого парня исходил запах Кембриджа, а Кембридж был
деревней. Бадди вырос среди запахов земли и скотного двора, пшеницы и гороха, и
нестиранная одежда мальчугана, сидящего позади него, впитала в себя все эти
знакомые запахи.
«А сама одежда! Миссис Фаррен, должно быть, невероятно
больна, — подумал Бадди, — если послала сына в дорогу в рваных и грязных
джинсах. А обувь!» Подметки кроссовок отрывались, на носках были протерты дыры,
из которых выглядывали грязные пальцы.
— Итак, забрали машину твоего отца, верно, Левис? —
переспросил Бадди.
— Да-да, именно так: явились в полночь и украли ее из
гаража. Я считаю, что так нельзя поступать по отношению к людям, которым с
трудом достается каждый грош, понимаете?
Честное, взволнованное лицо мальчика было обращено к нему,
как если бы Паркинс должен был ответить на наиболее серьезный со времен Никсона
вопрос. Бадди внутренне согласился с мальчиком.
— Хотя, я думаю, у любого явления всегда есть две стороны, —
не очень к месту заявил Бадди.
Мальчик моргнул и отвернулся. Вновь Бадди почувствовал
тревогу, одерживающую в мальчике верх, и пожалел, что не дал мальчику того
ответа, на который он рассчитывал.
— Наверное, твоя тетя работает в школе здесь, в Баки Лейк? —
теперь он пытался как-нибудь разогнать эту тоску в недетских глазах.
— Да, сэр, верно. Она преподает в школе Элен Воган.
Выражение угрюмого лица не изменилось.
Снова Бадди почувствовал, что в словах мальчика нет ни капли
правды: его голос был лживым. Да и выговор отличался от выговоров Огайо. Это
вообще был не выговор; это был акцент.
Мог ли мальчик из Кембриджа, штат Огайо, научиться так
говорить? Зачем ему это могло понадобиться?
Бадди недоумевал.
С другой стороны, газета, которую этот Левис Фаррен не
выпускал из левой руки, исключала всякие сомнения. Бадди хорошо видел ее
название — «Ангола Геральд». Есть Ангола в Африке, и есть Ангола в штате
Нью-Йорк, вблизи озера Эрай. Судя по фотографиям, он уже когда-то видел эту
газету…
— Я хочу спросить тебя, Левис, — обратился он к мальчику.
— Да?
— Откуда у паренька из сорокового штата могла оказаться
газета, выпускаемая в Анголе, штат Нью-Йорк? Это ведь далековато… Я не слишком
любопытен, сынок?
Мальчик взглянул на газету — и еще крепче сжал ее в руке,
как будто боялся, что ее отберут.
— О, — сказал он, — я нашел ее.
— Черт побери!
— Да, сэр. Она лежала на скамейке на автобусной остановке
возле моего дома.
— Ты выехал сегодня утром?
— Да, а потом растратил все деньги. Мистер Паркинс, если вы
высадите меня возле Зейнсвилла, то надо будет совсем немного пройти влево. Я
еще успею к тете до обеда.
— Возможно, — пробормотал Бадди, и они проехали несколько
миль в полном молчании. Но больше он не мог сдерживаться, и резко спросил:
— Сынок, ты убежал из дома?
Левис Фаррен озадачил его улыбкой, — не вымученной и не
насмешливой, а самой открытой.
«Смешно ему читать мораль о том, как дурно убегать из дома»,
— подумал Бадди. Их глаза встретились…
Через секунду, две, три… — трудно сказать, сколько это
продолжалось — Бадди Паркинс вдруг понял, что этот бродяга-мальчик позади него
очень симпатичный. Странно, ведь у Бадди никогда не возникало подобного
определения для лиц мужского пола старше девяти месяцев! Но, черт возьми,
мальчик действительно был очень симпатичный! Чувство юмора взяло верх над
сомнениями, и у Бадди — пятидесятидвухлетнего мужчины, имеющего трех сыновей, —
родилось странное, непривычное ощущение. Этот Левис Фаррен, которому на взгляд
Бадди было лет двенадцать, явно побывал там и увидел то, чего не увидит старина
Паркинс; вот поэтому он и выглядел симпатичным.
— Нет, я не беглец, мистер Паркинс, — ответил Джек.
Потом он моргнул, глаза его вновь потускнели, и мальчик
откинулся на спинку сидения, подложив под себя газету.
— Наверное, так, — Бадди Паркинс не сводил глаз с шоссе. Он
чувствовал облегчение, хотя не смог бы объяснить, почему именно. — Я уверен,
что ты не беглец, Левис. Здесь что-то другое.
Мальчик не ответил.
— Работал на ферме?
Левис удивленно взглянул на него.
— Да, верно. Последние три дня. Два доллара в час.
«У твоей мамочки за ее болезнью не нашлось времени постирать
твою одежду, прежде чем отправить тебя к своей сестре, да?» — подумал Бадди. Но
сказал другое:
— Левис, я был бы рад, если бы ты согласился вернуться домой
вместе со мной. У меня трое мальчишек; младший из них, Билли, всего года на три
старше тебя, и мы знаем, как ухаживать за мальчишками. Ты сможешь пробыть у
нас, сколько пожелаешь, и ничего не должен будешь никому объяснять.
Он притормозил и посмотрел на мальчика. Левис Фаррен
выглядел обыкновенным мальчишкой.
— Я приглашаю тебя, сынок.
Улыбнувшись, мальчик сказал:
— Это очень мило с вашей стороны, мистер Паркинс, но я не
могу. Я должен увидеть мою тетю в…
