Ладони Джека вспотели.
«ТРИДЦАТЬ ПЕРВАЯ КАБИНА» — прозвучал из громкоговорителя
голос, и мальчик поспешил к телефону. Он успел заметить в телефонном зале двери
с надписью «ДЛЯ МУЖЧИН» и «ДЛЯ ДАМ».
Джек набрал код и номер гостиницы «Альгамбра».
— Слушаю? — отозвались на коммутаторе, и мальчик сказал:
— Попросите миссис Сойер из четыреста восьмого номера.
Звонит Джек.
Ему предложили подождать. В груди нестерпимо жгло. Наконец
раздался ее голос:
— Боже, дитя мое! Как я рада слышать тебя! Быть покинутой
матерью слишком тяжело для такой старухи, как я. Кто бы мог научить меня ждать?
— Ты всегда умела ждать лучше всех, — сказал Джек, и слезы
текли по его щекам.
— У тебя все в порядке, Джек? Скажи мне правду.
— Да, все прекрасно. Хотелось бы надеяться, что и ты… ну, ты
понимаешь.
В телефоне раздался щелчок, и звук стал отчетливее.
— Я в порядке, — сказала Лили. — Просто молодцом. Мне совсем
не хуже. Можно узнать, где ты?
Джек помолчал, и в трубке вновь что-то щелкнуло.
— Я сейчас в Огайо. Скоро смогу увидеть Ричарда.
— Когда ты вернешься домой, Джеки?
— Не знаю.
— Не знаешь? И зачем только твой отец дал тебе это глупое
прозвище?..
В трубке зашумело, ее голос пропал. Джек вспомнил, какой
старухой она показалась в баре. Когда шум прошел, он спросил:
— У тебя нет проблем с дядей Морганом? Он не надоедает тебе?
— Я послала твоего дядю ко всем чертям, — ответила она.
— Он был здесь? Приезжал? Он все еще надоедает тебе?
— Я отделалась от него через два дня после твоего ухода,
малыш. Не теряй времени попусту, не думай о нем.
— Он не говорил, куда собирается? — спросил Джек, но как
только он произнес последние слова, раздался щелчок и разговор прервался. Джек
повесил трубку. Шум в ней был очень громким, его можно было услышать даже в
коридоре.
Разговор был окончен. Джек опять снял трубку и поднес ее к
уху. Тишина.
— Эй, — сказал он и дунул в микрофон.
Инстинктивно мальчик сунул руку в карман и сжал серебряный
значок.
Все еще не вешая трубку, он вдруг к собственному ужасу
услышал голос дяди Моргана.
Голос был слышен так ясно, как если бы старый добрый дядя
Морган стоял у соседнего телефона.
— Убирайся домой, Джек! — голос Слоута резал воздух, как
скальпель. — Или ты уберешься домой добровольно, или мы отправим тебя туда
сами.
— Подождите, — начал Джек, желая протянуть время и собраться
с мыслями.
— Никто больше не ждет, дружище!.. Теперь ты покойник.
Понял? У тебя не осталось ни одного шанса. Ты вернешься в Нью-Хэмпшир.
Немедленно. Или приедешь домой в гробу.
Джек услышал щелчок, и все оборвалось. Телефон замолчал и
внезапно начал отваливаться от стены. Секунду он висел на проводах, а потом тяжело
рухнул на пол.
За спиной Джека распахнулась дверь и раздался крик:
— БОЖЕ праведный!
Джек увидел молодого телефониста. Тот схватился за голову.
— Я не делал этого, — начал, было, Джек. — Это произошло
само собой.
— Боже праведный! — не слушая мальчика, кричал телефонист.
Джек бросился в зал. Он уже почти добежал до эскалатора,
когда услышал вопль парня:
— Мистер Олафсон! Телефон, мистер Олафсон!
Джек выскочил на улицу. Неподалеку от универмага стояла
полицейская машина. Мальчик свернул направо и чуть не сбил с ног почтенного
главу семьи, собравшегося с женой и шестью детьми посетить универмаг.
Пробормотав извинения, Джек бросился бежать дальше.
Неподалеку на скамейке сидел пожилой негр с гитарой. Рядом
стояла металлическая урна. Лицо старика было прикрыто солнцезащитными очками;
шляпа сползла на лоб. Отвороты его пиджака по размерам не отличались от ушей
слона.
На шее старика висела табличка, и через несколько шагов Джек
смог ее прочесть.
СЛЕПОЙ ОТ РОЖДЕНИЯ
СЫГРАЕТ ЛЮБУЮ ПЕСНЮ
БОГ ВОЗНАГРАДИТ ВАС
Он почти прошел мимо старика с гитарой, как вдруг голос
негра резанул его слух.
— Джеки!..
15. Поющий снежок
Джек быстро оглянулся на чернокожего; сердце сбилось с
ритма.
«Смотритель?»
Чернокожий медленно снял шляпу.
Смотритель. За темными очками — он, Смотритель.
Джек был уверен в этом. Но через секунду он так же был
уверен, что это не Смотритель. Тот, прежний Лестер был шире в плечах, его грудь
казалась более выпуклой.
«Но если бы он снял свои очки, я бы мог сказать наверняка!»
Мальчик открыл, было, рот, чтобы окликнуть старика по имени,
как вдруг тот начал играть, и черные пальцы замелькали по струнам, рождая
хорошо знакомую мелодию. Это была пьеса из альбома «Джок Харт из Миссисипи». И
хотя старик не пел, Джек знал слова:
Друзья, как трудно пареньку
Идти с котомкой на боку!
Господь забыл тебя, дружок…
Из магазина вышел блондин в спортивном костюме и три
принцессы. У принцесс в руках было мороженое, у спортсмена — по булочке в
каждой руке. Они направлялись в сторону Джека, который, увлеченный стариком, их
не замечал. Он сосредоточился на мысли, что это все-таки Смотритель, и
Смотритель что-то прочитал в его мыслях. Иначе почему он запел именно эту
песню? Ведь песня о нем, правда? О Джеке?!.
Футболист переложил в левую руку обе булочки, а правой
сильно толкнул Джека в спину. Зубы Джека от неожиданности щелкнули; боль свела
челюсти.
— От тебя несет мочой, — процедил блондин. Принцессы
захихикали и дружно сморщили носики. Джек отлетел в сторону, зацепив кепку,
куда слепой собирал подаяния, и деньги рассыпались.
Песня оборвалась.
Футболист и Три Крошки Принцессы удалялись. Джек рванулся
было за ними; им овладела хорошо знакомая ярость. Это же чувство возникло в нем
и при встрече с Осмондом, и на ферме у Алберта Паламаунтина; и в Оутли…
