На лице его возникла гримаса отвращения.
— Посади его в машину, или это придется сделать мне, —
приказал Джеку коп.
— Волк, это ненадолго, — дотронулся Джек до руки Волка,
подталкивая друга к задней двери машины. Волк упирался, как мог. — Пожалуйста,
— терпеливо попросил Джек. — Мы должны сделать это.
Но Волк был напуган. Он отрицательно качал головой.
Полицейский обошел Джека сзади и достал что-то из кармана.
Джек успел заметить, что это не пистолет; раздался щелчок и полицейский одним
рывком втолкнул Волка в машину.
— Садись рядом, — скомандовал он Джеку.
Через пару минут, после того как безжизненное тело Волка
дважды чуть не выпало на дорогу, они ехали в Каюгу.
— Я знаю, что произошло с тобой и твоим чертовым братцем —
если, конечно, он твой брат, в чем я сильно сомневаюсь. — Полицейский
пристально посмотрел на Джека в зеркало.
Кровь в жилах Джека застыла. Он вспомнил о сигарете в
кармане; достал ее и смял в руке, чтобы полицейский не успел ничего заметить.
— Я одену на него туфли, — сказал Джек, — а то они
потеряются.
— Оставь, — буркнул полицейский, но не стал мешать мальчику,
наблюдая за ним. Улучив момент, Джек быстро сунул размятую сигарету в рот. Вкус
марихуаны заполнил его. Мальчик разжевал сигарету и проглотил ее.
— Тебя ожидает сюрприз, — сказал коп. — Мы очистим твою
душу.
— Очистите мою душу? — переспросил Джек.
— И украсим твои руки парочкой мозолей, — весело добавил
полицейский, наблюдая в зеркало, как Джек растерянно хлопает глазами.
Муниципалитет Каюги помещался в старом мрачном особняке,
насквозь продуваемом сквозняками. С потолка капала вода.
— Я хочу кое-что объяснить вам, парни, — полицейский вел их
по коридору. — Вы не арестованы, ясно? Вас пригласили для беседы. Я не хочу
слышать просьбы о возможности позвонить по телефону. Вы не получите ее, пока не
сообщите своих имен и куда идете. Слышите меня? Мы направляемся к судье «Гроза
детей», и если вы не скажете нам правду, то у вас будут большие неприятности.
Пошевеливайтесь же!
В конце коридора была одна-единственная дверь, и полицейский
распахнул ее. В комнате сидела женщина средних лет в очках и черном платье.
— Еще два беглеца, — сообщил коп. — Доложите ему, что мы
здесь.
Она кивнула, сняла телефонную трубку и сказала в нее
несколько слов.
— Можете войти, — обратилась женщина к ним; ее глаза
удивленно перебегали с Волка на Джека и обратно.
Полицейский провел их через приемную и открыл дверь в
комнату вдвое большую, одна стена которой была заставлена стеллажами с книгами,
фотографиями и дипломами. За столом сидел высокий худощавый мужчина в темном
костюме, ослепительно белой рубашке и галстуке. Лицо его избороздили морщины,
как глобус — параллели и меридианы. Волосы сидящего были черны, как смоль. В
воздухе висел дым от сигареты.
— Ну, что у нас, Фрэнки? — его голос был театрально
драматичен.
— Я поймал двух парней на дороге.
При взгляде на Джека судья «Гроза детей» растянул губы в
улыбке.
— У тебя есть какие-нибудь документы, сынок?
— Нет, сэр, — ответил Джек.
— Рассказал ли ты лейтенанту Уильямсу всю правду? Он,
очевидно, так не думает, иначе ты не был бы здесь.
— Да, сэр.
— Итак, расскажи и мне твою историю.
Он прогуливался вокруг стола, выпуская из ноздрей струйки
дыма. Его глаза буравили мальчика, и в них не было снисхождения.
Джек глубоко вздохнул.
— Меня зовут Джек Паркер. Это мой двоюродный брат, и его
тоже зовут Джек. Джек Волк. Но его настоящее имя Филипп. Он жил у нас в
Дэйлвиле, потому что его отец умер, а мать тяжело заболела. Я вез его в
Спрингфилд.
— Он полоумный?
— Немного, — ответил Джек, взглянув на Волка. Его друг,
казалось, ничего не понимал.
— Как зовут твою маму? — спросил судья Волка.
Тот никак не отреагировал. Его глаза были полуприкрыты, руки
он глубоко засунул в карманы.
— Ее зовут Элен, — сказал Джек. — Элен Воган.
Судья отошел от стола и приблизился к Джеку.
— Ты случайно не пьян, сынок? Ты немного не в себе.
— Нет.
Судья «Гроза детей» подошел к нему вплотную.
— Дай-ка мне понюхать, что за запах у тебя во рту.
Джек открыл рот и выдохнул.
— Нет. Я ошибся, — судья вновь отошел. — Но это еще не вся
правда, верно? Не пытайся обмануть меня, мальчик.
— Мне стыдно, но мы голосовали на дороге, — сказал Джек. Ему
было трудно строить фразы — начинала действовать марихуана. — Хотя это было
сложно, потому что Волк, то есть Джек, ненавидит ездить в машинах. Мы больше
никогда не будем делать этого. Мы не совершили ничего дурного, сэр, и это вся
правда.
— Ты не понял, сынок, — сказал Судья, и его глаза опять
моргнули.
«Ему это нравится», — понял Джек.
Судья «Гроза детей» медленно прохаживался вдоль стола.
— Голосовать на дороге — не преступление. Но вы, два
мальчика, одни на дороге, едущие неизвестно куда и неизвестно откуда — это
повод для беспокойства.
Его голос напоминал тягучий мед.
— У нас есть исправительное учреждение для мальчиков вроде
вас. Оно называется Солнечный Дом для Беглецов Гарднера. Мистер Гарднер
работает с подростками, попавшими в беду. Мы посылаем ему найденышей, и он в
кратчайшие сроки наставляет их на путь истинный. Это великолепно, не правда ли?
Джек возражал, хотя его рот как будто заполнила какая-то
вязкая смесь.
— О, сэр, но ведь мы действительно пытались попасть в
Спрингфилд…
— Я очень рад, — улыбнувшись во весь рот, сказал судья. — Но
я добавлю кое-что. Когда вы будете на пути к Солнечному Дому, я позвоню в
Спрингфилд и узнаю телефон этой Элен… Волк, так? Или Элен Воган?
— Воган, — повторил Джек, слегка краснея.
— Да, — задумчиво кивнул судья.
Волк потряс головой и положил руку на плечо Джека.
