— Джек, — тихо позвал Волк.
— Что?
— У меня очень болит голова.
— Вас беспокоит ваша голова, мистер Волк? — преподобный
Солнечный Гарднер обнял Волка за плечи. Волк стряхнул руку, поморщившись.
«Он тоже учуял одеколон», — понял Джек. Для Волка этот запах
был подобен аммиаку для человека.
— Ничего, сынок, — Гарднер никак не отреагировал на выходку
Волка. — Мистер Баст или мистер Певец, наши служащие — мы их увидим внутри.
Фрэнк, мне кажется, я просил ввести гостей в Дом…
Офицер Уильямс взял под козырек и пошел впереди мальчиков по
коридору. На мгновение задержавшись, Джек взглянул в глаза Гарднера — и узнал
этот взгляд.
Гарднер был Двойником Осмонда.
— Прошу вас, друзья мои, — бросил Гарднер, открывая перед
ними дверь.
— Кстати, мистер Паркер, — сказал Гарднер, когда они
проходили мимо него, — мы не могли встречаться с вами раньше? Почему-то ваше
лицо мне чрезвычайно знакомо.
— Не знаю, — буркнул Джек, внимательно глядя себе под ноги.
Пол был покрыт дорожкой, а у стены лежал зеленый ковер. На
нем стояли два стола. Сидящий за одним из них подросток взглянул на вошедших и
вновь уставился в экран телевизора. Находившийся за другим столом паренек
недоброжелательно смерил Джека взглядом. Он был худой и темноволосый; лицо его
выглядело умным, но злым. На кармане белого с воротником «под горло» свитера
была табличка «ПЕВЕЦ».
Гарднер колебался.
— Мне все же кажется, что мы встречались раньше… Я уверен в
этом; я никогда не забываю лицо мальчика, если видел его когда-то. Тебя это
беспокоит, Джек?
— Я никогда не видел вас раньше, — твердо сказал Джек.
— Ну, позже я, наверняка, вспомню, — уверил Джека Солнечный
Гарднер. — Гек, иди сюда и помоги нашим гостям.
Массивный юноша протянул Джеку белый свитер и табличку,
потом обыскал его карманы. Это, конечно, был Баст. На его круглом лице моргали
неправдоподобно маленькие поросячьи глазки.
— Зарегистрируй их и выдай одежду, — вяло добавил Гарднер.
Он загадочно улыбнулся Джеку.
— Джек Паркер, — раздельно произнес он. — Интересно, кто же
ты на самом деле, Джек Паркер…
Баст вытряхнул все из карманов и кивнул.
Солнечный Гарднер направился через комнату к абсолютно
безучастному Фрэнки Уильямсу, на ходу доставая из кармана кошелек. Джек увидел,
что он начал отсчитывать деньги.
— Не отвлекайся, придурок, — сказал мальчик за столом, и
Джек повернулся к нему. Мальчик поигрывал карандашом, злым колючим взглядом
ощупывая Джека. — Твой дружок умеет писать?
— Не думаю, — ответил Джек.
— Тогда распишись за него, — Певец показал ему два корешка
бумаги. — Внизу, там, где крестик. — Он откинулся на стуле, грызя кончик
карандаша.
Джек решил, что он, очевидно, копирует преподобного
Солнечного Гарднера.
«ДЖЕК ПАРКЕР», — написал Джек и почувствовал, как в груди
его поднимается тяжелая волна. — «ФИЛИПП ДЖЕК ВОЛК». Он вздохнул.
— Сейчас вы находитесь под опекой штата Индиана, и пробудете
здесь тридцать дней, если сами не решите задержаться подольше. — Певец
пододвинул к себе бумаги. — Вы будете…
— Решим? — переспросил Джек. — Что ты имеешь в виду?
Щеки Певца порозовели; он, казалось, улыбался.
— Я думаю, тебе неизвестно, что шестьдесят процентов наших
воспитанников пребывают здесь добровольно. Возможно, вы также решите остаться
здесь.
Джек постарался не выдать своих чувств.
Губы певца дрогнули.
— Это отличное место, и если я услышу, что вы ругаете его,
то очень удивляюсь, потому что лучше этого места нет на свете. Скажу тебе еще
кое-что; у вас нет выбора. Вас прислали в Солнечный Дом. Понял?
Джек кивнул.
— А он? Он понял?
Джек посмотрел на Волка, все еще вдыхающего воздух через
рот.
— Думаю, что да.
— Отлично. Вы двое будете угольщиками. День здесь начинается
в пять часов утра, когда мы молимся. До семи — работа в поле, потом завтрак в
столовой. Опять работаем в поле до обеда. Затем — ленч и чтение Библии. Здесь
все помешаны на этом, поэтому подумайте сразу, что именно вы будете читать.
Никаких извращений из «Песни Песен», если не хотите, чтобы вас наказали. После
ленча — опять работа.
Он пристально взглянул на Джека.
— Эй, не думай, что твой труд не нужен Солнечному Дому.
Часть платы за работу — пойдет в счет предоставленной тебе одежды, еды,
электричества и всего остального. На тебя будет затрачено пятьдесят центов в
час. То есть ты стоишь пять долларов в день — около тридцати долларов в неделю.
Воскресенье мы проводим в церкви, за исключением часа, который называется
«Евангельским Часом».
Он вновь покраснел, и Джек кивнул, давая понять, что все
ясно.
— Если ты откажешься от работы или будешь много болтать,
тебя отправят в карцер. У нас есть тридцать дней, что бы вычистить вам,
болванам, мозги и показать, какую никчемную жизнь вы влачили до сих пор. И
начнем мы немедленно.
Певец встал, его лицо цветом напоминало упавший на землю
осенний лист. Он постучал костяшками пальцев по столу.
— Освободи свои карманы. Сейчас же!
— Отныне и навеки, — прошептал Волк, как бы заучивая эту
мысль.
— ВЫВОРАЧИВАЙ КАРМАНЫ! — заорал Певец. — Я ХОЧУ ВИДЕТЬ, ЧТО
В НИХ!..
Позади Волка возник Баст. Преподобный Гарднер, проводив
взглядом копа, также смотрел в их сторону.
— Личные вещи напоминают нашим воспитанникам о прошлом, как
мы заметили, — сообщил он. — Это мешает; поэтому мы считаем очень полезным
избавить вас от лишних воспоминаний.
— ВЫВЕРНИ КАРМАНЫ! — орал Певец; его перекосило от злости.
Джек вынул из карманов содержимое. Красный носовой платок
жены Алберта Паламаунтина, который она подарила ему, когда он разбил себе нос;
две коробки спичек; несколько долларов, точнее, шесть долларов и сорок два
цента; ключ от номера 407 в гостинице «Альгамбра».
— Думаю, что вам нужен и мой рюкзак, — сказал он.
— Конечно, глупец, — рассмеялся Певец, — конечно, нам нужен
твой рюкзак, но сперва мы отыщем то, что ты пытаешься спрятать.
