Джек был вынужден достать гитарный медиатор, кусок мрамора и
серебряный доллар. Он положил все это на развернутый платок.
— Это — мои талисманы.
Певец покрутил в руках медиатор.
— Эй, что это? Я спрашиваю, что это?!
— Медиатор.
— А, ну конечно, — Певец продолжал крутить предмет. «Если он
попытается сломать его, — подумал Джек, — то придется врезать этому Певцу как
следует».
— Медиатор… Ты говоришь правду?
— Мне дал его друг, — Джек внезапно почувствовал, как
одиноко ему в эти недели скитаний. Он подумал о Снежке, похожем на Смотрителя.
Джек так и не понял — Смотритель это был или нет.
— Наверное, краденый, — сказал Певец, не обращаясь ни к кому
конкретно, и положил медиатор рядом со значком и кусочком мрамора.
— Теперь рюкзак.
Когда Джек снял рюкзак, Певец несколько минут копался в нем
с выражением неудовольствия на лице. Неудовольствие было вызвано тем, что в
рюкзаке не оказалось новой одежды.
«Где ты сейчас, Смотритель?!»
— Это вовсе не обыск, дружок, — нагло уставился ему в глаза
Певец.
Гарднер покачал головой.
— Давайте посмотрим, что можно извлечь из мистера Волка.
Баст подошел ближе. Певец сказал:
— Ну?
— В его карманах ничего нет, — вставил Джек.
— Я хочу, чтобы он ВЫВЕРНУЛ свои карманы! ВЫВЕРНУЛ! —
рявкнул Певец. — НА СТОЛ!
Волк прижал руки к груди и прикрыл глаза.
— У тебя ведь ничего нет в карманах? — спросил Джек.
Волк медленно кивнул.
— Эй ты, идиот! Вытряхивай карманы! — Певец стукнул кулаком
по столу. — Похоже, Уильямс выбил из тебя остатки мозгов.
Баст прошипел:
— Если ты не вывернешь карманы — сам получишь по морде.
— Сделай это, Волк, — шепнул Джек.
Волк тяжело вздохнул. Потом он вынул правую руку из кармана,
протянул ее над столом и разжал пальцы. На стол упали три спички и два
отполированных водой камешка. Он проделал то же самое левой рукой, и к первым
двум камешкам присоединились еще два.
— Это пули! — испуганно воскликнул Певец.
— Не будь идиотом, Сонни, — отозвался Гарднер.
— Ты выглядишь так, будто тебя сварили, — тихо, но внятно
сказал Певец Джеку, ведя его по ступенькам наверх. Ступеньки были покрыты
ковром, украшенным розами. Все остальные помещения в Солнечном Доме, кроме
административных, выглядели крайне запущенными. — Ты пожалеешь, я обещаю тебе
это: в этом месте еще никто не мог поиздеваться над Сонни Певцом. — Он
придвинулся вплотную к Джеку. — Нелегко же вам будет вырваться отсюда — тебе и
твоему кретину с камешками!
— Я не знал, что у него есть что-нибудь в карманах, —
ответил Джек.
Идущий впереди Певец внезапно остановился. Его глаза
сузились, лицо окаменело. Джек понял, что произойдет, за мгновение до того, как
кулак Певца ударил его по скуле.
— Джек? — тревожно спросил Волк.
— Все в порядке.
— Если еще раз заденешь меня, то получишь вдвое больше, —
бросил Певец Джеку. — А если заденешь в присутствии преподобного Гарднера, то
получишь в четыре раза больше, ясно?
— Да, — кивнул Джек. — Нам дадут какую-нибудь одежду?
Певец выругался и пошел вверх по лестнице, а Джек все еще
стоял, вглядываясь в его сутулую спину.
«Ты тоже, — сказал он сам себе. — Ты и Осмонд. Однажды».
Потом он двинулся за Певцом. Волк плелся следом.
В длинной комнате, уставленной ящиками, Певец ждал у двери,
пока высокий юноша рылся на полках в поисках одежды для наших друзей.
— И башмаки. Выдай им башмаки, — сказал Певец, не глядя на
кладовщика.
«Бесстрастность — это добродетель», — таким, вероятно, был
следующий местный завет преподобного Гарднера.
Им с Волком подобрали по паре башмаков. Потом Певец повел их
дальше. Коридор, казалось, был бесконечным. Они поднялись на самый верх. С
обеих сторон коридора тянулись ряды узких дверей с крошечными прорезанными в
них окошечками. Больше всего это напоминало тюрьму.
Певец остановился перед одной из дверей.
— В первый день здесь никто не работает. К работе вы
приступите завтра. Так что идите и почитайте до пяти Библию. Потом я поведу вас
в церковь к службе. И переоденьтесь, ясно?
— То есть мы просидим следующие три часа под замком? —
переспросил Джек.
— А ты хочешь, чтобы я пожал тебе руку? — пошутил Певец и
вновь покраснел. — Если бы вы пришли сюда добровольно, я бы показал вам
окрестности. Но поскольку вас доставила сюда полиция, вы почти преступники.
Поэтому идите в свою комнату и поразмышляйте о Боге. Если вам повезет, через
тридцать дней вы выйдете на свободу. — Он вставил ключ в замок, отпер дверь и
застыл возле нее. — Входите. Мне еще нужно работать.
— Что будет с нашими вещами?
Певец нарочито развел руками:
— Глупец, ты думаешь, что они кому-нибудь нужны?
Джек воздержался от комментариев.
Певец вздохнул.
— Ладно. Все это будет лежать в ящике, и на нем будет
табличка с вашими именами. В ящике в подвале — там мы все храним свои вещи и
деньги, пока не выходим на свободу. Теперь входите, пока я не разозлился.
Волк и Джек вошли в маленькую комнату. Когда Певец отпирал
дверь, под потолком автоматически зажегся свет, осветив помещение без окон, в
котором не было ничего, кроме железной кровати, умывальника в углу и
металлической табуретки.
На белой стене остался след от когда-то висевшей в этом
месте картины. Щелкнул замок. В окошко в двери заглянуло лицо Певца.
— Ведите себя хорошо, — сказал он, улыбаясь, и исчез.
— Нет, Джеки, — сказал Волк. Потолок нависал над ним в дюйме
от макушки. — Волк не может находиться здесь.
— Лучше присядь. Ты хочешь пробить потолок головой?
— Что?
— Не обращай внимания. Садись. Мы с тобой попали в беду.
— Волк знает, Джеки. Волк знает. Это очень плохое место. Не
могу здесь находиться.
