Изабелле, находившейся под присмотром г-жи де Коэтман и Галюара, нечего было опасаться по ту сторону французской границы, но для графа де Море, решившего проникнуть на вражескую территорию, все обстояло иначе. Поэтому время, которое молодой человек провел возле своей невесты, было наполнено тревожными предчувствиями и всевозможными ласковыми напутствиями, неизбежными при расставании двух влюбленных, сколь бы короткой ни была или обещала быть их разлука. Именно в такие томительно-прелестные часы поклоннику надлежит расчетливо и ненавязчиво добиваться, чтобы его безропотно осыпали невинными ласками, если — увы! — ему не дарят эти ласки по собственной воле. Таким образом, молодой человек провел у ног своей возлюбленной около часа, который пролетел для него как десять минут, прежде чем слуга, посланный Жерменом, сообщил, что Мари Куте ожидает его с покупками.
Изабелла заставила своего друга поклясться, что он не уедет, не попрощавшись с ней: излишне уточнять, что он не преминул бы сделать это и без всякого обещания.
И вот, четверть часа спустя молодой человек предстал перед своей возлюбленной в костюме пьемонтского крестьянина. В течение нескольких минут девушка пристально рассматривала новое одеяние графа и пришла к заключению, что каждая из частей наряда удивительно ему к лицу. На подъеме любви нам кажется, что все украшает любимого человека, будь-то даже балахон из грубой шерсти; к сожалению, существует и противоположная стадия, когда ничто не способно вернуть нашим возлюбленным утраченное очарование.
Пора было расставаться — в Шомоне уже пробило десять часов вечера. До Гравьера можно было добраться за два часа; следовательно, граф должен был прибыть туда в полночь, а в семь утра ему следовало явиться на работу.
Прежде чем уехать, молодой человек захватил послание, написанное Гийомом Куте, где говорилось следующее:
Дорогой Жан Миру!
Человек, который вручит Вам это послание, известит Вас о том, что я вернулся из Лиона, куда ездил за товаром, а также о беде, приключившейся со мной между Сен-Лоре и Шомоном. Снежная лавина увлекла меня за собой в пропасть, но милостью Божьей мне удалось ухватиться за ель, и проезжавшие мимо путешественники, добрые христианские души — я молю Бога открыть для них двери рая — вызволили меня из этого тягостного положения. Я сильно ушибся во время падения, и мой брат Мари должен находиться рядом, чтобы растирать меня. Поскольку он не хочет, чтобы из-за моего несчастья и его отсутствия пострадало дело, он направляет вам своего товарища Жакелино, чтобы тот заменил его, а сам надеется вернуться к своим обязанностям завтра, как и я. Один лишь мой мул по кличке Тяжелый-на-Подъем — помните, вы сами так его окрестили — свалился на дно пропасти и погиб вместе с поклажей, так как на него упало более пятидесяти футов снега. Однако, слава Богу, с потерей мула и нескольких тюков пряжи жизнь не кончается, и дела не приходят в упадок.
Ваш троюродный брат Гийом Куте.
Читая это послание, граф де Море не раз улыбнулся: письмо было именно таким, каким он хотел его видеть, но молодой человек понимал, что, если бы он сам сочинял это послание, у него вряд ли получилось бы так, как у Гийома Куте.
Поскольку ничто больше не задерживало нашего героя и оседланная лошадь метра Жермена ждала у порога, он запечатлел прощальный поцелуй на руке Изабеллы, провожавшей его в коридоре, вскочил в седло, пригласил Мари Куге жестом занять место позади и, ответив на пожелание счастливого пути, которое произнес из окна нежный голос, двинулся в путь. Если бы поиски отцовства не были бы запрещены, эта лошадь, бесспорно, могла бы сойти за отца бедного мула, которого Жан Миру прозвал Тяжелым-на-Подъем, вероятно основываясь на собственном опыте.
Через час сообщники добрались до селения Гравьер, а наутро, в семь часов, граф де Море предъявил Жану Миру письмо Гийома Куте и без каких-либо возражений был допущен к работе вместо Мари Куте.
Как и предвидел Гийом, Жан Миру попросил Жакелино подробнее рассказать о несчастье, случившемся с его родственником, и тот сумел сделать это как нельзя лучше.
IV. О ТОМ, ЗАЧЕМ ГРАФУ ДЕ МОРЕ ПОНАДОБИЛОСЬ РАБОТАТЬ НА СТРОИТЕЛЬСТВЕ УКРЕПЛЕНИЙ В СУЗСКОМ ПРОХОДЕ
Как легко догадаться читателю, граф де Море облачился в одежду пьемонтского крестьянина и отправился на один день в Сузский проход, чтобы работать там на строительстве оборонительных сооружений в качестве простого землекопа, отнюдь не из любопытства либо ради собственного удовольствия.
Во время беседы графа де Море с кардиналом де Ришелье тот раскрыл перед молодым человеком политические перспективы, достойные сына Генриха IV, и сын Генриха IV, почувствовав доброжелательное отношение всесильного министра, решил заслужить его благосклонность, дабы пользоваться ею по праву, а не в виде одолжения.
Вследствие этого граф де Море решил лично осмотреть укрепления, возводившиеся по приказу герцога Савойского, чтобы затем представить подробный отчет кардиналу; таким образом, он мог оказать немалую услугу Ришелье и своему брату-королю, хотя и рисковал, что его разоблачат и задержат как шпиона.
Вернувшись из Гравьера, молодой человек, подобно Ромео, пожелал Изабелле, чтобы сон коснулся ее век легче, чем пчела опускается на розу, удалился в свою комнату, куда заранее попросил принести бумагу перо и чернила, и принялся писать кардиналу следующее послание:
Его Высокопреосвященству монсеньеру кардиналу де Ришелье.
Монсеньер!
Позвольте мне, перед тем как мы пересечем границу Франции, направить Вашему Высокопреосвященству это письмо, дабы сообщить о том, что до сих пор наше путешествие протекало без каких-либо событий, заслуживающих упоминания.
Однако на подступах к границе мне довелось получить известия, которые, на мой взгляд, представляют поистине важное значение для Вашего Высокопреосвященства, тем более что монсеньер в данный момент готовится к походу на Пьемонт.
Герцог Савойский старается выиграть время, обещая пропустить наши войска через свои земли, а сам между тем приказал строить укрепления в Сузском проходе.
Поэтому я принял решение своими глазами осмотреть сооружения, которые возводятся по его распоряжению.
Волею судьбы мне удалось спасти жизнь некоему крестьянину из Гравьера, брат которого участвует в строительстве укреплений. Я занял место этого человека и провел один день среди землекопов.
Шомон, откуда я имею честь писать Вашему Высокопреосвященству, — последний населенный пункт, принадлежащий нашему королю. В четверти льё от этого селения расположен пограничный столб, отделяющий дофине от Пьемонта. Чуть дальше, во владениях герцога Савойского, возвышается гигантская отвесная скала, на которую можно взойти лишь с одной стороны по узкой тропе, вьющейся по краю пропасти. Карл Эммануил считает эту скалу естественным укреплением на пути французов и постоянно держит там гарнизон.
Этот утес носит название Желан; чтобы обойти его, надо спуститься в долину, зажатую между двумя очень высокими хребтами: один из них именуется Монтабонским, а другой — Монморонским.
