— Вас теперь водой не разольешь, — заметила она. —
Посиживаете на кухне, попиваете рутбир — уютненько, если хотите знать мое
мнение! И о чем же вы беседовали сегодня?
— О книге, которую мне подарил мистер Бротиген, — сказал
Бобби. Его голос прозвучал естественно и спокойно, голос, который ничего не
скрывает. — “Повелитель мух”. Я не разобрался, счастливый конец или грустный.
Ну, и решил спросить у него.
— О? И что же он сказал?
— Что конец и такой, и такой. А потом посоветовал мне
поразмыслить.
Лиз засмеялась, но не очень весело.
— Я читаю триллеры, мистер Бреттиген, а размышления
приберегаю для жизни. Ну да конечно, я не на пенсии.
— Да, — сказал Тед. — Вы в самом расцвете жизни, это сразу
видно.
Она бросила на него взгляд, хорошо знакомый Бобби: “Лесть
тебе не поможет”.
— И еще я предложил Бобби небольшую работу, — сказал Тед. —
Он согласен.., с вашего разрешения, конечно.
При упоминании о работе кожа у нее на лбу собралась
складками, но разгладилась при упоминании о ее разрешении. Она протянула руку и
чуть прикоснулась к рыжим волосам Бобби — жест такой необычный, что глаза у
Бобби чуть округлились. А ее глаза так и остались прикованными к лицу Теда. И
Бобби понял, что она не только не доверяет этому человеку, но никогда-никогда
доверять не будет.
— И какая это работа?
— Он хочет, чтобы я…
— Ш-ш-ш, — сказала она, а ее глаза над краем стакана все так
же впивались в Теда.
— Мне бы хотелось, чтобы он читал мне газеты, скажем, во
второй половине дня, — сказал Тед, а потом объяснил, что глаза у него уже не
те, что были раньше, и как ему с каждым днем все труднее разбирать мелкую
печать. Но он любит следить за новостями — такие интересные времена, не правда
ли, миссис Гарфилд? Ну и за колонками тоже — Стюарта Аслора, Уолтера Уинчелла и
прочих. Уинчелл, конечно, сплетник, но очень интересный сплетник, вы не
находите, миссис Гарфилд?
Бобби слушал, все больше напрягаясь, хотя и видел по лицу и
позе своей матери — даже по тому, как она прихлебывала свой рутбир, — что она
верит словам Теда. С этим-то все было в порядке, но что, если Тед снова
обалдеет? Обалдеет и начнет бормотать про низких людей в желтых плащах или о
хвостах воздушных змеев на проводах — только без змеев, — все время глядя в
никуда?
Но ничего подобного не случилось. Тед напоследок сказал, что
ему хотелось бы узнать, как дела у “Доджеров” — а особенно у Мори Уиллса, пусть
они и перебрались в Лос-Анджелес. Сказал он с видом человека, решившего сказать
правду, хотя и немножко ее стыдясь. Бобби решил, что это отличный ход.
— Ну, пожалуй, это будет неплохо, — сказала его мать (словно
бы с неохотой, подумал Бобби). — Работа ведь не бей лежачего. Хотелось бы,
чтобы и моя работа была такой!
— Готов поспорить, что свою работу, миссис Гарфилд, вы
делаете блестяще.
Она снова метнула в него свой сухой взгляд “Лестью меня не
проймешь”.
— За решение кроссвордов вам придется ему приплачивать —
сказала она, вставая, и, хотя Бобби не понял ее слов, он был поражен
жесткостью, которую почувствовал в них — как осколок стекла в мармеладе. Словно
ей хотелось высмеять слабеющее зрение Теда, а заодно и его ум, словно ей
хотелось уязвить его за доброту к ее сыну. Бобби все еще было стыдно, что он
обманул ее, и страшно, что она об этом узнает, но теперь он был рад.., почти
злобно рад. Так ей и надо!
— Он хорошо решает кроссворды, мой Бобби. Тед улыбнулся.
— Я в этом не сомневаюсь.
— Отправляйся вниз, Боб. Пора дать мистеру Бреттигену отдых.
— Но…
— Мне бы хотелось снова прилечь, Бобби. У меня немножко
болит голова. Я рада, что тебе понравился “Повелитель мух”. Работать можешь
начать завтра, если хочешь, со статей в воскресном номере. Предупреждаю, это,
наверное, будет испытание огнем.
— Ладно.
Лиз вышла на маленькую площадку перед дверью Теда. Бобби шел
за ней. Тут она обернулась и посмотрела на Теда через голову Бобби.
— А почему бы не на крыльце? — спросила она. — Свежий воздух
будет полезен вам обоим. Лучше, чем сидеть в этой душной комнатушке. Да и я
смогу послушать, если буду в гостиной.
Бобби показалось, что они обмениваются мыслями. Ну, не с
помощью телепатии, конечно.., хотя по-своему это была телепатия. Непонятная,
какой пользуются взрослые.
— Чудесная идея, — сказал Тед. — На крыльце будет прекрасно.
Всего хорошего, Бобби. Всего хорошего, миссис Гарфилд.
Бобби чуть было не ляпнул “покедова, Тед”, но в последний
миг заменил это прощание на “пока, мистер Бротиген”. Он направился к лестнице,
растерянно улыбаясь, как, обливаясь холодным потом, улыбается человек, чудом не
ставший жертвой несчастного случая. Его мама задержалась на верхней ступеньке.
— Вы давно на пенсии, мистер Бреттиген? Или вам неприятно,
что я спрашиваю?
До этого Бобби почти решил, что фамилию Теда она искажает не
нарочно, но теперь он сразу переменил мнение. Нет, нарочно. Нарочно!
— Три года. — Он раздавил окурок о дно переполненной
жестянки и тут же закурил новую сигарету.
— Значит, вам.., шестьдесят восемь?
— Точнее, шестьдесят шесть. — Голос у него по-прежнему был
мягким и откровенным, но Бобби показалось, что эти вопросы ему не особенно
нравятся. — Меня отправили на полную пенсию на два года раньше. По медицинским
соображениям.
«Мам, только не спрашивай, что с ним, — мысленно простонал
Бобби. — Не смей!»
Она не спросила, а вместо того осведомилась, чем он
занимался в Хардфорде.
— Бухгалтерией. Работал в Управлении контролера денежного
обращения.
— А мы с Бобби думали, что вы занимались педагогической
деятельностью. Бухгалтерия! Звучит очень ответственно.
Тед улыбнулся. Бобби почудилось, что было во всем этом
что-то ужасное.
— За двадцать лет я износил три калькулятора. Если это
ответственное дело, миссис Гарфилд, то да — я занимался очень ответственным
делом. Одер трусит на негнущихся ногах, машинистка ставит пластинку на
граммофон с автоматическим звукоснимателем.
— Я не понимаю.
— Я просто имею в виду, что много лет было потрачено на
работу, которая никогда много не значила.
— Она бы много значила, если бы вам надо было кормить,
одевать, обувать и растить ребенка. — Она посмотрела на него, слегка вздернув
подбородок, словно говоря, что если Тед хочет обсуждать эту тему, то она
готова.
