Потом жители Мидуича проснулись — все до единого, и
казалось, ничего не изменилось.., пока через несколько недель все тамошние
женщины не обнаружили, что беременны. Старухи, молодые женщины, даже девочки в
возрасте Кэрол Гербер — все были беременны, и дети, которых они родили, и
оказались теми жутковатыми ребятами на афише, теми, с белокурыми волосами и
горящими глазами.
Хотя в фильме про это не говорилось, Бобби решил, что Дети
Проклятых возникли из-за какого-то космического явления, вроде стручковых людей
во “Вторжении похитителей трупов”. Ну, как бы то ни было, росли они быстрее
нормальных ребят, были сверхумными, умели заставлять людей делать то, что
хотелось им.., и они были безжалостны. Когда один отец попробовал проучить
своего проклятого сыночка, все ребята собрались вместе и направили свои мысли
на досадившего им взрослого (глаза у них горели, а музыка была такой давящей и
странной, что руки у Бобби пошли гусиной кожей, пока он пил свою коку), и он
выстрелил себе в голову из дробовика и убил себя (на экране этого не показали,
и Бобби обрадовался).
Героем был Джордж Сандерс, Его жена родила одного из
белокурых детей. Эс-Джей фыркнул бы на Джорджа, обозвал бы его “сукин сын с
приветом” или “золотой старикан”, но Бобби он понравился куда больше надоевших
героев вроде Рэндольфа Скотта, Ричарда Карлсона или навязшего в зубах Оди
Мэрфи. Джордж был настоящим сорвиголовой, только на сдвинутый английский лад.
Говоря словами Денни Риверса, старица Джордж “умел сбить форс”. Носил особые
такие галстуки, а волосы зачесывал так, чтобы они лежали плотно. Вид у него был
не такой, будто он мог единолично расправиться с шайкой в салуне, но в Мидуиче
Дети Проклятых соглашались иметь дело только с ним. Они даже назначили его
своим учителем. Бобби и вообразить не мог, чтобы Рэндольф Скотт или Оди Мэрфи
смогли бы хоть чему-нибудь научить компанию сверхумных ребят из космоса.
А в конце Джордж Сандерс оказался еще и тем единственным,
кто с ними покончил. Он открыл, что может помешать Детям читать свои мысли —
ненадолго, правда, но все-таки! — если вообразит у себя в голове кирпичную
стену и укроет за ней все свои тайные мысли. И когда все решили, что от Детей
надо избавиться (их можно было научить математике, но не тому, почему не
годится заставлять кого-нибудь в наказание (.вернуть на машине с дороги под
обрыв), Сандерс положил в свой портфель бомбу замедленного действия и взял ее с
собой в класс. Это было единственное место, где Дети (Бобби смутно понимал, что
по сути они просто сверхъестественное подобие Джека Меридью и его охотников в
“Повелителе мух”) собирались все вместе.
А они почувствовали, что Сандерс от них что-то прячет, и в
заключительном душераздирающем эпизоде фильма было видно, как вываливаются
кирпичи из стены, которую Сандерс построил у себя в голове, — вываливаются все
быстрее и быстрее, потому что Дети Проклятых во всю мочь заглядывают в него,
ища, что он такое прячет. Наконец они докопались до образа бомбы в портфеле — восемь
— десять палочек динамита, скрепленных проволокой с будильником. Было видно,
как их жуткие золотистые глаза расширяются, пока до них доходило, но времени
сделать что-нибудь у них уже не было. Бомба взорвалась. Бобби был потрясен,
когда герой погиб — Рэндольф Скотт никогда не погибал на субботних дневных
сеансах в “Ампире”. И Оди Мэрфи — тоже, И Ричард Карлсон — но он понял, что
Джордж Сандерс пожертвовал собственной жизнью ради Общего Блага. И решил, что
заодно понял и еще кое-что — провалы Теда.
Пока Тед и Бобби проводили время в Мидуиче, день на юге
Коннектикута успел стать жарким и слепящим глаза. После хороших фильмов мир
вообще Бобби никогда не нравился. Некоторое время мир этот казался чьей-то
нехорошей шуточкой — полным-полно людей с тусклыми глазами, мелочными планами и
всякими изъянами на лицах. Ему иногда казалось, что, имей мир хороший сюжет, он
был бы куда более приятным местом.
— Бротиген и Гарфилд прошествовали на улицу! — объявил Тед,
когда они вышли из-под навеса (с него свисало полотнище с надписью “ЗАХОДИТЕ,
ВНУТРИ ПРОХЛАДНО”). — Ну, как тебе? Понравилось?
— На все сто, — сказал Бобби. — Круче не бывает. Спасибо,
что взяли меня. Лучше фильма я еще не видел. Вот когда он пришел с динамитом?
Вы подумали, что он сумеет их обставить? Или нет?
— Ну.., я же читал роман, не забывай. А ты его почитал бы,
как по-твоему?
— Да! — Бобби охватило внезапное желание тут же вернуться в
Харвич, пробежать все расстояние по Коннектикут-Пай и Эшер-авеню под палящим
солнцем, чтобы тут же взять “Кукушки Мидуича” на свою взрослую карточку. — А он
другую фантастику писал?
— Джон Уиндхэм? О да, и много. И, конечно, напишет еще
немало. У писателей, которые пишут научную фантастику и детективные романы,
есть одно великое преимущество перед другими: они редко дают пройти пяти годам
от книги до книги. Это прерогатива серьезных авторов, которые пьют виски и
пускаются во все тяжкие, особенно с женщинами.
— А другие такие же клевые, как этот?
— “День триффид” не хуже. А “Кракен пробуждается” даже
лучше.
— А что такое кракен?
Они стояли на углу и ждали, когда загорится зеленый свет.
Тед выпучил глаза, состроил гримасу и наклонился к Бобби, держась за колени.
— Это чу-удо-о-о-вище, — сказал он, отлично подражая Борису
Карлоффу.
Они пошли дальше и говорили о фильме, а потом о том, может
ли и вправду быть жизнь в космосе, а потом об особых клевых галстуках, которые
Джордж Сандерс носил в фильме (Тед сказал ему, что такие галстуки называются
аскотскими). Когда Бобби вновь стал способен сознавать окружающее, он увидел,
что они идут по улицам Бриджпорта, которых он никогда прежде не видел — когда
он приезжал сюда с мамой, они оставались в центре, где все большие магазины. А
тут небольшие лавчонки жались одна к другой. Ни одна не торговала тем, что
продается в больших магазинах, — одеждой, всякими домашними-приборами, обувью и
игрушками. Бобби видел вывески слесарей, услуги по кассированию чеков,
букинистов. “ПИСТОЛЕТЫ РОДА” — гласила одна вывеска, “ЖИРНЫЕ КЛЕЦКИ ВО И
К"” — сулила другая, “ФОТОФИНИШ” — призывала третья. За “ЖИРНЫМИ КЛЕЦКАМИ”
была лавочка “ОСОБЫХ СУВЕНИРОВ”. В этой улице чудилось какое-то тревожное
сходство с главной аллеей Сейвин-Рока — такое, что Бобби почти померещился на
углу мистер Маккуон над столиком на козлах с картами красными, как вареные
раки, рубашками вверх.
Бобби попытался заглянуть в витрину “ОСОБЫХ СУВЕНИРОВ”, когда
они проходили мимо, но она была закрыта широкой бамбуковой шторой. Он даже
понятия не имел, что бывают магазины, которые закрывают свои витрины шторами в
торговые часы.
— Кому в Бриджпорте могут понадобиться особые сувениры, как
по-вашему?
— Думаю, они никаких сувениров не продают, — сказал Тед. — А
торгуют сексуальными приспособлениями, в большинстве запрещенными для продажи.
