— Угу. Я вижу, — сказала Кэрол тихим голоском. Они пошли
дальше. — Ему надо уехать сегодня же, Бобби.
— Он не может. Бой сегодня вечером. Если победит Альбини,
Тед должен получить выигрыш в бильярдной завтра вечером. По-моему, деньги ему
очень нужны.
— Конечно, — сказала Кэрол. — Стоит посмотреть, как он одет,
и сразу ясно, что он на мели. Наверное, он поставил свои последние деньги.
"Как он одет.., это только девчонки замечают”, —
подумал Бобби и открыл рот, чтобы сказать ей это. Но тут кто-то позади них
сказал:
— Погляди-ка! Да это же Гербер-Беби и Малтекс-Беби. Как
делишки, бебюськи?
Они оглянулись. К ним медленно съезжали с холма на
велосипедах трое ребят в оранжевых рубашках Сент-Габриэля. В корзинках на рулях
лежали всякие бейсбольные принадлежности. Один, прыщавый балда, у которого с
шеи свисал на цепочке серебряный крест, засунул бейсбольную биту в самодельный
футляр на спине. “Выпендривается под Робин Гуда”, — подумал Бобби, но все равно
перепугался. Это же были большие парни, старшеклассники, ученики приходской
школы, и если они решили отправить его в больницу, то он отправится в больницу.
“Низкие парни в оранжевых рубашках”, — подумалось ему.
— Привет, Уилли, — сказала Кэрол одному из них. Но не балде
с битой за спиной. Она говорила спокойно, даже весело, но под небрежностью ее
тона Бобби ощутил страх, трепещущий, как птичьи крылышки. — Я смотрела, как вы
играли. Ты здорово ловил.
У того, кому она это сказала, было уродливое недолепленное
лицо под густыми, зачесанными назад каштаново-рыжими волосами и над торсом
взрослого мужчины. Велосипед “хаффи” выглядел под ним нелепо маленьким. Бобби
подумал, что он похож на тролля из волшебной сказки.
— Тебе-то что, Гербер-Беби? — спросил он. Все трое
сентгабцев поравнялись с ними. Затем двое — с болтающимся крестом и тот,
которого Кэрол назвала Уилли, — продвинулись чуть дальше, опустив ноги до земли
и ведя велосипеды. С возрастающим отчаянием Бобби понял, что они с Кэрол
окружены. Он ощущал смешанный запах пота и “виталиса”, исходивший от ребят в
оранжевых рубашках.
— Ты кто такой, Малтекс-Беби? — спросил третий сентгабец у
Бобби. Он наклонился над рулем своего велосипеда. — Никак Гарфилд? А? Билли
Донахью тебя все еще разыскивает с того случая прошлой зимой. Хочет зубы тебе
повышибать. Может, мне сейчас выбить парочку прямо тут, проложить ему дорожку?
У Бобби в животе словно что-то зашевелилось, будто змеи в
корзинке. “Я не заплачу, что бы ни было, я не заплачу, пусть хоть в больницу
попаду. И я попытаюсь защитить ее”.
Защитить ее от таких верзил? Смешно.
— Почему ты сейчас такой грубый, Уилли? — спросила Кэрол.
Она обращалась только к парню с каштаново-рыжими волосами. — Ты же не такой,
когда ты один. Так почему сейчас?
Уилли покраснел. Благодаря темной рыжине его волос, гораздо
более темной, чем у Бобби, могло показаться, что он запылал огнем от шеи и до
макушки. Он не хотел, сообразил Бобби, чтобы его дружки узнали, что без них он
ведет себя по-человечески.
— Заткнись, Гербер-Беби! — рявкнул он. — Лучше заткнись и
поцелуй своего прилипалу, пока у него еще все зубы целы.
На третьем парне был мотоциклетный пояс с пряжкой на боку и
старые бутсы, все в пыли бейсбольного поля. Он стоял позади Кэрол. Теперь он
подошел поближе, все еще ведя свой велосипед, и обеими руками ухватил ее за
волосы. И дернул.
— Ой! — почти взвизгнула Кэрол. И словно бы не только от
боли, но и от удивления. И вырвалась таким рывком, что чуть не упала. Бобби
подхватил ее, и Уилли — который, если верить Кэрол, без своих дружков был
нормальным парнем — захохотал.
— Зачем вы это? — закричал Бобби на парня с мотопоясом, и
едва слова вырвались у него изо рта, ему показалось, что он слышал их уже
тысячу раз прежде. Будто какой-то обряд: формулы, которые положено произносить,
прежде чем начнутся подлинные тычки и толчки и заработают кулаки. Он снова
вспомнил “Повелителя мух” — Ральф убегает от Джека и остальных. На острове
Голдинга были хотя бы джунгли. А им с Кэрол бежать некуда.
"Он скажет: “Потому что мне так нравится”. Это
следующие слова”.
Но прежде чем парень с поясом, застегнутым на боку, успел их
сказать, за него положенные слова произнес Робин Гуд с битой в самодельном
футляре на спине:
— А потому, что ему так нравится. И как ты ему помешаешь,
Малтекс-Беби?
Внезапно он змеиным движением протянул руку и шлепнул Бобби
по лицу. Уилли снова захохотал.
— Давайте вздуем этого недоноска, — сказал парень с
мотопоясом. — Меня от его морды воротит.
Они сдвинулись, шины их велосипедов торжественно зашуршали.
Потом Уилли уронил свой велосипед набок, будто сдохшего пони, и шагнул к Бобби.
Бобби выставил перед собой кулаки в жалком подражании стойке Флойда Паттерсона.
— Эй, ребятишки, что у вас там? — спросил кто-то за спиной у
них.
Уилли отвел назад один кулак. Все еще держа его наготове, он
оглянулся. И Робин Гуд оглянулся, и парень с мотопоясом. У тротуара стоял
старый голубой “студебекер” с поржавелыми крыльями и Христом, примагниченным
над приборной доской. Перед ним, очень грудастая и необъемная в бедрах, стояла
Рионда, приятельница Аниты Гербер. Летняя одежда не была ей лучшим другом (это
даже Бобби заметил), но в тот момент она казалась богиней в бриджах.
— Рионда! — закричала Кэрол, не плача, но почти. Она
протолкнулась между Уилли и парнем с мотопоясом. Ни тот ни другой не попытались
ее схватить. Все трое сентгабцев уставились на Рионду. Бобби поймал себя на
том, что смотрит на сжатый кулак Уилли. Иногда Бобби просыпался утром, а у него
там было тверже камня и торчало вверх, будто лунная ракета или еще что. Пока он
шел в ванную помочиться, там обмякало и съеживалось. Рука Уилли со сжатым
кулаком на ее конце обмякла точно так же, кулак развертывался назад в пальцы.
От такого сравнения Бобби потянуло на улыбку. Но он справился с собой. Если они
увидят, что он улыбается, сейчас они сделать ничего не смогут. Однако потом..,
в какой-нибудь другой день…
Рионда обняла Кэрол и прижала девочку к своей объемистой
груди. Оглядела ребят в оранжевых рубашках и — улыбнулась! Заулыбалась, не
стараясь спрятать улыбку.
— Уилли Ширмен, верно?
Только что взведенная рука Уилли повисла вдоль бока. Что-то
бормоча, он нагнулся поднять свой велик.
— Ричи О'Мира?
Парень в мотопоясе посмотрел на пыльные носки своих бутс и
тоже пробурчал что-то. Щеки у него пылали.
— Во всяком случае, кто-то из младших О'Мира — теперь вас
так много, что я всех не упомню. — Взгляд ее перешел на Робин Гуда. — А ты кто,
верзила? Кто-то из Дедхемов? Похож-похож на Дедхемов!
