— Он хочет быть с тобой, — прожурчал нестерпимый голос. — Я
думаю, мы прихватим и его, Тед. У него нет врожденных способностей ломателя,
тем не менее.., все сущее служит Владыке, ты же знаешь. — Снова нестерпимые
пальцы принялись поглаживать его шею.
— Все сущее служит ЛУЧУ, — сказал Тед сухо и наставительно
своим учительским голосом.
— Пока еще, но долго это продолжаться не будет, — сказал
низкий человек и засмеялся. От этого звука Бобби чуть не наложил в штаны.
— Прихватим его, — сказал еще один голос. Властный. Да, они
все говорили как-то одинаково, но вот с этим он говорил по телефону, решил
Бобби.
— Нет! — сказал Тед, и его руки сжались на спине Бобби. — Он
останется здесь!
— Кто ты такой, чтобы отдавать нам распоряжения? — спросил
главный из низких людей. — Как ты зазнался, Тед, за короткий срок свободы.
Каким надменным стал! А ведь скоро ты окажешься в той самой комнате, в которой
провел столько лет со всеми остальными, и если я говорю, что мальчик отправится
с нами, он отправится с нами.
— Если вы заберете его, вам и дальше придется силой брать от
меня то, что вам требуется, — сказал Тед. Голос его был очень тихим, но и очень
сильным. Бобби обнял его, как мог крепче, и зажмурился. Он не хотел больше
видеть низких людей, никогда-никогда! А хуже всего было то, что в чем-то их
прикосновение было как у Теда — оно открывало окно. Но кто захочет смотреть в
такое окно? Кто захочет увидеть высокие красногубые ножницы, которые они
напоминали формой? Кто захочет увидеть того, кому принадлежит этот красный
глаз?
— Ты ломатель, Тед. Ты был сотворен для этого. И если мы
прикажем тебе ломать, ты будешь ломать, черт побери!
— Принудить вы меня можете, я т так глуп, чтобы думать,
будто вам это не по силам.., но если вы оставите его здесь, то я добровольно
предоставлю вам то, что вам нужно… А я могу дать куда больше, чем вы в силах
даже.., впрочем, возможно, вы в силах вообразить, что я подразумеваю.
— Мне нужен этот мальчик, — сказал главный низкий человек,
но уже задумчиво. А может, и с сомнением. — Мне он нужен, как хорошенькая
безделушка, чтобы преподнести Владыке.
— Не думаю, что Багряный Владыка поблагодарит тебя за
бессмысленную безделушку, если она станет помехой его планам, — сказал Тед. —
Есть один пистолетчик…
— Пистолетчик, ха!
— Однако он и его друзья достигли пределов Конечного Мира, —
сказал Тед, и теперь у него в голосе тоже появилась задумчивость. — Если я
добровольно предоставлю вам то, что вам нужно, и избавлю вас от необходимости
применять силу, возможно, я сумею ускорить все лет на пятьдесят, если не
больше. Ты же сам сказал, я ломатель, сотворен и рожден для этого. Нас не так
уж много, и вы особенно нуждаетесь во мне. Ведь я — самый лучший.
— Ты льстишь себе.., и переоцениваешь свою ценность для
Владыки.
— Неужто? Не знаю, не знаю. Пока Лучи не переломятся, Темная
Башня будет стоять… Нужно ли мне напоминать об этом? Стоит ли рисковать из-за
одного мальчика?
Бобби понятия не имел, о чем говорил Тед, да это его и не
интересовало. Он знал только, что решается его жизнь — здесь, на тротуаре перед
бриджпортской бильярдной. Он слышал шелест плащей низких людей, чувствовал их
запах. Теперь, когда Тед снова прикоснулся к нему, он ощущал их даже более
четко. Вновь его, глаза жутко зазудели сзади. Зуд этот как-то странно гармонировал
с гудением у него в голове. Черные точки плавали в поле его зрения, и внезапно
он понял, что они означают, зачем они. В “Кольце вокруг Солнца” Клиффорда
Саймака людей в другие миры уносил волчок — они следовали его поднимающимся
спиралям. На самом же деле, пришел к выводу Бобби, это делали точки. Черные
точки. Они были живыми…
И еще они были голодными.
— Пусть решит мальчик, — сказал наконец предводитель низких
людей. Его палец — живой прутик — вновь погладил шею Бобби. — Он так тебя
любит, Тедди. Ты же его те-ка. Ведь верно? Это значит друг-судьба, Бобби-бой.
Ведь этот старый прокуренный Тедди для тебя он и есть, верно? Твой друг-судьба?
Бобби ничего не сказал и только прижал холодное
подергивающееся лицо к рубашке Теда. Теперь он всем сердцем раскаивался, что
отправился сюда — он бы остался дома, спрятался бы под кроватью, знай он правду
о низких людях, — но, да, Тед, наверное, его те-ка. Про судьбу и всякое такое
он ничего не знал, он же еще мальчик, но Тед — его друг. “Парни вроде нас, — уныло
подумал Бобби. — Парни вроде нас”.
— Ну, и что ты чувствуешь теперь, когда увидел нас? —
спросил низкий человек. — Хочешь отправиться с нами, чтобы быть близко от
старины Теда? Может быть, видеться с ним по нечетным воскресеньям? Беседовать о
ли-те-ра-ту-ре со своим милым старым те-ка? — И вновь жуткие пальцы
поглаживают, поглаживают. Гудение в голове Бобби усилилось. Черные точки стали
жирными и похожими на пальцы — манящие пальцы. “Мы едим горячим, Бобби, —
прошептал низкий человек. — И пьем горячим тоже. Горячим.., и сладким”.
— Прекрати! — рявкнул Тед.
— Или предпочтешь остаться с матерью? — продолжал журчащий
голос, игнорируя Теда. — Ну, конечно же, нет. Мальчик с твоими принципами?
Мальчик, открывший для себя радости дружбы и литературы? Конечно же, ты
отправишься с этим старым хрипуном камай, верно? Или нет? Решай, Бобби, Сейчас
же. Зная, что ты решишь, то и будет. Теперь и во веки веков.
Бобби, как в бреду, вспомнились красные, будто вареные раки,
рубашки карт, мелькающих под длинными белыми пальцами Маккуона. “Вверх и вниз,
понеслись, туда-сюда, смотри куда, все по мерке для проверки”.
"Я не прошел, — подумал Бобби. — Я не прошел проверку”.
— Отпустите меня, мистер, — сказал он тоскливо. —
Пожалуйста, не берите меня с собой.
— Даже если это означает, что твой те-ка должен будет
остаться без твоего чудесного и живительного общества? — Голос улыбался, но
Бобби почти языком ощутил саркастическое презрение под его добродушием и
вздрогнул. С облегчением, так как понял, что скорее всего его отпустят. Со
стыдом, так как знал, что струсил, поджал хвост, пошел на попятный. Все то, в
чем герои в фильмах и книгах, которые он любил, никогда повинны не были. Но
героям в фильмах и книгах никогда не приходилось сталкиваться с чем-либо вроде
низких людей в желтых плащах или кошмара черных точек. И то, что Бобби увидел
здесь перед “Угловой Лузой”, ведь далеко не было самым худшим. Что, если он
увидит остальное? Что, если черные точки затащат его в мир, где он увидит людей
в желтых плащах такими, какие они на самом деле? Что, если он увидит фигуры
внутри личин, в которые они облекаются для этого мира?
— Да, — сказал он и заплакал.
— Что — да?
