– Ты, - пробормотал он, - маленькая лгунья.
– Ничего подобного! Я…
– Знаю я тебя. Когда ты лжешь, ты никогда не смотришь в глаза.
Она с трудом подняла свой взгляд чуть выше верхней пуговицы его рубашки.
– Все прекрасно, - сообщила она маленькой ямочке на его подбородке. Потом сделала еще усилие и сказала уже кончику его носа:
– Просто великолепно.
– Выше, карие глазки.
Встретив взгляд ярко-синих его глаз, она в ту же секунду начала поспешно лепетать:
– Я не вздуваю цены. Честно, нет. У меня просто небольшие трудности с поставками. - Она запнулась, увидев, как брови у него нахмурились. - Ладно, ладно! У меня огромные трудности с поставками. Я не Ник, и моим поставщикам об этом известно. Они пытаются всучить мне второсортный товар. А тот мусор, что прислал Джек Хартсуорт, нельзя даже и так назвать.
– Ты приглашала инспекторов?
– Да. - Она изо всех сил пыталась справиться с невыносимым желанием сжаться в комочек, прильнув к его груди. Ей это удалось. - Они на моей стороне. Но ты же понимаешь, если я буду вызывать инспекторов слишком часто, от меня отвернутся все поставщики. Я не могу победить таким образом.
– А их цены?
Почему бы ей не пооткровенничать с ним? Признание облегчает душу, не так ли? После такого признания душа, пожалуй, будет чище, чем после весеннего дождя.
– Выше потолка. Женщина в этом бизнесе, я полагаю, плохой игрок.
Его брови взлетели вверх.
– Трудно поверить, что твои поставщики пытаются лишить тебя твоего дела.
Ее губы искривились в горькой улыбке.
– О нет, им-то все равно. Мои конкуренты - вот кто пытается лишить меня моего дела, они используют для этого все грязные трюки, что только приходят им в голову. А мои поставщики пытаются всучить мне всю свою гниль по сумасшедшей цене.
Взгляд Тора стал задумчивым.
– Итак, цены полезли вверх, качество продукции - вниз, а все дело, я не сомневаюсь, на краю гибели.
– Да.
– Ладно, пожалуй, это объясняет рост цен. Теперь объясни присутствие Милане. Если вы двое не намеревались чего-нибудь на пару сообразить, то зачем он приходил?
Зардевшись, в полном смятении, Андреа молча смотрела на него. Как ей на это отвечать? Очень просто. Она не будет отвечать. Если она расскажет о жалобах Джо, Тор будет.., расстроен. И не из-за Милане. Упоминать же о различных вариантах, которые они обсуждали, она тоже не может - особенно о продаже рынка.
– Ты выглядишь довольно виноватой для человека, которому нечего скрывать.
Она схватилась за первое попавшееся объяснение:
– Он пришел повидаться. Я же очень давний друг их семьи, не забывай.
– И?..
Она вдруг вспомнила их Объятие, то самое, которое так не понравилось Тору.
– И еще по личным причинам. - Она изобразила, как смогла, знаменитую улыбку Моны Лизы. Улыбка, кажется, получилась весьма странной.
Он приподнял золотистую бровь.
– Ты опять опустила глаза, - пробормотал он. - А это значит, что ничего личного не было.
Бизнес?
Ее взгляд в испуге метнулся вверх, к его глазам.
– Я.., ты.., он…
– Бизнес, - удовлетворенно кивнул он. - Превосходно. Так. Теперь поточнее.
Что, во имя всего святого, она может сказать ему?
– Это не твоя забота. - В принципе верно, но для него недостаточно.
– Моя - поскольку он мой партнер. Моя - поскольку ты мой поставщик. И еще больше моя - поскольку твои проблемы затрагивают мой бизнес тоже.
Черт бы побрал его логику. Как бы она ни изворачивалась, он припирал ее к стенке очередным аргументом. Он неплохо смотрелся бы на месте этого препротивного, скользкого, липучего мистера Томаса. Оба запросто превратили бы с помощью аргументов чистейшую правду в наглую ложь. Какой же у нее шанс?
Она крепко сжала губы. Тор может вздернуть ее на дыбу, но она ни за что не признается в том чудовищном долге, что оставил ее отец. И не расскажет о предложении Джека Максвелла. Иначе ей просто не дожить до возможности принять это предложение.
– Ты, кажется, хотела что-то сказать… Андреа вздохнула. К черту дыбу! Не может же она всегда скрывать от него правду.
– Ладно. Джо и я обсуждали деловые вопросы. Он пришел за объяснением по поводу отвратительного качества продуктов. Я рассказала ему то же, что и тебе.
– А он?
– И он, и ты можете мне сказать лишь одно. Мои проблемы - мне и решать.
– Есть что-то еще. Выкладывай. Как он догадался? - недоумевала она. Никакой ее изворотливости больше не хватало.
– Меня завалили счетами, которые нужно заплатить до среды. - Следующую пикантную новость она произнесла с деланным равнодушием:
– Так что я всерьез подумываю о том, чтобы продать Рынок Константина.
– Ты.., что?!
Она боялась именно такой реакции. Прокашлявшись, она повторила:
– Я подумываю о том…
– Я слышал, что ты сказала, - рявкнул он. - Просто не смог поверить в это. Не может все быть настолько плохо… - Он осекся, губы его сжались. - Или это только предлог? Ты хочешь просто уйти из бизнеса?
– Ты же гений. Вот и догадайся, - сказала она, упрямо вздернув подбородок.
– Ладно. Попробую. - Он сдвинул брови, раздумывая над возможными причинами. - Допустим, ты все эти годы работала в деле только для того, чтобы угодить отцу. Теперь, когда он умер, ты можешь все продать и наслаждаться плодами его многолетнего тяжелого труда! Так?
Она саркастически сощурила глаза. Какими плодами? Но если ему нравится так думать, на здоровье.
– По-моему, это не запрещено законом, - буркнула она, отводя глаза. - Разве деньги зарабатывают не для того, чтобы получать потом удовольствия? Живем только раз и все такое.
Он рассматривал ее, медленно качая головой.
– Другому бы поверил, но не тебе. Я слишком хорошо тебя знаю, чтобы купиться на такое. И еще я знаю, как ты, не жалея себя, старалась сохранить дело после смерти отца. Ну нет, не возводи на себя напраслину. В тебе нет корысти.
Она с вызовом посмотрела на него.
– Я могла бы…
Его губы дрогнули.
– Вряд ли. Если ты думаешь о продаже, значит, либо потому, что ноша для тебя слишком тяжела, либо считаешь, что для рынка продажа будет лучшим из решений.
– Теперь я просто святая, - пробормотала Андреа.
Он хмыкнул.
– Ну, так далеко я не зайду. Для святости в тебе слишком много гордыни. И упрямства. - Ей стало неловко под его пронизывающим взглядом. - Почему-то мне кажется, что ты хочешь продать не оттого, что ноша для тебя тяжела. Насколько я помню, работа всегда доставляла тебе удовольствие.
