– Если б я был им, то не возился бы с пуговицами и ремнями. Их может расстегнуть любой.
Меррик повернул ключ зажигания. Когда они приехали на ферму, он дал Алиссе возможность осмотреться, не стоя у нее над душой, чтобы она могла свыкнуться с ситуацией. Уже сгустились сумерки, когда они встретились на кухне, чтобы поужинать.
– Я тут подумала… – начала Алисса, когда они заканчивали ужин. – Что будет с Селестией, когда я вернусь домой? Кто наследует мне?
– Никто.
Она нахмурилась, и искренняя озабоченность осветила ее глаза.
– Разве у моего отца нет родственников? Кузин, кузенов, племянников или кого-то еще? Не может же преемственность заканчиваться на моем брате?
– Нет. – Меррик подождал секунду. – Но может закончиться на тебе.
Морщинка озабоченности у нее между бровей стала еще глубже.
– Тогда что случится с Селестией?
– По закону она будет разделена на две части и отойдет к двум другим княжествам.
Беспокойство Алиссы было непритворным.
– Это кажется неправильным.
Он пожал плечами.
– В твоей власти предотвратить это.
Она покачала головой.
– Я не могу. Мой дом в Нью-Йорке. Через две недели я приступаю к новой…
Он поморщился, когда она осеклась. Похоже, до нее только сейчас дошло, что, если ее будут удерживать здесь в течение четырех месяцев, она потеряет и работу. Вся ее жизнь пошла кувырком из-за политического переворота в Вердонии. И он ничего не может сделать, чтобы изменить это. По крайней мере, пока не выяснит, что стоит за интригами фон Фолька.
Однако Меррик ни минуты не сожалел о том, что она в Вердонии. За это короткое время, что они пробыли вдвоем, он осознал, что ее место здесь. Более того, что она должна быть с ним.
Осталось только убедить ее в этом.
Когда пришло время ложиться спать, она попросила:
– Не мог бы ты дать мне несколько минут? Мне нужно немного побыть одной. Обещаю, что не попытаюсь сбежать.
– Конечно. Я принесу вещи из машины.
Сходив за багажом и отнеся его наверх, Меррик вернулся на кухню. Ему хотелось подумать. Он налил себе бокал вина и вышел с ним на переднее крыльцо, где стояло плетеное кресло-качалка. Его «мыслительное» кресло, как он часто называл его.
Последствия похищения давили тяжким грузом, потенциальные последствия преследовали его. Он отказался от всего, чем дорожил, что создавал всю жизнь. Правильное ли решение он принял? Является ли его цель справедливой и благородной? Или же он позволил личным мотивам повлиять на его выбор?
Спустя два часа раздумий ответа все еще не было. Меррик вернулся в спальню, пробираясь на ощупь в темноте. Приняв быстро душ, он забрался в постель. Был бы он джентльменом, оставил бы Алиссу в покое. Но он не мог. Он нуждался в ней. Обхватив рукой, он притянул ее к себе и услышал, как она тихонько вздохнула, устраиваясь в его объятиях.
– Я сожалею, – пробормотал Меррик. – Я не хотел, чтобы твоя мать подвергалась опасности и чтобы ты потеряла работу. Если б мог изменить это, я бы изменил. Они не подержат место для тебя?
– Сомневаюсь. Не четыре месяца.
Она говорила бесстрастно. Но он услышал нотки боли и гнева.
– Исход был бы тот же самый, если бы я тебя не похитил. Ты ведь понимаешь это, не так ли? – (Она замерла в его руках. Очевидно, это не приходило ей в голову.) – Если бы я не вмешался, ты бы уже была замужем за фон Фольком и работой все равно пришлось бы пожертвовать. А так через четыре месяца ты сможешь вернуться – домой и вновь заняться карьерой. Подозреваю, что фон Фольк держал бы тебя на коротком поводке с год или два. А может, и дольше.
– Я… я не подумала об этом. – Она помолчала. – Я не знаю, что буду делать… потом.
– Ты могла бы остаться в Вердонии.
Она горько рассмеялась:
– И притворяться принцессой Алиссой, герцогиней Селестии?
– Ты и есть принцесса и герцогиня. И твое прекрасное образование соответствует этому положению.
– Я здесь чужая.
– Это легко исправить.
Она долго молчала, затем спросила:
– Он был твоим другом?
Резкая смена темы удивила Меррика.
– Кто? – Но он уже понял.
– Толкен. Мне показалось, что вы друзья. Или, скорее, друзья, ставшие врагами.
Она продолжала удивлять его своей проницательностью.
– Да, он был моим лучшим другом.
– До вчерашнего дня?
Он выдохнул:
– До того, как я похитил тебя.
– Так много жертв со всех сторон, – пробормотала она.
Напоминание было мучительным.
– Спи, принцесса. Завтра будет длинный день.
– Мы опять куда-то поедем?
– Нам надо все время двигаться. Так или иначе, ты посмотришь свою страну.
Алисса повернулась.
– Она не моя.
– Можешь отрицать это, но ты принадлежишь Селестии, как и она принадлежит тебе.
– А кому принадлежишь ты?
– Никому. Ничему. По крайней мере, теперь.
Правда была болезненной. Фон Фольк позаботится, чтобы он дорого заплатил за свои действия. Самое малое – его вышлют из Вердонии. Но, скорее всего, посадят в тюрьму.
– Что ты будешь делать? – спросила Алисса.
– Закончу то, что начал.
– А потом?
– Встречусь лицом к лицу с последствиями. – В конце концов, у него нет другого выхода. Больше нет.
На следующий день Меррик направился на юг, в Глинит, столицу Селестии. Ему было нелегко оставаться незамеченным. Он был публичной фигурой, и его легко узнавали. Но либо Алисса не обращала внимания на почтение, с каким к нему обращались, либо приписывала его тому, что он является командующим Королевской службы безопасности.
Первый дом из тех, что он приготовил, находился недалеко от столицы. Оттуда легче было убежать в случае, если их найдут.
Вскоре Меррик обнаружил, что худшая сторона похищения не ожидание, а бесконечные ночи.
Он не представлял, как выдержит предстоящие четыре месяца. Прошла всего неделя, а он уже был изнурен желанием.
Едва забравшись в постель, Алисса забывалась сном, принимая его объятия, словно они принадлежали друг другу.
К его облегчению, она не исполнила своей угрозы воспользоваться первой возможностью, чтобы сбежать. Впрочем, Меррик и не давал ей такой возможности. Он охранял ее буквально каждую секунду. К концу восьмого дня он так устал от безделья и усилий не прикасаться к ней, что предстоящие недели стали казаться сущим кошмаром. Должно быть, она чувствовала нечто подобное, поэтому, когда он предложил короткую экскурсию по городу, она с готовностью ухватилась за предложение.
