Она повернулась к нему:
— Знаешь, ты совсем не похож на него.
— Что, прости?
Она улыбнулась, услышав лед в его голосе:
— Ты не похож на отца.
— Не говори глупостей! Он научил меня быть безжалостным.
Она покачала головой:
— Не думаю, что можно чему-то научиться у человека, которого почти не видишь.
— Эмма…
— Ты думаешь, я не понимаю?
— Брось, милая, нечего тут понимать.
— Тебе было десять, ты был совсем ребенок. Нетрудно догадаться, почему все это случилось.
Он уставился в темноту за лобовым стеклом, стиснув зубы.
— Хорошо. Облегчи душу. Что ты понимаешь?
— Кэрис не может иметь детей, но твой отец не развелся с ней. Либо у нее есть что-то на него, либо он любит ее. В противном случае он давно женился бы снова и наплодил законных наследников.
Чейз расслабился настолько, что смог улыбнуться. Эмма продолжала:
— Я думаю, что, когда он понял, что детей у них с Кэрис не будет, он решил взять тебя к себе.
— Это имеет какое-то значение?
— Не особенно, разве что дает понятие о том, что он за человек. Я, правда, знаю, почему он так и не усыновил тебя.
— Почему? — прошептал он.
— Потому что он не мог отказаться от надежды, что однажды у него все-таки появится законный наследник и тогда он снова отошлет тебя. Я знаю еще кое-что. Я знаю, почему ты оставил мать и переехал к нему.
— Не надо об этом, Эмма, только не об этом.
Его голос снова был холоден, и на этот раз в нем отчетливо слышалась угроза, которую он не преминет исполнить, если она зайдет слишком далеко.
— Он запугивал твою мать, да?
Чейз выругался, выскочил из машины и подошел к краю скалы. Лунный свет сделал его волосы почти такими же светлыми, как волосы Рейфа. Эмма дала ему время успокоиться и тоже вышла из машины.
— Откуда ты знаешь? — спросил он, стоя спиной к ней.
— Я видела обоих твоих родителей.
Он обернулся. Свет луны мешал ей видеть его лицо.
— И все поняла?
— Да, — кивнула она. — Ничто на свете не заставит десятилетнего мальчика добровольно уйти от такой чудесной матери, как Пенни, к такому ужасному человеку, как Бэррон, особенно если мальчик уже знает, что за школа его ждет.
— Я ушел.
— Конечно, ты защитил свою мать от отца. И ты всю жизнь упорно работал, чтобы стать таким же сильным и влиятельным, как Бэррон, чтобы продолжать защищать ее и обеспечивать всем, что ей понадобится. Тебе удалось добиться этого и не превратиться в Бэррона. Ты никогда не станешь таким, как он, Чейз.
— Как ты можешь быть уверена? — В его голосе была такая боль, что у нее сжалось сердце. Она подошла, прижалась к нему, и он уткнулся лицом в ее волосы. — Ох, Эмма! И они называли ублюдком меня! Он даже не думал жениться на ней, потому что она была недостаточно хороша для него!
— Посмотри на это с другой стороны. — Она запустила пальцы ему в волосы и заставила посмотреть на нее. — Ты когда-нибудь спрашивал свою мать, согласилась бы она выйти за Бэррона, если бы он предложил?
— Конечно нет, потому что он не предлагал.
Она издала нетерпеливый смешок:
— Иногда ты меня поражаешь, Чейз. Все-таки спроси ее, хотя я могу уже сейчас сказать тебе, что она ответит.
Он замер:
— И что же?
— Что она ни за что не вышла бы за него. — Эмма нежно обняла Чейза. — Если бы она сказала тебе об этом, ты все равно уехал бы?
Он закрыл глаза:
— Да.
— Потому что он угрожал ей, грозил отнять работу или дом или подать на нее в суд за то, что она плохая мать. — Чейз вздрогнул, подтверждая ее слова. — Мне так жаль. Ты не мог знать, что на самом деле он не собирался делать ничего такого.
— Ты плохо знаешь моего отца, если думаешь так.
— Я достаточно хорошо знаю своего, а они чем-то похожи. Такие люди никогда не рискнут репутацией публично, а эта история, как бы он ее ни обставил, смотрелась бы не слишком хорошо.
— Зачем ты мне все это рассказываешь?
Лунный свет ярко освещал ее лицо. Она знала, что оно выражает все ее мысли.
— Если мы собираемся пожениться, надо решить прошлые проблемы, иначе история может повториться. Поговори со своей матерью, объясни, что случилось, скажи ей, что ты оставил ее не потому, что твой отец подкупил тебя сказками о красивой жизни.
— Ты сказала… если мы собираемся пожениться… — Его взгляд стал острым. — Не играй со мной, Эмма, не сейчас, это слишком важно.
Она сделала глубокий вдох.
— Я бы хотела съехаться с тобой, если предложение еще в силе.
— Разумеется. Конечно, оно еще в силе. — Он сунул руку в карман и вытащил маленькую коробочку, открыл ее и вынул кольцо. — Но если мы съедемся, я хотел бы, чтобы ты носила вот это.
Кольцо украшал розовый бриллиант каратов на пять. Эмма засмеялась сквозь слезы, заметив, что он выбрал королевскую огранку. Он взял ее руку и надел кольцо, вспыхнувшее волшебным огнем, ей на палец.
— Будь моей женой, Эмма, — сказал Чейз.
Он обнял ее и поцеловал. Там, под эвкалиптом, высоко над вечно шумящим прибоем, Эмма посмотрела правде в лицо. Она любила этого человека. Больше всего на свете она хотела стать его женой, родить ему ребенка, и не одного, создать с ним крепкую семью и любить его так же крепко, как сейчас, даже когда их волосы станут седыми.
Она оторвалась от губ Чейза и торжественно сказала:
— Да, Чейз, я буду твоей женой. — Она еще раз поцеловала его, но не дала ему углубить поцелуй. — Отвези меня домой.
— Ты имеешь в виду ко мне? Это не дом… — Он кивнул в сторону побережья. — Там наш дом. Мы сможем въехать к концу месяца.
— Так скоро? — поразилась она.
Он подхватил ее на руки и понес к машине.
— Иногда полезно быть жестким, бескомпромиссным дельцом.
Она положила голову ему на плечо:
— Я потрясена и восхищена.
* * *
— Какие планы на сегодня? Может быть, останемся дома? — спросил Чейз на следующее утро за завтраком.
— Ана в городе, мы договорились встретиться. — Эмма ткнула пальцем в Чейза. — У меня столько новостей!
— Вообще-то больше, чем ты думаешь. Я забыл сказать тебе еще кое-что.
— Неудивительно, мы были немного заняты.
Он хищно улыбнулся, словно говоря, что ей нужно только намекнуть, чтобы ночное развлечение повторилось, а его определенно стоило повторить. Она глубоко вдохнула, пытаясь унять забившееся быстрее сердце:
