Он рассмеялся издевательским смехом:
– Сделай одолжение, потому что только так ты сможешь искупить свой грех.
Анна дернулась, как от пощечины.
– Ты ублюдок! Бессердечный, беспринципный…
– Бессердечный? – вдруг взревел Никос.
Недопитая чашка с чаем полетела в камин.
– Ты не знаешь значения этого слова, – бушевал он. – Ты и вообразить не можешь, что я почувствовал, когда решил, будто мой сын мертв! Что вы оба мертвы! Тебе неведомо, какие ужасы я представлял себе, когда вернулся из Нью-Йорка и обнаружил, что вы оба исчезли! Семь дней ждал требований похитителей, семь дней жил во все поглощающем страхе! И только когда я уже почти сошел с ума, ты соизволила дать мне весточку. Спустя семь дней ожидания самого худшего.
– А чего ты хотел? – закричала она. – Ты убил моего отца, твердо уверенный, что я об этом не узнаю! Ты… ты предал меня!
Лицо Никоса потемнело:
– Твой отец сделал свой выбор. Как и ты. Мой сын возвращается со мной.
– Пожалуйста! – Ее голос снова понизился. Слезы катились по щекам, но Анна их не замечала. – Ты не можешь забрать его! Я… я все еще кормлю его грудью. Ты ведь не хочешь оставить его сиротой?
Глаза Никоса вспыхнули, не предвещая ей ничего хорошего. Анна была готова прикусить себе язык. Из-за нее Никос еще ни разу не видел своего сына. Хуже того, он уже понял, что она успела дать ему имя, нарушив тем самым свое обещание.
Его лицо дернулось, но сразу же снова стало спокойным.
– Ты не совсем верно истолковала мой поступок, zoe mou,
[1]
– вкрадчиво произнес он, и этот шелковый голос напугал Анну больше, чем его неконтролируемая ярость минутой ранее. – Я не собирался отнимать у тебя сына.
Облегчение лишило Анну последних сил. Бледная улыбка показалась на ее губах.
– О, Никос… я думала… Спасибо.
– Не спеши меня благодарить. – Он мрачно улыбнулся. – Ты едешь с нами.
Никос не чувствовал удовлетворения. Наоборот, он был в ярости. Четыре месяца он жил с мечтой о мести. Точнее, о справедливости.
Губы Никоса изогнулись в невеселой усмешке. Разве он намеревался забрать Анну с собой в Лас-Вегас? Зачем? Чтобы снова каждый день видеть ее за столом и вспоминать… Черт, нечего вспоминать! Все уже в прошлом.
Никос сжал зубы. Нет, ему хотелось видеть глаза Анны, когда он, не скрывая своего удовольствия, скажет ей, что забирает их сына с собой. Но, взяв его на руки, Никос почти задохнулся от любви и нежности и понял, что никогда не сможет причинить ему боли. А именно это он сделает, отняв у мальчика мать.
Мужчина негромко выругался. Восстановление справедливости придется отложить на некоторый срок. А пока Анна ему нужна. Он посмотрел на нее.
Она похудела. Нет, не просто избавилась от полноты, вызванной беременностью, а именно похудела, но это еще больше подчеркивало налившуюся от молока грудь, которой было тесно в облегающем свитере. Изношенные джинсы не скрывали округлость бедер и стройные ноги.
Взгляд Никоса остановился на лице Анны. Ее черты заострились, вокруг глаз цвета морской волны, в которых сейчас застыла мольба, образовались маленькие морщинки. Длинные темные волосы, которые всегда были собраны в узел, сейчас рассыпались по плечам. Будучи его секретарем, Анна никогда не позволяла себе подобного. Никос нашел, что с распущенными волосами она выглядит еще более сексуально.
В Анне чувствовалась порода. Гордая посадка головы, тонкое, хорошей лепки лицо аристократки, естественная грация движений и великолепная фигура – безусловно, Анна была самой красивой женщиной, какую он когда-либо встречал. Ей было присуще внутреннее достоинство, которым он когда-то восхищался.
Кроме внешних данных, Анна обладала всеми качествами, необходимыми для секретаря, и без преувеличения стала для Никоса самым ценным сотрудником. Она легко приспособилась к его требованиям, без особых усилий так наладила рабочий процесс, что казалось удивительным, как он обходился без нее раньше. С ее уходом, Никос стал часто ловить себя на мысли, что тот, кто утверждает, будто незаменимых нет, просто не знает Анну Ростову.
Она была незаменима. Это заставляло его жалеть, что он поддался искушению и переспал с ней.
А еще это приводило Никоса в бешенство, потому что его влечение к ней не пропало.
Несмотря на то, что Анна оказалась такой же лгуньей, как и ее отец. Как она назвала его сына? Мишей? Она обещала ему, что назовет мальчика в честь его деда по матери…
– Купер собрал твои вещи, – негромко сказал Никос. – Мы уезжаем немедленно.
– В такую погоду?
– Для моего водителя это не проблема. Собирайся.
Взгляд Анны остановился на пустой кроватке. Ее плечи поникли:
– Ты победил. Я еду с тобой, – тихо ответила она.
Победил? Она не знает, чего стоила ему эта победа. Он едва удерживался, чтобы не обнять Анну, снова почувствовать тепло и мягкость ее тела, такого щедрого и отзывчивого на его ласки…
Никос резко отвернулся от нее.
– А как же Натали? Я не могу оставить ее одну. Она поедет с нами.
– Что? – выдохнула ее сестра.
Никос снова повернулся, сверля Анну взглядом. Еще одну женщину с такой фамилией он рядом с собой не потерпит!
Он открыл рот, но его опередила Натали:
– Ни за что! – Ее глаза за стеклышками очков гневно блеснули. – После того, что он сделал с нашим отцом? Забудь об этом.
– Нет, – твердо сказал Никос, дав Натали высказаться.
– Никос, я не могу оставить ее здесь одну, – не обратив внимания на возглас сестры, повторила Анна.
– Мне двадцать два, и я в состоянии сама позаботиться о себе!
Анна стремительно повернулась к ней:
– Неужели? И как ты собираешься о себе заботиться? Ты даже русского языка толком не знаешь, а все твои познания ограничиваются русской живописью. И что ты будешь есть? Свои кисти?
Натали нерешительно произнесла:
– Я могу обратиться к Вите. Он…
– Нет!
Какой такой Витя? Еще один нищий, гордящийся своим дворянским происхождением и при этом живущий на милостыню от других людей? Никос вспомнил, как Анна однажды сказала ему с кривой улыбкой, что именно нужда заставила ее выучить французский, русский, испанский и итальянский языки – чтобы просить о новом займе у маркиза де Савойя, графини де Ферацци, ну и далее, по списку.
Естественно, это было до того, как Александру Ростову пришла гениальная мысль присвоить себе чужие деньги, а уж если быть совсем точным, то украсть.
