— Только попробуй рассмеяться! — злобно предупредила Кэти.
— Может быть, тебе нужно мыло? — заботливо предположил
Рамон. — А может, полотенце?
Он начал расстегивать чистую рубашку, которую только что
надел.
— Ты не против надеть рубашку, которая только что была на
мне? — Кэти, которая собиралась рассмеяться над собой, попыталась произнести
несколько робких возражений, когда Рамон добавил:
— Странно, не так ли, что один сюрприз влечет за собой
другой?
Когда она осознала, что он проделал это нарочно, все внутри
ее взорвалось. Вздрогнув, она выхватила рубашку из его руки и захлопнула дверь
прямо перед его ухмыляющимся лицом! Он, должно быть, увидел, что она вошла в
душ, и повернул вентиль, яростно предположила Кэти, сдирая с себя холодные
мокрые джинсы. Так вот какова месть латиноамериканца за то, что оказался
выкупанным без своего согласия! Этого возмездия требовало его жесткое мужское
«я»! Она рывком открыла дверь ванной, одетая только в свои мокрые трусики и
белую рубашку Района, и гордо вышла из пустого дома.
Рамон был уже во дворе, хладнокровно расстилая под деревом
одеяло, которое она привезла с собой. Самовлюбленный негодяй!
Рамон, стоя на коленях, взглянул на нее снизу вверх,
выражение его лица оставалось невозмутимым.
— Никогда не хлопай дверью перед моим лицом, — спокойно
сказал он. А затем, словно инцидент был уже исчерпан, восхищенно улыбнулся.
В душе кипя от гнева, Кэти скрестила руки, прислонилась к
дверному проему и застыла, позволяя ему посмотреть на себя. Глазей, глазей! А
потом она заберет одеяло, завернется в него и вернется к Габриэле!
Взгляд Рамона скользнул по каскаду медных волос, спадающих
волнами на плечи, по ее выступающей груди, подчеркнутой облегающей рубашкой,
задержался на том месте, где его рубашка заканчивалась, а затем продолжил
движение по ее длинным, стройным ногам.
— Достаточно? — спросила она, не пытаясь скрыть свою
враждебность. — Ну что, удовлетворен?
Он резко поднял голову, не до конца понимая ее настроение:
— Кэти, ты хочешь «удовлетворить» меня? Не обращая внимания
на сексуальный подтекст, Кэти выпрямилась и подошла к одеялу, на котором он
сидел на корточках.
— Я уезжаю, — сказала она, глядя на него с каменным
высокомерием.
— Нет никакой необходимости ехать за другой одеждой. Твоя
скоро высохнет, и, кроме того, я уже видел тебя, когда на тебе было надето куда
меньше.
— Я уезжаю не за одеждой. Я не собираюсь оставаться здесь с
тобой, после того как ты меня выкупал.
Рамон медленно встал на ноги, возвышаясь над ней, и Кэти
яростно взглянула на его бронзовую грудь.
— Мне нужно одеяло, я собираюсь завернуться в него, чтобы по
пути хоть немного согреться, а ты стоишь на нем.
— Ну конечно, — мягко произнес он, отступая на шаг. Кэти
схватила одеяло, обвернула его вокруг себя и направилась к машине, чувствуя,
что Рамон, небрежно прислонившись к дереву, следит за каждым ее шагом. Она села
за руль и потянулась за связкой ключей, среди которых был и ключ зажигания.
Ключей не было. Искать под креслом на полу не пришлось, потому что Кэти
совершенно точно знала, где они находятся.
Кэти сердито посмотрела на Рамона через открытое окно
машины. Рамон полез в карман и показал ей ключи, держа их на открытой ладони.
— Кажется, тебе это нужно.
Кэти вышла из машины и промаршировала к нему с тем чувством
собственного достоинства, которое только позволяло ей одеяло.
— Отдай их мне, — потребовала Кэти, протягивая руку.
— Возьми, — безразлично ответил он.
— Ты что, поклялся не дотрагиваться до меня?
— Я и не мечтал об этом, — ответил Рамон с возмутительным
спокойствием. — Но не вижу причины, почему бы не позволить тебе коснуться меня.
В яростном изумлении Кэти смотрела, как он засовывает ключи
в глубокий карман своих джинсов и скрещивает руки на груди.
— Давай, попробуй достать их!
— Собираешься получить удовольствие? — яростно спросила
Кэти.
— Собираюсь.
Кэти была в таком гневе, что сбила его с ног и начала
бороться за проклятые ключи. Она уселась на него верхом, засунула руку в
боковой карман и вытащила их, коснувшись при этом весьма интимных частей его
тела.
— Спасибо, — зло сказала она. — Ты отдал мне ключи при
первом же требовании.
— Спасибо, — ответил он, — за то, как ты достала их. Она резко
повернулась и встала на ноги, рванула одеяло и упала на землю, потому что Рамон
прочно стоял на противоположном его конце. Слабо упираясь кулаками в землю,
Кэти качнулась на корточках.
— Как ты могла подумать, что я сделал это нарочно? — тихо
спросил Рамон.
Кэти посмотрела на его красивое, спокойное лицо, и ее гнев
мгновенно улетучился.
— Ты не делал этого?
— А как ты сама думаешь?
Кэти прикусила губу, чувствуя себя глупой и несносной.
— Я не думаю, что ты сделал это нарочно, — пробормотала она,
глядя на свои босые ноги с удрученным видом. Его голос зазвенел от веселья:
— Ну и что ты теперь собираешься делать? Голубые глаза Кэти
потеплели от смеха и чувства вины.
— Я собираюсь доказать тебе, что мне стыдно, и буду
прислуживать тебе в течение всего вечера.
— Понятно, — сказал он с многозначительным смешком. — В
таком случае что же делать мне?
— Просто постой, пока я разложу одеяло, а затем я налью тебе
немного вина и сделаю сандвичи.
С веселым удовлетворением Рамон позволил ей сделать три
сандвича с ростбифом, наполнить его бокал вином и нарезать для него сыр.
— Мужчина может привыкнуть к этому, — хмыкнул он, когда Кэти
настояла не только на том, чтобы очистить яблоко и порезать его на дольки, но и
на том, чтобы вкладывать дольки в его рот.
Кэти посмотрела на него в полумраке, и ее душа затрепетала
от его близости. Он откинулся на спину, закинув руки за голову, и был похож на
большую гибкую и сильную пантеру, которая лениво смотрела на добычу. Добыча
находилась очень близко и не собиралась убегать.
— Кэти, — мурлыкнул он, — знаешь, чего я сейчас хочу? Рука
Кэти застыла, когда она поднесла бокал с вином к губам, и у нее участился
пульс.
