«И мужской», — прошептал тихий голос.
Кэти твердо решила не обращать на него никакого внимания и
перешла в ванную, умылась и причесалась. От ожидания у нее заблестели глаза,
когда она посмотрела на себя в зеркало. Или ее глаза блестели от вина? Кэти
тряхнула головой и оглядела ванную. «Она стала слишком ультрамодной», — с
некоторым сомнением подумала она. Как только все принадлежности в ванной
покрасили в белый цвет, она сделала такого же цвета обои, используя
ослепительно белую пленку с рельефно напечатанными вырезками из газет.
Практичный фон! Стоит сменить цвет полотенец — и ванная будет выглядеть как
новая. Кэти вытерла руки красным полотенцем, бережно расправила его и повесила
повыше черного. Наверное, уже сегодня в деревенском магазине появились заказанные
ею полотенца. Завтра после встречи с падре Грегорио она заедет и заберет их.
Она бросила последний взгляд на ванную. Ванная, конечно,
чуть более современная, чем все остальное в доме, но выглядит элегантной.
И мужской.
Наконец-то Кэти согласилась с этим. Но Рамону это должно
понравиться. В конце концов, он был очень мужественным. Она подошла к кофейному
столику в гостиной и передвинула в центр яркие желтые и оранжевые цветы.
Темно-бордовый «роллс-ройс» плавно остановился на обочине
дороги рядом с грязным грузовиком. Рамон нетерпеливо взглянул на длинную аллею,
раздумывая, стоит ли Гарсии подвозить его к входной двери. Он страстно желал
увидеть Кэти и поэтому не хотел тратить время на подъем в гору пешком. Но с
другой стороны, если Кэти увидит, что шофер привозит и отвозит его с работы на
«роллсе» каждый день, она, естественно, начнет задавать вопросы. Вопросы, на
которые он вынужден будет отвечать, но не сможет ответить без лжи. Как глупо —
приходится лгать ей во имя… честности. Но ведь он на самом деле бедняк!
— Жди меня завтра как обычно, — проинструктировал он Гарсию.
Рамон открыл дверцу и вышел из машины, не дожидаясь ответа
шофера. Он знал, что завтра в полвосьмого Гарсия притормозит на дороге и будет
ждать его около поворота в полумиле от деревенской площади. Вопросы не
задавались, объяснений не ждали. Даже несмотря на то что Гарсия давно уже не
получал денег, старик все еще настаивал на том, чтобы возить Рамона.
— Мы с тобой так долго вместе, ты и я, — сказал Гарсия
Рамону в аэропорту, когда они с Кэти прилетели в Пуэрто-Рико. Сверкая мрачными
темными глазами, он добавил с огромным чувством собственного достоинства:
— Пока эта машина не продана, я буду делать то, что делал
всегда.
Поднимаясь в гору, Рамон думал о Гарсии со смешанным
чувством нежности и раскаяния. Если бы Рамон попросил его подогнать машину с
включенным двигателем ко входу в банк и подождать, пока он ограбит его, Гарсия
выполнил бы это без колебаний. И вот его награда за двадцать лет безупречной
службы: без работы, с одними лишь блестящими рекомендациями в кармане! Рамон
надеялся, что сможет дать ему больше. Гарсия заслужил большего.
Рамон замер около входа в дом. Все печали и проблемы дня
улетучились и были забыты. Кэти была здесь, в его доме, она ждала его.
Солнечный свет струился в окно, головку окружал золотистый ореол, когда она
наклонилась, чтобы поставить полевые цветы в керамическую вазочку.
Чувство глубокого удовлетворения охватило Рамона,
обволакивая его своим теплом. Как странно, что он, по общему мнению, один из
богатейших людей в мире, никогда раньше этого не испытывал, приходя домой. Его
ждали любовницы и слуги, многоквартирный дом, виллы на берегу моря. Но он
никогда не знал этого тихого и светлого ощущения покоя, потому что он никогда
не приходил действительно к себе «домой». Кэти оказалась для него «домом».
Раньше люди завидовали ему, а теперь жалели его, потому что
он потерял свое богатство. Какая потрясающая глупость! Теперь у него была Кэти,
и она сделала его действительно богатым. Этот прелестный ангел со светлыми
волосами и смеющимися голубыми глазами собирался родить ему детей и делить
вместе с ним дни и ночи. Она была всем тем, чего не хватало в его деловой
жизни. Она была его счастьем.
Рамон произнес очень тихо:
— Я люблю тебя, Кэти.
Она повернулась к нему, и улыбка вспыхнула на ее лице.
— Ну? — лучезарно улыбнулась она. — Что скажешь? Она
покружилась с протянутыми руками и выжидающе посмотрела на него через плечо.
Рамон знал, что она услышала его слова, и его сердце сжалось
оттого, что она не ответила. Но он все-таки смог преодолеть эту боль.
— Ты выглядишь великолепно! — сказал он, пробежав
оценивающим взглядом по ярко-зеленому велюровому верху, оставляющему обнаженной
часть ее груди, и шортам, открывающим длинные стройные ноги. Кэти округлила
глаза:
— Не обо мне! О доме, мебели, обо всем…
Сначала Рамон мог смотреть только на Кэти. Потом туман
рассеялся, и он огляделся. То, что он увидел, ошарашило его.
— Как ты умудрилась купить все это на те деньги, которые я
тебе оставил? Не ожидал, что ты обернешься так быстро. Я собирался дать тебе
еще денег, когда ты сказала, что готова поискать мебель.
Она побледнела:
— Тебе не нравится?
— Не нравится? — усмехнулся он. — Я даже еще не осмотрелся.
Но как…
— Прекрати думать о деньгах. Я оказалась ужасно ловкой
транжирой, — сказала Кэти, беря его под руку, и повела из комнаты в комнату.
Реакция Рамона поставила ее в тупик. Она видела, что ему
понравилось и то, что она приобрела, и то, как она это расставила. Он был щедр
на похвалы, и они были искренними, хотя что-то явно угнетало его.
Ей не пришлось долго ждать, чтобы выяснить, в чем дело.
Кухня была последним местом ее экскурсионного маршрута. Когда Рамон внимательно
осмотрел ее, он прошел к стойке, куда она поставила бутылку вина. Кэти
восхищенно смотрела, как его длинные умелые пальцы ловко откупорили бутылку.
— Ну? — выжидающе протянула она. — После того, как ты у??идел
дом целиком, что скажешь?
— Я нахожу его исключительно привлекательным, — сказал он,
наливая вино в оба бокала. Один он протянул ей. — Ты собираешься здесь жить?
Этот вопрос поверг ее в кратковременное молчание, затем она
ответила:
— Да.
— И как долго? — хладнокровно поинтересовался он. Из-за
выпитого в голове у Кэти был какой-то туман.
— Почему ты задаешь мне эти вопросы?
— Потому что в этом доме две спальни, — сказал он,
пристально разглядывая ее. — Вторая, как ты понимаешь, для детей. Тебе пришлось
потратить много усилий, чтобы обставить ее для меня красивым столом, книжными
полками и одним креслом. Не двумя. Но ты подготовила эту комнату для меня
одного, не для нас обоих и не для наших детей. Твоя квартира была заполнена
растениями, а в этом доме нет ни одного. Твоя спальня была такой женской, а…
