Мигель подошел к огромному столу и вытащил лист бумаги из
одной стопки.
— Банки, которые ссудили тебе часть денег на сооружение
зданий, собираются продать их другим инвесторам. Естественно, эти инвесторы и
получат прибыль, когда закончат эти здания. К несчастью, с тебя могут удержать
около двенадцати миллионов долларов из твоих собственных денег, которые ты
вложил в каждое здание. — Он со вздохом взглянул на Рамона:
— Ты, должно быть, все это давно знаешь?
Рамон нетерпеливо кивнул.
На столе рядом с ним раздался звонок, и взволнованный голос
Элис сообщил:
— Звонит Сидней Грин из Сент-Луиса. Он настаивает на
разговоре с вами, сеньор Гальварра. Он ругается, — кратко добавила она. — И
кричит.
— Передайте ему, чтобы он позвонил мне в другое время, когда
будет чувствовать себя более спокойно, а затем разъединитесь, — отрывисто
произнес Рамон.
Мигель улыбнулся:
— Нет сомнения, что он слегка в шоке от того, что слухи о
плохом качестве его краски, которые сейчас распространяются, подрывают его
репутацию. Ими пестрят страницы журнала «Уолл-стрит»и деловые колонки
американских газет.
Один из аудиторов взглянул на Мигеля, забавляясь его
наивностью.
— Представляю, как чертовски он обеспокоен тем, что
происходит с его акциями. Две недели назад «Грин Пайнт и кемикал» продавали
акции по двадцать пять долларов за штуку, а сегодня утром — по тринадцать. Там
что-то вроде паники.
Мигель откинулся на диване и с удовлетворением скрестил руки
на груди.
— Интересно, что же все-таки произошло?
— Вы говорите о Сиднее Грине из Сент-Луиса? — Худощавый
аудитор в очках, сидевший на правом краю дивана, впервые оторвался от бумаг. —
Этот человек возглавляет группу, планирующую вступить во владение офисными
зданиями, которые вы сооружали в Сент-Луисе, Рамон. Она уже сделала предложение
банку выкупить и закончить их.
— Вот стервятник, — присвистнул Мигель и свирепо выругался.
Рамон не слышал его. Боль и ярость, которые он испытывал
после потери Кэти, поднялись в нем бурной волной. Сидней Грин вполне подходил
для удара этой волны.
— Он также член правления того самого банка, который
отказался отсрочить выплату ссуды, чтобы я смог завершить строительство, —
сказал он низким угрожающим голосом.
Раздался телефонный звонок. Рамон машинально ответил, пока
аудиторы собирали бумаги, готовясь уйти.
— Сеньор Гальварра, — сказала Элис, — на связи мистер Грин.
Он сказал, что уже успокоился.
— Соедините, — мягко сказал Рамон. По селектору взорвался
голос Грина.
— Внебрачный ублюдок! — завопил он. Рамон кивнул, освобождая
аудиторов, и взглядом остановил Мигеля.
— Ты, грязный подонок, ты здесь? — орал Грин. Голос Рамона
был опасно спокойным:
— Теперь, когда мы исчерпали тему моей законнорожденности,
может быть, перейдем к делу?
— У меня нет к тебе никакого дела, ты…
— Сид, — вкрадчивым голосом сказал Рамон, — ты надоедаешь
мне, а я этого не люблю. Ты должен мне двенадцать миллионов долларов.
— Я должен тебе три миллиона, — прогремел тот.
— С учетом процентов теперь это больше двенадцати миллионов.
За девять лет ты нагрел руки на моих деньгах, и я хочу получить их обратно.
— Убирайся к черту! — картаво прошипел Грин.
— Я и так там! — ровно ответил Рамон. — И я хочу, чтобы ты
составил мне компанию. Начиная с сегодняшнего дня это будет тебе стоить один
миллион долларов в день, пока деньги не будут выплачены.
— Ты не можешь этого сделать, у тебя нет такого влияния, ты
самонадеянный сукин сын…
— Только повстречайся мне, — предупредил Рамон и бросил
трубку.
Мигель нетерпеливо наклонился:
— У тебя есть такие возможности, Рамон?
— Нет.
— Но если он поверит, что ты..
— Если он поверит этому, то он дурак. Если он дурак, то не
захочет рисковать миллионом. Поэтому он перезвонит в течение трех часов, чтобы
доставить деньги в мой банк в Сент-Луисе, прежде чем он закроется.
Спустя три часа и пятнадцать минут Мигель угрюмо сгорбился
на стуле, ослабив галстук и распахнув пиджак. Рамон оторвался от бумаг, которые
подписывал, и сказал:
— Ты так и не сделал перерыв на ленч. Сейчас время обеда.
Позвони вниз и скажи, чтобы из ресторана прислали какую-нибудь еду. Если мы
задержимся здесь еще, тебе бы лучше подкрепиться.
Мигель задержался, набирая номер:
— Рамон, а ты ничего не хочешь? Вопрос вызвал образ Кэти, и
Рамон закрыл глаза, борясь с нестерпимой болью.
— Нет.
Мигель заказал по телефону сандвичи. Как только он повесил
трубку, телефон сразу же зазвонил опять.
— Элис ушла домой, — задумчиво сказал Рамон. Какое-то время
он сидел неподвижно, затем потянулся и нажал на кнопку.
Задыхающийся голос Сиднея Грина наполнил элегантный кабинет:
— ..необходимо знать, в какой банк.
— Не в банк, — резко ответил Рамон. — Передай их моим
поверенным в Сент-Луисе. — Он дал название и адрес фирмы, затем добавил:
— Передай им, чтобы они позвонили мне по этому номеру, как
только чек будет у них в руках.
Через полчаса позвонили поверенные. Когда Рамон повесил
трубку, он взглянул на Мигеля, чьи глаза возбужденно блестели.
— Как ты можешь так просто сидеть, Рамон? Только что ты
сделал двенадцать миллионов долларов! Рамон иронически улыбнулся:
— Фактически только что я сделал сорок миллионов. Я пущу
двенадцать миллионов на покупку акций «Грин Пайнт и кемикал». За две недели я
смогу их продать за двадцать миллионов. Я возьму эти двадцать миллионов и пущу
их на окончание строительства здания в Сент-Луисе. Когда я продам здание через
полгода, я получу назад двадцать миллионов, которые я первоначально
инвестировал, и плюс эти двадцать миллионов.
— Плюс вся та прибыль, которую ты получишь от здания.
— Плюс это, — уныло согласился Рамон. Мигель уже надевал на
себя пиджак.
— Давай пойдем и отметим, — сказал он, затягивая галстук. —
Это будет мальчишник перед свадьбой и одновременно празднование твоей победы.
