Она сделала шаг в его сторону. Рамон уставился на нее, но
взгляд его блестящих черных глаз скользнул мимо, словно она была невидимкой.
— Я не уехала, — с трудом прошептала Кэти. При звуке ее
голоса Рамон взлетел с постели одним гибким, вселяющим ужас прыжком.
Его лицо застыло в непроницаемой маске, а Кэти слишком
нервничала, чтобы понять что-нибудь в его настроении, за исключением того, что
он был напряжен и, казалось, готов на нее броситься.
— Я не захотела уезжать, — запинаясь пробормотала она.
Рамон начал наступать на нее, Кэти медленно отступала.
— Падре Грегорио сказал, что обвенчает нас, — быстро
проговорила она.
— Неужели? — спросил Рамон низким голосом. Он продолжал
наступать, а Кэти — пятиться.
— Я верну все, за что заплатила, в магазин, — прошептала
она.
— Неужели прямо сейчас? — мягко выдохнул Рамон. Кэти
энергично кивнула, стукнулась о диван и начала обходить его.
— Я видела альбом Рафаэля, — задыхаясь, объяснила она. —
Если бы ты мне сказал, кто ты на самом деле, я бы поняла, почему ты не хотел,
чтобы я платила за что-то сама. Я бы послу… — она споткнулась на слове, —
послушалась тебя.
— Я вижу, ты выучила новое слово, — усмехнулся Рамон.
Кэти ударилась о столик с лампой и боком обошла его.
— Я наполню дом растениями, суматохой и детьми, — отчаянно
пообещала она.
Она задела за стул, мешающий отступлению, и паника охватила
ее.
— Ты должен выслушать меня! Я боялась стать твоей женой,
потому что чувствовала, что ты что-то скрываешь от меня, но я не понимала что,
а у Дэвида…
Рамон сократил дистанцию, и Кэти вытянула руку, пытаясь
отгородиться от него.
— Пожалуйста, выслушай меня! — выкрикнула она. — Я люблю
тебя!
Он обхватил ее за плечи, с силой притянул к себе,
запрокидывая голову Кэти назад. Она оказалась настолько близко, что смогла
увидеть свое отражение в его горящих глазах. Они были полны ею и любовью к ней.
Любовью настолько всепоглощающей, что Кэти утонула в этом чувстве.
— Ты любишь меня, — повторил он странно-грубоватым голосом.
— И ты думаешь, что, если ты скажешь мне, что любишь меня, я позабуду все
остальное и прощу тебя?
— Да, — прошептала Кэти. — Я думаю, ты можешь.
Только на этот раз.
— Только на этот раз, — пробормотал он в безумной радости, и
у него дрожала рука, которую он медленно поднял, чтобы пригладить густые
золотистые волосы.
Он издал звук, который был наполовину стоном, наполовину
смехом, когда его пальцы утонули в ее волосах.
— Только на этот раз? — повторил он, как если бы это было
величайшим из всех высказываний, и его другая рука прижала ее к себе, а его
губы приникли к ее губам в безумном поцелуе.
С пьянящим восторгом, словно у нее внутри взорвался
фейерверк, Кэти обвила руками его шею и ответила на его поцелуй. Она прижалась
к его могучему телу, и Рамон задрожал от счастья. Его руки ласкали ее плечи и
спину, а затем спустились ниже, прижимая ее бедра к своим.
Он отнял свои губы от ее губ и начал покрывать торопливыми
поцелуями ее глаза, шею.
— Скажи мне это еще раз, — хрипло приказал он.
— Я люблю тебя, — страстно сказала Кэти. — И ты мне нужен… и
я хочу тебя… и я…
Рамон жадно поцеловал ее, заглушая ее слова и унося с собой
в мир, где не существовало ничего, кроме их пламенных тел. Он целовал ее еще и
еще, до тех пор, пока Кэти не застонала от жгучего и томительного желания.
— Пойдем в постель, querida, — жарко пробормотал он.
Кэти коснулась дрожащими пальцами его груди. К безумному
разочарованию Рамона, прекрасная женщина в его объятиях очень мягко сказала:
— Нет.
— Да, — прошептал он, уже наклоняя голову, чтобы с помощью
поцелуя преодолеть ее сопротивление, но в это время она покачала головой.
— Нет, — повторила она. Улыбнувшись, она объяснила с
задумчивым сожалением:
— Эдуарде не хотел, чтобы я встретилась с тобой один на
один. Он отпустил меня сюда только потому, что был уверен, что тебя здесь нет.
Я не вернулась сразу, так что он сейчас придет, чтобы защитить меня от твоего
гнева.
У Рамона сошлись брови на переносице, и Кэти погладила его
плечо и улыбнулась.
— Есть еще две причины, по которым я хотела бы подождать.
Первая — мы должны поговорить. Ты просил меня о честности, настаивал на этом, а
сам морочил мне голову. Я хочу понять, почему ты так делал. Рамон неохотно
слегка ослабил объятия.
— А другая причина?
Кэти печально посмотрела мимо него:
— Завтра день нашей свадьбы. Мы и так уже долго ждали. Ну и
падре Грегорио…
Рамон взорвался от хохота и сжал ее в своих объятиях.
— Когда Эдуарде, Мигель и я были молоды, мы верили, что если
мы сделаем что-нибудь плохое, падре Грегорио посмотрит нам в глаза и сразу же
узнает об этом.
Он повел ее к дивану и усадил к себе на колени, обняв за
талию.
— И это удерживало вас от плохих поступков? — поддразнила
Кэти.
— Нет, — усмехнулся он. — Но это мешало нам получать от них
удовольствие.
В тускло освещенной гостиной, которую она убрала для него,
Рамон так просто, как смог, объяснил Кэти, почему вводил ее в заблуждение, и
рассказал, как события дня круто изменили их планы на будущее. Она слушала
рассказ о Сиднее Грине, и ее это очень забавляло. Она разбиралась и в бизнесе,
и в психологии бизнесмена. Но еще до того, как он закончил, восторженное,
приподнятое настроение Кэти слегка поблекло.
— Кэти, что-то не так? — нежно спросил Рамон. Кэти оглядела
уютную комнату, в которой они находились:
— Ничего особенного. Просто я буду скучать по этому дому, а
я могла бы быть здесь так счастлива. Рамон мягко поднял к себе ее лицо:
— Другие дома тебе понравятся намного больше. Кэти нахмурила
брови в замешательстве:
— Я думала, что все дома и остров заберут банки.
— Это все еще не факт, — сказал Рамон. — Банкиры нюхом чуют
неудачника, они набрасываются на него, требуя гарантий, что свою долю они
получат. Но если неудачник сможет выкарабкаться, то их поведение изменяется.
Они будут ждать и наблюдать, будут размышлять, какую пользу они извлекут, если
я опять буду процветать, как в прошлом. Мои юристы из Сент-Луиса рассказывают,
что Сидней Грин кричит всем подряд, что я погубил его как бизнесмена. Банкиры
услышат это и задумаются, что, возможно, недооценили моего влияния. Они
продолжат кружить и наблюдать, но вскоре начнут пятиться от меня подальше.
Когда я возобновлю строительство небоскреба в Сент-Луисе, чикагские банкиры
получат прибыль, и тогда им придется дать мне ссуду, чтобы я завершил
строительство небоскреба в Чикаго. Так что, — заключил он, — у тебя будут и
дома, и слуги, и…
