— ..и не надо будет ничего делать, — закончила Кэти с
тусклой улыбкой. — Потому что ты считаешь, что место женщины дома.
Рамон прищурился:
— Несколько минут назад ты сказала, что могла бы быть очень
счастлива в скромном доме. Почему же ты не будешь счастлива, когда у тебя будет
все?
Кэти встала с его колен и подошла к окну. Она чувствовала на
себе взгляд Рамона, когда, отодвинув занавески, смотрела в темноту, размышляя,
как бы это попроще ему объяснить.
— Я сказала, что могла бы быть счастлива здесь, — спокойно
произнесла она, — потому что чувствовала бы себя нужной и полезной. Я хочу
чувствовать себя нужной и полезной, но ты не разрешишь мне.
Она услышала, что Рамон встал и подошел к ней, и в ее голосе
появилась решительность.
— Ты собираешься восстанавливать «Гальварра интернэшнл», а
моя квалификация — подбор кадров и работа с персоналом. Я хорошо разбираюсь в
том, кого и как принимать на работу, хорошо знакома со шкалой заработной платы,
с государственными постановлениями и с процедурой увольнения. Я могла бы помочь
тебе, но ты не разрешишь. — Он обнял ее за плечи, но Кэти отказалась
повернуться, продолжив свою речь:
— Я знаю, что ты думаешь о женщинах, которые работают вне дома,
ты давно объяснил мне это. Ты сказал, что если женщина работает, то она
показывает всему миру, что ее муж недостаточно обеспечивает ее. Ты сказал, что
это ранит его гордость и…
Рамон сжал ее в объятиях.
— Повернись и посмотри на меня, — нежно прервал он ее.
Кэти повернулась, уверенная, что он попытается заставить ее
замолчать с помощью поцелуя. Вместо этого он посмотрел на нее с тихой
серьезностью.
— Кэти, мужчина всегда очень чувствителен, когда дело
касается его гордости. Особенно когда он знает, что его любовью можно было бы
гордиться. — Ему нелегко было говорить, но он продолжал:
— Указывая женщине, где находится ее место, мужчина пытается
заставить ее не искать большего. Мне было стыдно, что я немногое могу тебе
предложить, но я верил, что сделаю тебя счастливой и здесь, когда ты будешь
просто моей женой. Я пытался убедить тебя в твоем бесправии, потому что это
было единственное будущее, которое нас ожидало. Я был бы горд и счастлив, если
бы ты теперь работала со мной.
Он резко повернул голову, и Кэти проследила за его взглядом.
Маленький огонек медленно двигался вверх по холму, в сторону дома. Эдуарде с
фонарем шел спасать Кэти.
Она взглянула на Рамона, но тот, вместо того чтобы
разгневаться на неуместное появление друга, лишь задумчиво хмыкнул.
— О чем ты думаешь? — ласково спросила она. Рамон посмотрел
на нее, и его глаза потемнели от любви.
— Я решаю, что подарить тебе в качестве свадебного подарка…
«Ты — мой свадебный подарок», — подумала она со страстной
нежностью.
— А какой у меня выбор? — лукаво спросила она.
— Или ребенок, или «феррари», — ответил он, ухмыльнувшись, и
обнял ее. — Как-то ты сказала, что только «феррари» сможет сделать твою жизнь
«совершенно счастливой».
— Я бы предпочла ребенка, — рассмеялась Кэти. Рамон тоже
рассмеялся, но ему хотелось дать ей и то и другое.
Глава 21
В солнечное июньское воскресенье Екатерина Елизавета Конелли
медленно шла по проходу величественной старой испанской церкви мимо улыбающихся
жителей деревни, чтобы с готовностью и гордо встретиться со своей судьбой.
Церковь была освещена разноцветными лучами, льющимися сквозь
витражи. Кэти вложила свою руку в руку высокого темноволосого красивого
мужчины, который ожидал ее около алтаря рядом с торжественно-серьезным
священником со смеющимися голубыми глазами, и стала Кэтрин де Гальварра.
Рамон взглянул на прекрасную женщину рядом с собой, ее
сверкающие волосы были украшены цветами. Он слушал, как она произносит брачные
клятвы, а в его голове проносились воспоминания.
…Кэти, мрачно красивая и потрясающе равнодушная в баре
гостиницы, где они познакомились три недели назад…
…Кэти, протягивающая ему пятидолларовую банкноту:
— Возьмите, Рамон, пожалуйста. Уверена, что вы сможете их
потратить.
…Кэти, ее глаза, сияющие от смеха во время пикника, когда
она обвинила его в том, что он — восточный тиран:
— Может быть, тебе странно это слышать, но не все женщины
рождаются с горячим желанием резать лук и тереть сыр.
…Кэти, танцующая в его объятиях на вечеринке в бассейне, на
ее губах страстный поцелуй. У нее потемнели глаза, и она смущена:
— Мне кажется, что я очень напугана.
И вот Кэти стоит рядом с ним перед алтарем. Кэти,
повернувшая к нему свое лицо:
— Я, Екатерина, беру тебя в законные мужья… Рамон посмотрел
на нее и затрепетал от восторга, обжегшего его тело.
Он знал, что будет помнить ее сияющее лицо до конца своей
жизни, ее чуть дрожащий голос навсегда сохранится в его сердце.
Эта картина стояла перед его глазами, когда Кэти вошла в
спальню. Ее нагое тело купалось в лунном сиянии, льющемся в окна.
Страсть пронзила его, когда ее руки притянули его к себе, и
он накрыл ее тело своим. Нежность и благодарность заполнили его, когда она
приняла его в свое пылающее естество.
Их тела двигались в едином зачарованном любовном ритме, пока
Кэти не закричала в экстазе. Тогда, сжимая ее в своих объятиях и шепча ее имя,
Рамон отдал ей залог новой жизни — бессмертный дар любви, отраженный в
грядущем.
