Неделю Владыка забавлялся полётами над Чикаго, и, наконец, они ему надоели. Вот тогда-то его мысли и обратились к овеянной легендами девушке, заключённой в павильоне средств транспорта. Он не хотел принижать себя визитом к ней, поэтому приказал троице своих приспешников доставить пленницу к нему.
Неделя в неволе не сломила её дух. Чтобы усмирить Мэри Хайтауэр, одних кандалов и одиночества мало. Хотя, вообще-то, пару-тройку раз она впадала в грёзы наяву и воображала себе, как Ник забыл все их разногласия и сейчас несётся на своём поезде в Чикаго ей на выручку… Собственные фантазии привели её в бешенство — Мэри не была и никогда не будет девой в беде, которой требуется помощь рыцаря в сияющих доспехах!
Наконец, появились гориллы, сняли с неё кандалы, вытащили на улицу и повели к гигантскому колесу обозрения. Мэри шла с высоко поднятой головой. По сторонам дороги собирались толпы — взглянуть на знаменитую пленницу, но стоило только кому-нибудь из стражников нахмуриться — и все бросались врассыпную.
Колесо Ферриса представляло собой не просто аттракцион в парке развлечений. Каждая из его длинных, прямоугольных гондол размером с железнодорожный вагон могла вознести несколько десятков человек на головокружительную высоту. Дверь самой нижней гондолы стояла открытой; Мэри проводили внутрь того, что, по всей видимости, считалось тронным залом Владыки Смерти.
Троном служило красное кожаное кресло, а сидевший в нём мальчик… М-да, не такого Мэри ожидала. Мопси Капоне был пухлым тринадцатилетним парнишкой, одетым в двубортный костюм в тонкую полоску. Костюм, пожалуй, был толстячку тесноват. Мэри пришло в голову: а не решил ли Мопси, случаем, что раз он умер в костюме гангстера, то ему и надо стать гангстером? Или, может быть, он попросту позабыл, кто он такой, вот и решил подогнать себя под свой внешний вид? По покрою костюма Мэри заподозрила, что толстяк обретается в Междумире уже по крайней мере лет пятьдесят.
Зато происхождение имени Мопси не вызывало сомнений. У него были неприятные глаза навыкате и курносый приплюснутый нос с ноздрями наружу — как будто он умер, когда прижимался лицом к стеклу. Он так был похож на мопса, что у Мэри появилось чувство, будто тот вот-вот залает.
Гориллы заняли места за спиной своего хозяина и с неприступно-наглым видом сложили руки на груди. В помещении был и ещё кое-кто — в углу затаилась какая-то девица, наблюдавшая за происходящим без особого интереса. В её волнистых светлых волосах, давно позабывших о расчёске, запутались былинки и колючки; кожа девицы, однако, была очень смуглой, так что определить её расовую принадлежность было затруднительно; на шее болтался безвкусный кулон с небесно-голубым камнем. Холодный взор незнакомки показался Мэри ещё более неприятным, чем пронизывающий взгляд тараканьих глаз Мопси.
— Я готов выслушать твои мольбы о пощаде, — проговорил Мопси голосом, обречённым вечно скакать между октавами, поскольку мальчишка умер до окончания ломки.
— Вынуждена тебя разочаровать, — ответила Мэри, — но от меня ты просьб о пощаде не дождёшься.
Мопси недовольно поёрзал на своём троне.
— Что ты сделал с моими детьми? — спросила Мэри.
Заговорил амбал в сером костюме:
— Кто сказал, что тебе позволено задавать вопросы?
Но Мопси поднял руку, призывая его к молчанию.
— Я поместил их на хранение, пока не решу, что с ними делать. Что до тебя, думаю, будет забавно привязать тебя к центру колеса обозрения и любоваться, как ты будешь крутиться там. Как тебе эта мысль?
Мэри сумела побороть желание сказать этому зарвавшемуся мелкому негодяю, что она о нём думает, и одарила его самой своей подкупающей улыбкой.
— Ну что ты, — сказала она. — Я уверена, что Владыка Смерти, хозяин Чикаго, выше подобных мелочных издевательств. Ты, конечно же, понимаешь, что я гораздо полезнее для тебя в качестве союзника, чем как украшение.
Босс призадумался. Если раньше ему такая мысль в голову не приходила, то теперь он явно заинтересовался. На это-то Мэри и рассчитывала!
— Какое замечательное общество тебе удалось построить здесь, в Чикаго, — похвалила Мэри. — Тебя можно поздравить.
— Лесть из уст Небесной Ведьмы! Должно быть, тебе от меня что-то очень-очень нужно! — Он тихонько хохотнул, а его подпевалы приняли это за разрешение загоготать во всю глотку.
— Не называй меня так, — с нажимом, но не переходя границ, сказала она. — Меня зовут Мэри, это единственное имя, на которое я отзываюсь.
— Я знаю, как тебя зовут, — сварливо ответил Мопси. — А теперь рассказывай, по какому праву ты вторглась на мою территорию!
— Я считаю, что вопросы особой важности должны обсуждаться с глазу на глаз, — проговорила Мэри.
Гориллы, однако, не двинулись с места, а девица в углу ухмыльнулась — должно быть, ей импонировала дерзость Мэри.
Мопси бросил взгляд на своих солдат.
— Отправьте нас наверх, а сами ждите внизу, — приказал он.
— Да, босс, — послушно откликнулись приспешники.
Босс повернулся к девице в углу.
— Не пойти ли тебе на скинджекинг — узнаешь сегодняшние спортивные результаты.
Вот тут Мэри изумилась. Впервые за всё время Мопси сказал нечто такое, что воистину ошеломило её.
— Да пожалуйста, — сказала девица, встряхнула своими лохмами с застрявшим в них растительным мусором и, не сводя с Мэри глаз, танцующей походкой вышла вслед за «гориллами».
Через несколько секунд колесо пришло в движение, и огромная гондола начала своё плавное восхождение по дуге наверх.
— Ты доверился скинджекеру? — недоумённо проговорила Мэри.
— Почему бы и нет? От неё много пользы, и неважно, что ты там пишешь в своих книжках.
— О, значит, ты читал мои книги?
— Только те, которые смог переварить.
— Было бы неплохо, если бы «переварил» побольше, — заметила Мэри. — В них я делюсь всем, что знаю об этом мире.
— Вообще-то, я тоже много чего знаю.
Мопси встал и подошёл к окну, за которым открывался прекрасный вид. Мэри знала, что «босс» не отличался высоким ростом, но, как оказалось, он был самым настоящим коротышкой — пока толстячок сидел, это было трудно разглядеть.
— Теперь, когда мы одни, ты расскажешь мне, зачем явилась?
Мэри решила не ходить вокруг да около.
— Я предлагаю тебе союз. Ты и я. Равноправное, равноценное партнёрство.
Мопси захохотал.
— Равноправное? Да кто ты и кто я? — Он повёл рукой в сторону окна, за которым расстилались его обширные владения.
— Мне нет нужды смотреть, — возразила Мэри. — Обзор с «Гинденбурга» ничуть не хуже твоего.
— О, думаю, тебе всё же стоит посмотреть.
Тогда Мэри выглянула в окно. Они как раз миновали верхнюю точку колеса и пошли вниз; соседняя гондола оказалась в поле зрения. К ужасу Мэри, она была полна детей — её детей! Все, до последнего — набиты, словно селёдки в бочке! Вот, оказывается, что Мопси имел в виду под «хранением».
