«Что за дурацкая песня, ненавижу, эта еще хуже, ни одной нормальной станции, а это что еще за дрянь…»
Элли завладела телом водителя, нажала на газ и поехала по направлению к шоссе, ведущему из города. Когда она поняла, что оторвалась от Дмитрия, то остановилась, чтобы обдумать дальнейшие действия. Вскоре Элли стало ясно, что есть лишь одно место, где действительно необходимо ее присутствие. Ник был в Мемфисе, и ему грозила опасность. Нужно было помочь ему. Она позволила сознанию водителя выйти из забытья, впрочем, ровно настолько, насколько это было необходимо, чтобы заставить его вспомнить о том, где находится Грейсленд.
«Да что такое, что со мной, кто, кто ты…»
«Ой, да помолчи ты!»
Элли нашла необходимую информацию и снова усыпила водителя.
Оказалось, что она уже на верном пути. Автомобиль, в котором сидела Элли, двигался по шоссе, и вскоре появился указатель, сигнализирующий о том, что через несколько сотен метров необходимо будет съехать с шоссе, чтобы попасть на дорогу, ведущую в Грейсленд. Через некоторое время Элли уже ехала по бульвару Элвиса Пресли. Движение замедлилось, и Элли покинула тело водителя Мустанга, чтобы перескочить в человека, сидевшего в машине, находившейся впереди. Когда это было возможно, Элли проскакивала сквозь трех-четырех водителей подряд. Дмитрий, возможно, знает, куда я иду, но, если повезет, я попаду туда раньше, чем он, подумала Элли.
Она продолжала скользить вперед по бульвару, пока не увидела мелькнувший между супермаркетом и бензоколонкой замок на горе. Он показался ей совершенно неуместным на уродливой урбанистической улице. Бросив на замок лишь один взгляд, Элли сразу почувствовала, что с ним что-то не так. Ей показалось, что здание покачивается с определенной амплитудой и становится то расплывчатым, то резким. Элли вспомнила, что так выглядят миражи, возникающие в раскаленном воздухе. Замок мерцал и постоянно раздваивался, словно на свете существовало два Грейсленда: один — в мире живых, другой — в Стране. Каждый из замков, похоже, боролся за право считаться доминирующей реальностью.
Элли решила, что перед ней завихрение. Она слышала о таких местах раньше, но видела впервые.
Вскоре она заметила группу призраков, стоявших вдоль фронтона замка. Если это люди Мэри, подумала Элли, я опоздала!
Пройти в замок незамеченной не было никакой возможности. Элли снова решила воспользоваться чужим телом. Она поспешила в расположенный неподалеку центр для посетителей, чтобы найти подходящую «болванку». Внутри была целая толпа. Туристы ходили по залу, показывая пальцами на витрины с сувенирами. Было пятнадцать минут пятого, и к замку как раз должен был отправиться последний автобус с туристами. Двери уже закрывались. Элли быстро разобралась в ситуации и ринулась в толпу, скользя вперед, перескакивая из тела в тело, развивая скорость. Двери уже были закрыты, но для Элли это не имело особого значения. Она могла вскочить прямо внутрь и вселиться в водителя. Между Элли и автобусом находился один-единственный человек. Она прыгнула, описала в воздухе длинную дугу и приготовилась приземлиться в теле туриста, но на полпути врезалась в призрака. Тот немедленно скрутил ее и прижал к земле.
Элли тут же решила, что на нее напал Дмитрий, больше вроде бы было некому, но ошиблась. Это был кто-то еще… или что-то еще.
— Попалась! — произнесло существо.
Мальчик, а Элли все же решила, что перед ней именно мальчик, был весь какой-то неправильный. На месте глаза у него было ухо. Глаз тоже был, но там, где у людей обычно бывает нос. Щеки были разной высоты, рот перевернут на сто восемьдесят градусов. Похоже было, что кто-то попытался замесить его лицо, как тесто.
— Кто ты? Отпусти!
Оказалось, странный тип был там не один. Их окружил десяток призраков, и каждую секунду неизвестно откуда появлялись новые. Они подняли Элли и крепко держали за руки, мешая двигаться. Лица и тела всех были изуродованы, как у того мальчика, которого Элли увидела первым. Перед ней были сплошные уроды, причем все разные. Пикассоиды, подумала Элли, прямо как с картины испанского художника, написанной в очень дурном настроении.
— Не давайте ей скрыться в чужом теле! — кричал главный Пикассоид, малый с синими волосами, показавшийся Элли знакомым.
— Вы не имеете права задерживать меня! — кричала Элли, глядя вслед последнему автобусу с туристами.
— Я так не думаю, — заявил мальчик с синими волосами. — Мы уже давно тебя ищем, мисс Элли.
Элли поняла, что нужно как-то договариваться. Она решила, что знает, что нужно сказать.
— Вы работаете на Мэри? Я здесь, чтобы помочь ей, — сказала она. — Я поняла, в чем моя ошибка, и хочу попросить у нее прощения. Отпустите меня!
Пикассоиды переглянулись и посмотрели на Элли.
— Мы не работаем на Небесную ведьму, — сказал мальчик с синими волосами. — Мы служим чудовищу. Единственному истинному чудовищу в Стране.
Элли слова показались знакомыми и очень не понравились.
— О каком чудовище ты говоришь?
Пикассоид с синими волосами улыбнулся перевернутым ртом.
— Мы служим Макгиллу.
Мики Макгилл делал все невовремя. При жизни ему постоянно доставалось линейкой по пальцам, так как он умудрялся заглянуть в тетрадь соседа по парте как раз в тот момент, когда учитель смотрел на него. Он выскочил из вагона прямо перед набирающим ход поездом, отправившись в Страну вместе с сестрой. Он решил пошпионить за Элли именно в тот вечер, когда она поцеловала Дмитрия.
Естественно, поймать Элли его люди умудрились тоже в самый неподходящий момент, возможно, за всю историю нашей да и, пожалуй, любой другой вселенной.
Его новые слуги — призраки, которых он захватил в Нашвилле, боялись его и беспрекословно выполняли приказы, но Мики этого было мало. Он сделал из них рабов, но и это его не успокоило. Он исказил их лица, пользуясь данной ему способностью изменять все, что угодно, но и этим не насытился. Мики ощущал внутри пустоту, которую — и он прекрасно это понимал — мог заполнить лишь один человек. Элли. Вот почему он отправился за ней в Мемфис. Он был убежден, что никогда не сможет вернуть ее, и решил украсть девочку, чтобы она не досталась никому.
Пикассоиды посадили Элли в фургон для перевозки заключенных — клетку на колесах, по непонятным причинам переместившуюся в Страну. Когда Мики увидел, как слуги тянут к нему клетку с сидящей внутри Элли, он почувствовал, как в груди затрепетало сердце. Он даже испугался — сердце билось так неистово, что грозило превратить все тело в пульсирующий живой ком. Он силой разбудил в себе дурные чувства, загнал сердце как можно глубже и, закованный в ту же броню, что и раньше, медленно пошел навстречу Пикассоидам. От его тяжелой поступи содрогалась земля. Когда Мики оказался напротив клетки, он заставил тело вывернуться наизнанку, чтобы Элли видела, в какого ужасного монстра он превратился.
— Смотри на меня! — потребовал он. — Смотри.
