– Он пригласил меня служить зеленым драконом у Ши По. Так я с ней и познакомился.
Ру Шань заметил, что Ли Ди смущена.
– Я думала, что ты нефритовый дракон. Или же это название твоего... – Она замолчала.
– Да, это название моего центра ян. Но это и название моего статуса. Сначала я был, разумеется, зеленым драконом – мужчиной, которого Ши По использовала для своих занятий, для практики тигрицы. – Он улыбнулся, вспоминая прошлое. – Я ничего не понял, когда Чжао Гао сказал мне о Ши По, решив, что он пытается завязать со мной дружбу и приглашает к проститутке . Позже он объяснил, что во мне явный избыток силы ян, а Ши По как раз это и было нужно.
– Что она с тобой делала?
Он остановился, потягивая Ли Ди за соски.
– Она делала почти то же самое, что и ты сегодня, только намного чаще. Она вызывала мое семя снова и снова. – Ру Шань нагнулся, чтобы заглянуть ей в глаза. – В этом и состоит задача тигрицы. Она вызывает силу ян в мужчине, смешивает ее...
– Со своей собственной силой инь, чтобы стать бессмертной, – закончила за него Лидия.
Ру Шань улыбнулся, радуясь, что она все поняла. А затем она еще больше удивила его.
– Научи меня, как это делать, – попросила она. – Я тоже хочу, стать бессмертной.
Его руки замерли.
– Но ты не сможешь.
– Почему? Потому что я англичанка? Человек-дух, домашнее животное?
Он не стал подтверждать ее слова, чтобы не рассердить Ли Дя но именно в этом и было все дело.
Лидия покачала головой, будто читая его мысли.
– Ты ошибаешься, – твердо заявила она. – Я человек, а не животное. И я смогу научиться.
Он медленно кивнул, размышляя, может ли это оказаться правдой.
– Что я должна делать? – спросила она.
Ру Шань молчал. Он не хотел, чтобы Лидия совершала тщетные попытки и затем отчаялась. Но возможно, он недооценивал ее. Возможно, некоторые люди-духи, такие, как Ли Ди, обладали качествами, о которых не подозревали в Китае.
– Ты сейчас получила мою силу ян, – сказал он. – Если хочешь, я буду как можно сильнее стимулировать поток твоей сил.
Когда твоя река силы инь потечет, ты должна смешать ее моей силой ян, чтобы это вознесло тебя к Небесам.
Лидия кивнула.
– Я смогу сделать это. Он улыбнулся.
– Я говорил то же самое, когда Чжао Гао признался и сказал мне правду. – Ру Шань вздохнул. – Видишь ли, это было секретом Чжао Гао. Он не стал большим ученым или крупным чиновником, но зато мог обрести бессмертие, и этот путь дарил ему и всем вокруг огромную радость.
– Значит, твой брат все же не был законченным неудачником, каким его все считали, – пробормотала Ли Ди.
– Нет, вовсе нет. – Ру Шань направил свою энергию на стимуляцию силы инь в Ли Ди, но в его голосе звучало какое-то сомнение, и она остановила его. Удерживая руки мужчины, Ли Ди обернулась, посмотрев на него.
– Ты считаешь себя неудачником, как Чжао Гао, не так ли? – Это было скорее утверждение, а не вопрос. И поскольку Ру Шань не отвечал, Ли Ди продолжала, пристально глядя ему в глаза:
– Ты не сдал императорский экзамен.
– Я и не собирался сдавать его.
В глазах Лидии он увидел сомнение.
– Понятно. Но это означает, что у тебя не было возможности блеснуть своими познаниями. Занять высокий чин. Так?
Ру Шань медлил с ответом. Инстинкт подсказывал ему, что Ли Ди следует остановить и впредь не позволять ей задавать подобные вопросы. Но Ши По говорила ему, что он должен раскрыть свои секреты Ли Ди. Она предупредила, что, пока он не сделает этого, ему не вернуться на средний путь Дао. Поэтому он промолчал, позволяя Ли Ди копаться в его душе.
– Если бы тебе пришлось сдавать этот экзамен, выдержал бы ты его?
Ру Шань отвел взгляд в сторону и нехотя сказал:
– Я был нерадивым учеником. Я бы провалился, как Чжао Гао.
– Итак, ты не стал сдавать экзамен, а теперь и в лавке дела идут плохо?
Ему начинал надоедать этот бессмысленный разговор.
– Эта лавка в твоем распоряжении или в распоряжении твоего отца? – не унималась Ли Ди.
– Мой отец повредил себе спину... некоторое время назад . Ему до сих пор больно ходить. В течение последних двух лет я занимаюсь делами лавки.
Казалось, Лидию только и занимали его проблемы.
– Значит, лавкой управляешь ты. Но это не помогает. – Ее взгляд переместился на пол, туда, куда он выпустил свое семя. – И даже твой средний путь Дао не срабатывает.
Такие смелые заявления, к тому же сказанные на английском языке, языке варваров, взбесили Ру Шаня. Он не мог даже винить в этом свою силу ян. Была задета его гордость, и он оттолкнул от себя Ли Ди.
– Я устал, – отрезал он, но она не слушала его.
– А я устала от того, что мне приходится ждать, когда же наконец ты поймешь, что я такая же способная и умная, как и любая китаянка.
– И даже больше, – вырвалось у него.
– А твои соотечественники содержат у себя китаянок как домашних животных? Запирают их в комнатах, не позволяя им никуда выходить?
– Тебя кормят, одевают. Далеко не все мои соотечественники живут в таких условиях.
– У меня нет свободы.
– У китаянок тоже нет. – Ру Шань поднялся, возвышаясь над ней. Его голос был отрывистым и жестким: – Все, разговор закончен. Если ты хочешь, чтобы я стимулировал твою силу инь я сделаю это прямо сейчас.
Лидия с ненавистью посмотрела на него, сжав губы.
– И ты сможешь держать взаперти бессмертную?
– Конечно, нет. Она пожала плечами.
– Тогда я стану бессмертной, и тебе придется отпустить меня.
Ру Шань вздохнул.
– Ли Ди, почему ты пытаешься получить то, что тебе недоступно?
Она быстро встала, ее движения были быстрыми и резкими.
– Меня зовут Лидия! Ли-ди-я. Ты никогда не произносишь последний звук.
Он легко поклонился, позволяя ей одержать маленькую победу над собой.
– Хорошо. Ли-ди-я.
Лидия стояла, глядя ему в глаза. На ее лице отражалась душевная борьба. Ру Шань видел гнев, ненависть, отчаяние и странное выражение надежды, за несколько мгновений промелькнувшие у нее на лице.
– Я ненавижу тебя! – прошипела Лидия, бессильно потрясая кулаками.
– Я знаю, – ответил он тихо.
Как же она отличалась от знакомых ему китаянок с белыми накрашенными лицами и мягким выражением лица! Не имея конфуцианского воспитания, не зная постулатов, внушаемых китайцам с детства, Лидия никогда не умела контролировать свои страсти, которые так легко одерживали верх над человеком воды. И все же она нравилась ему такой, какой была. В радости или гневе, она казалась ему интереснее всех остальных женщин, которых он знал прежде. Даже Ши По.
