– …если ты будешь делать вид, будто приходишься отцом этому мальчику?
– И тогда мое имя все-таки напишут на семейной доске. Она медленно села на кровать.
– Значит, вскоре твое имя будет красоваться на каком-то кусочке дерева? Неужели это стоит всего, что ты сделал для своего брата и невесты? И теперь ты еще собираешься стать евнухом? – Она всплеснула руками. – О Боже!
– Да, – твердо ответил Кен Джин. Сейчас он напоминал сироту, тоскующего по своей потерянной семье. Он рассказал ей об этом только потому, что верил в свою правоту. Но его голос был каким-то глухим и безжизненным.
– Если ты собираешься таким образом купить прощение своей семьи, Кен Джин, то не мог бы ты выбрать кого-нибудь получше?
Кен Джин засмеялся. Он просто не смог удержаться. В первый раз с тех пор, как они приехали в Пекин, он чувствовал себя самим собой. Все его существо содрогалось от смеха. Шарлотта, глядя на него, тоже залилась веселым смехом. Они упали на кровать, и их громкий смех эхом разнесся по всему дому.
Но постепенно веселье утихло. Теперь они лежали лицом к лицу на узком тюфяке и постепенно приходили в себя.
– Я всегда буду любить тебя, Кен Джин, – прошептала она. – Что бы ни случилось. Помни это.
Молодой человек коснулся ее лица. Он как никогда ощущал ее близость. Она снова вернула его к жизни. Она снова помогла соединить его душу и тело. Но имел ли он право говорить ей об этом?
– Я тоже люблю вас, мисс Шарлотта.
Она удивленно посмотрела на него и снова засмеялась.
– Я люблю тебя, Шар.
– Тогда откажись от своей затеи. Не ходи завтра в Запретный Город. Мы обязательно что-нибудь придумаем. Мы…
– Что? – перебил он ее. – Что могут сделать нищий китаец и беспомощная белая женщина?
– Любить друг друга, – еле слышно произнесла она. В ее глазах светилась надежда.
Ему так хотелось согласиться с ней. Вопреки логике и здравому смыслу, вопреки своему жизненному опыту ему хотелось принять ее доброту, ее искренность, ее свет, жизнь и любовь. Он готов был пожертвовать всем ради того, чтобы Шарлотта всегда оставалась рядом с ним.
Он услышал вздох девушки, и в следующее мгновение ее жаркое дыхание обожгло его висок.
– Ты не изменишь своего решения. Я права? – догадалась она. Он прокашлялся. Ему трудно было говорить, но он все-таки заставил себя это сделать.
– Я пойду во дворец, Шар, чтобы восстановить справедливость, чтобы все было так, как было предназначено мне судьбой.
– Ты можешь найти другую дорогу в жизни, Кен Джин. Такое уже бывало. Не ты первый и не ты последний. Американцы, например, создали целую страну на пустом месте.
Он покачал головой.
– Я не могу заглядывать так далеко. Я – китаец, а для китайца главное в жизни – это его семья.
Шарлотта толкнула его. Он даже не понял, что случилось. Сначала они лежали, повернувшись друг к другу лицом, а теперь он лежит на спине, и она пытается взобраться на него. На девушке была узкая юбка, которая мешала ей двигаться. Дешевая шелковая ткань натянулась на коленях, и, стоило ей пошевелиться, как она с треском разорвалась. Шарлотта прижалась своей обнаженной плотью к его напрягшемуся дракону.
– Я стану твоей семьей, Кен Джин. Мы создадим новую…
Кен Джин не дал ей договорить, закрыв рот Шарлотты страстным поцелуем. Когда же они наконец насытились друг другом, он уже не в силах был больше поддерживать на весу свою голову и, откинувшись на подушку, перевел дыхание. Судя по тому, как Шарлотта смотрела на него, она догадалась, что он собирается ей сказать. Кен Джин видел, какая безысходность была в ее взгляде, но не хотел обманывать ни девушку, ни себя.
– Я не смогу освободиться от своей семьи, пока мой брат остается евнухом.
Она закусила губу.
– Но ведь ты уже ничего не изменишь, Кен Джин. Всю свою жизнь ты будешь чувствовать себя должником. А Гао Джин, можешь не сомневаться, постарается высосать из тебя все соки.
Кен Джин кивнул. Он понял это еще тогда, когда принял травила столь несправедливой, на ее взгляд, игры.
– Такова расплата за мое преступление.
Он увидел, что на глазах Шарлотты появились слезы, хотя она и пыталась сдержать их. Когда же девушка заговорила, в ее голосе слышалась непреклонная решимость:
– Я хочу любить тебя, Кен Джин. Я хочу иметь от тебя ребенка.
У него перехватило дыхание. Он, конечно же, слышал, что она сказала, но просто не мог поверить своим ушам. Неужели она могла предложить ему такое? У него даже появилось мимолетное желание возразить ей, но из его горла вырвался всего лишь бессвязный звук, похожий на стон.
– Даже не пытайся отговорить меня, – предупредила она. – Я прекрасно понимаю, на что иду.
Нет, она не понимала. А хуже всего то, что утром она, несомненно, пожалеет об этом. Однако он сам чувствовал такое желание, что у него даже в горле пересохло.
– Я знаю, знаю, – продолжала Шарлотта. – Белая девушка, да еще и девственница, а ее возлюбленный – китаец. Все подумают, что ты меня изнасиловал. Но они ничего не смогут тебе сделать. Ведь тебя к тому времени уже кастрируют, – сказала она сквозь смех. Это был даже не смех, а истерический хохот. Но Шарлотта быстро взяла себя в руки. – Нет, нет, не спорь со мной. Я готова подвергнуться такому риску. Ради тебя, ради себя самой, ради ребенка, – ее голос дрогнул, когда она произнесла это слово.
У него сжалось сердце.
Ребенок! Их с Шарлоттой ребенок. Как же это прекрасно!
– Подумай об этом, Кен Джин, – сказала она. – У тебя будет семья. Даже после того… что случится завтра. Никто не будет знать о нас. У тебя будет семья, – повторила она и заплакала. Ее слезы, капелька за капелькой, падали на его лицо. – Мы станем твоей настоящей семьей, мы будем любить тебя. Я сумею воспитать в нашем малыше любовь и уважение к своему отцу.
Кен Джин закрыл глаза. Это было выше его сил. В глазах Шарлотты светилась любовь, а ее душу переполняла надежда. Все ее тело томилось от любви к нему, и он не мог больше сдерживать себя. Кен Джин открыл для нее свое сердце. Он вдыхал аромат любимой женщины, касался разгоряченного тела и дрожал, ощущая на себе ее дыхание. Он хотел ее больше всего на свете. Ради нее он даже готов был забыть о Великом пути Дао и о жизненной силе кви, которая поддерживает его. Ему нужны были только Шарлотта и семья, которую она обещала создать для него. Но, несмотря на это, он не собирался обманывать ее, заставляя ждать и надеяться.
– Это ничего не изменит, Шар. Завтра утром я должен пройти обряд посвящения.
Она кивнула, и ее слезы вновь оросили его лицо.
– Я знаю, – всхлипнув, прошептала она.
