– А то странно как-то… что ж, одну квартиру два раза
ограбили, получается?
– А так, по-твоему, не бывает, Шмаков, да?
– Вообще-то все бывает.
– Постой, Роза, а как фамилия ее отца?
Я имею в виду под какой фамилией он пишет?
Журкевич?
– Нет, он под псевдонимом пишет.
– Под каким?
– Не помню. Не то Денисов, не то Данилов, что-то
простое…
– Блин! Самое главное ты и не помнишь, –
рассердился Леха.
– А какое это имеет значение?
– Огромное! Нам же надо знать о нем как можно
больше, – попытался запастись терпением Гошка. – Пойми, Роза…
– Значит, вы все-таки будете это расследовать?
– Что это? Ты что конкретно имеешь в виду?
Ограбление? Или исчезновение Нади?
– А она точно исчезла?
– Нет, пока не точно. И первым делом мы постараемся это
выяснить. Если она жива-здорова, то пусть ограблением занимаются менты.
А вот если исчезла…
– Ну, тогда, может, тоже надо в милицию заявить? –
не без робости спросила Роза.
– Если ее похитили, то… Тогда придется ждать, когда
вернется ее отец. Ведь условия выкупа они только ему могут предъявить.
Роза сидела понурив голову. Ей было страшно.
– А зачем Надю похищать, когда отца нет в
Москве? – спросила она немного погодя.
– Вообще-то большого смысла нет. Особенно, если они
все-таки нашли то, что искали. Тогда, значит, она просто где-то прячется.
– Слышь, Роза, а она совсем дура или нет? –
поинтересовался Леха.
– Почему это она должна быть дурой? – оскорбилась
Роза. – Очень даже умная.
– Ну, если она умная, то обязательно должна дать знать
о себе. Просто обязана тебе позвонить и сказать, что с ней.
– Почему? – удивилась Роза.
– Потому что понимает, что ты можешь обратиться к нам.
– Правильно, – кивнул Гошка. – А вот скажи,
где ее отец-то работает? В газете, в журнале, на телевидении?
– Точно не на телевидении. А вот в газете или в
журнале… Не знаю.
– Как же ты не поинтересовалась?
– А мне это по барабану было.
– Ха, а еще в сыщицы метила, – засмеялся
Леха. – Даже о своей лучшей подруге ни фига не знаешь, что ж ты про других
узнать можешь?
– Если мне надо, я все узнаю! Просто мне было не надо.
– И теперь не надо?
– А теперь, кажется, надо, – не очень решительно
сказала Роза.
– Значит так… – начал Гошка.
– Сыщик должен говорить «Значитца так», –
поправила его Роза.
– Как Жеглов, что ли? – усмехнулся Леха. – И
еще он должен говорить «Опаньки», как капитан Ларин, да? И «Элементарно,
Ватсон»?
У Розы от обиды задрожали губы.
– Что ты из меня дуру глубокую строишь?
– Ладно, Роза, Леха просто пошутил.
– Я тоже пошутила.
– Вот и чудненько. Значит так, – повторил
Гошка, – сейчас мы разойдемся, Леха тебя домой проводит, и ты постараешься
хоть что-то вспомнить о Надином отце. И если до завтра она не появится ни дома,
ни в школе, то мы начнем ее искать. Договорились?
– Кстати, я вспомнила – у меня есть телефон одной
девчонки из ее класса. Она со мной насчет собаки советовалась. Ее зовут Люся.
Я могу ей позвонить…
– Отлично. Только позвони уже завтра после уроков.
Идет?
– Идет, – вздохнула Роза. – Ну все, я пошла?
– Конечно. Леха, проводишь Розу?
Леха незаметно показал Гошке кулак. Но спорить не стал.
Гошка вышел на балкон. Ах, хорошо. Тепло, деревья во дворе
уже просвечивают легкой зеленью. И дни стали длинные. Скоро лето. Интересно,
каким оно будет в этом году? Раньше каждое лето мама ездила на этюды и брала
Гошку с собой… Он помогал ей таскать чемодан с красками, этюдник, зонтик от
солнца… Им было хорошо вдвоем, и ездили они обычно в невероятно красивые места.
А теперь, наверное, мама поедет с Умаровым… Или по крайней мере они поедут
втроем. Гошке такая перспектива совсем не улыбалась. Вот если бы отец все-таки
сдержал слово и пригласил его к себе в Германию… Но рассчитывать на это не
приходилось. Отец, наверное, на своем Маврикии опять позабыл про сына.
Грустные Гошкины размышления прервал звонок в дверь. Он
сразу понял – это Маня.
Только она так звонит.
Это и вправду оказалась Маня.
– Можно к тебе?
– Давай, заходи, – обрадовался Гошка. Маня
понимает его как никто.
– Гошка, что у вас происходит? – уже с порога
задала вопрос Маня.
– У нас?
– Ну да! Зачем к тебе приходила Тягомотина?
– А ты почем знаешь?
– В окно видела. Они вместе с Лехой из подъезда вышли.
Скажешь, не у тебя были?
– Нет, не скажу, – улыбнулся Гошка. –
Действительно, у меня.
– Зачем?
– Маня, ты можешь спокойно меня выслушать и не
бросаться сразу же в бой?
– В бой? С кем?
– Ну, я неудачно выразился, я хотел сказать…
– Ладно, неважно, я поняла, что ты хотел сказать.
Говори!
И Гошка рассказал ей все.
– Как интересно, Гошка! Значит, она все наврала… А вот
про турмалиновые бусы она тоже наврала?
– Про что? – не понял Гошка.
– Помнишь, она говорила, что воры украли какие-то
мамины драгоценности, в том числе турмалиновые бусы.
– Да, верно, а я и забыл, – почесал в затылке
Гошка. – Ясно, что это тоже выдумка.
– Необязательно. Могли же от ее мамы остаться какие-то
драгоценности. Может, отец хранил их для дочки, когда она вырастет…
– Запросто. Только нам-то что с этим делать?
Были бусы или она их придумала, сейчас-то какая разница?
– Понимаешь, очень важно понять, что она наврала, а что
правда. Было тогда ограбление или нет? Украли что-то или нет?
– А по-моему, главное – узнать, что с ней, с этой
вруньей, если она целехонька-здоровехонька, то пускай сама во всем разбирается.
Но, если с ней что-то случилось, надо постараться ей помочь.
– Ты думаешь, ее похитили?
– Понятия не имею. Но ведь такое не исключено. И тогда
до возвращения отца ее никто искать не будет. Кроме нас.
