- Холодно? - два внимательных серых глаза посмотрели
на меня сквозь стекла очков. Я коротко кивнула головой и зарылась носом в мех
воротника на куртке. Федор обнял меня за талию одной рукой, прижал к себе в
слабой попытке укрыть меня от ветра и повел на остановку. Чуть-чуть теплее все
же стало. Может, потому что меня кто-то обнимал, а может, потому что этот
кто-то был очень теплым, я бы даже сказала горячим. Или потому что мне
становилось жарко от его прикосновений?
Маршрутка пришла только через десять минут. За это
время я прочно обосновалась в объятиях Федора, который с каждым порывом ветра
все крепче обнимал меня.
- Ты меня только не задуши, - буркнула я, когда
объятия мне показались чересчур интимными.
- Постараюсь, - усмехнулся мне в макушку Балдурин.
- Слушай, а ты всех своих девушек водишь в такие вот,
- я задумалась над правильным определением, - необычные места?
- Эм, не совсем понял?
- Я имела в виду, ты всех своих девушек водишь по
таким странно-необычным для свиданий местам? Конюшня, знаешь ли, отнюдь не
стандартное место для свиданий.
- Нет, не всех. Только тебя.
Пахнет дешевой бульварщиной. Я поморщилась.
- Да ладно, я не такая уж и особенная. Признавайся
давай, всех так любишь удивлять?
- Я серьезно, Лиль, ты первая, кого я привел к своим
лошадям. Да и девушек у меня было не так много, - посмотрел куда-то в сторону
Федя. Стесняется?
- Немного? Но откуда-то же должен был у тебя
появиться опыт проведения нестандартных свиданий, - меня прям заело.
- Кажется, там наша маршрутка, - мягко прервал меня
Федор. Я высунула нос из пушистого воротника, посмотрела на номер маршрутки и
согласно кивнула. Непрекращающийся ветер опалил привыкший к теплу нос, и я
дернулась снова укутаться в мех, но рука Федьки остановила мое лицо.
- Ты такая красивая, Лиль, - с легкой хрипотцой в
голосе произнес парень. Волнуется, что ли? - И ты мне очень нравишься.
С этими словами он нежно поцеловал меня, развернул и
почти внес в теплое нутро уже остановившейся маршрутки. Я же едва успевала
запоминать и записывать происходящие события. Итак, пункт первый: ботаник
все-таки в меня влюбился. Чьорт!!! Пункт второй: он очень необычный,
нестандартный, прикольный, забавный. С ним хорошо - это как резюме. Пункт
третий: он заставляет меня иногда застыть соляным столбом, чего с другими почти
никогда не случалось. И пункт четвертый, самый, пожалуй, неутешительный:
кажется, я несколько неоднозначно реагирую на этого молодого человека. Или не
я, а мое тело под влиянием весны?
- Федя! - шепотом позвала я парня, когда маршрутка
проехала уже три остановки, а я соизволила вернуться из своих мыслей. Парень
позаботился о наших местах расположения, и мы очень удобно расположились на
заднем сиденье, отгороженные ото всех поручнем.
- Что? - так же шепотом спросил Балдурин, слегка
наклоняясь ко мне. В поле моего зрения появилось его ухо, и я, поддавшись
порыву, лизнула его. Парень дернулся, словно потрогал провод под напряжением в
220 вольт, чуть не встретился лбом с поручнем и удивленно посмотрел на меня. Я
же спешно думала, как оправдать свое поведение, но не нашла ничего умнее, как
нахмуриться и спросить:
- Ты зачем сказал, что я тебе нравлюсь?
- Очень нравишься, - поправил меня Федор. - Не знаю,
мне показалось, что момент какой-то волшебный, самый подходящий для признания.
А ты зачем это сделала?
- Не знаю, момент показался подходящим, - я отвела
глаза, - ты же знаешь, что наши отношения не настоящие. И летом после диплома
все закончится.
- Может быть, - как-то подозрительно спокойно ответил
Федор, - только вот целуешься ты со мной очень даже по-настоящему.
- А, это, - отмахнулась я, внутренне холодея. Тут он
тысячу раз прав, в последнее время мне постоянно хотелось целовать Балдурина. -
Весна, гормоны, не обращай внимания.
- А, да, точно! Весна же, - улыбнулся Федька и
притянул меня к себе. - Списывай происходящее на весну. И то, что ты мне
нравишься, и то, что мне постоянно хочется тебя целовать.
Я реально столб! Я ничего не могу сделать с собой,
когда он вот так берет инициативу в свои руки. Мысли беспокойно затолпились на
макушке, шевеля кудряшки, а мозг поплыл по волнам удовольствия от нежных поцелуев
Балдурина. Я совсем расслабилась, обняла пальчиками лицо парня и забила на всю
маршрутку. Благо мы сидели на последних рядах, над которыми на потолке
красовалась надпись "места для поцелуев", и вполне оправдывали ее
смысл. Федька с упоением нацеловывал мои губы, а я с каким-то умилением следила
за его лицом сквозь ресницы. Да, немножко нечестно подглядывать за ним, но я
все еще мечтала видеть его без очков. Боже, как хорошо, как приятно, как нежно,
как удивительно! Федька словно целовал крылья бабочки, словно прикасался к
тонким лепесткам цветков орхидеи, настолько невесомыми казались его поцелуи.
Весна, будь вечной, я таю от этих моментов! Еще никто не держал меня так,
словно я фарфоровая китайская ваза династии Мин за баснословные миллионы
долларов. Как это прекрасно, и как это опасно! Сердце на миг сжалось в
болезненном предчувствии, что все это сон, что стоит только неловко взмахнуть
рукой - и ваза бумкнется на пол. Не хочу!!!
- Все хорошо? - выдохнул куда-то в район моей шеи
Федька.
- Ты главное мех не жуй, а так все отлично, -
пробормотала я, утыкая лбом в куртку парня.
- Нам скоро выходить?
- Нам... - я перевела взгляд на окно и поняла, что
мир как-то подозрительно нечеток. Слезы? Или пелена блаженства танцует в моих
глазах? - сейчас Федь, момент.
Я пригляделась к протекающему за окном пейзажу.
- Еще две остановки, - это ж сколько мы целовались!!!
Проехали ведь основную часть дороги! Я покачала головой и посмотрела на Федора.
Он что-то делает со мной, раз я так бесстыдно теряю ощущение времени.
- Тогда надо немного подготовиться, - Федька полез в
карман, видимо за деньгами. На свет был извлечен портмоне, который, кажется,
был старше, чем я. Я тактично отвернулась в окно, а мозг в черепе тем временем
лабал очередную гениальную идею.
- Лиль, задумалась? - парень тронул меня за рукав. -
Пойдем, наша остановка после светофора.
Я бодро стала проталкиваться вслед за Балдуриным,
который аккуратно раздвигал впереди стоящих людей. Маршрутка шумно затормозила,
и мы вышли на улицу.
- Куда теперь? - Федор взял меня за руку, и я
потянула его к красным кирпичным домам. Время приближалось к пятнадцати минутам
шестого.
- Ребенка зовут Наташкой, милейший
"киндер", - стала вещать я, дабы отогнать мысли о том, что было в
маршрутке. Неужели я попалась в сети весны? - не дерется, не ругается, жрать,
то есть кушать, просит только по часам. С ней даже особо играться не надо...
